Церковно-народный месяцеслов на Руси - И. Калинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На горе было горе, У Ивана на дворе. Вьюнец-молодец, Вьюница, эй, молодая!1 Вырастало деревце Да кипарисовое. Как во этом деревце Да три угодьица: По вершине деревца
Да соловей песни поет, Посередь-то деревца Да пчелы яры гнезда вьют. По корень-то деревца Да тут беседушка стоит, Во беседушке сидит Да удалой-от молодец, Молодой-от молодец Да Иванушка господин. Иванушка господин Да с молодой своей женой, С молодой своей женой Да с Прасковьей молодой.
У Василья во дворе
Вырастало деревцо,
Вьюница молодая![44]
Вырастало деревцо
Кипаристо-высоко,
Кипаристо-высоко,
Оно листьем широко,
Оно листьем широко,
Златоверховато.
Что во этом деревце
Три угодья хороши:
Во комли-то деревца
Кровать нова тесова,
Кровать нова тесова,
Перинушка пухова,
Перинушка пухова,
Подушечка парчева.
На перине пуховой,
На подушечке парчевой,
На подушечке парчевой
Спит вьюнец-молодец,
Спит вьюнец-молодец
Со вьюницей со своей,
Со вьюницей со своей
Со Прасковьей госпожой.
Ты поди-тка буди
Свою молоду жену,
Прасковью госпожу,
Дочь Ивановну!
«Отвыкай, отвыкай
Своеё стороны
Своеё стороны
Свово батюшки,
Свово батюшки,
Своей матушки!
Привыкай, привыкай
Ко моей стороне,
Ко моей стороне,
К мому батюшке,
К мому батюшке,
К моей матушке!»
«Я ко свекру привыкала,
Я рубашечки шивала,
Я к свекрови привыкала,
Я кросенца дотыкала,
А к деверьям привыкала,
Воды на руки давала,
Я к золовкам привыкала,
Русы косы плела,
Я ткала, я пряла,
Я шелком шила,
Я шелком шила
И по золоту ходила!»
Отпирай, отпирай
Все окованы концы!
Вынимай, вынимай
Все парчовы кошели,
Все парчовы кошели,
Все кошелочки,
Все кошелочки,
Все мошоночки!
Оделяй, оделяй
Нас певцов-молодцов!
Нас певцов-молодцов
Хоть по денежке,
Хоть по денежке,
По копеечке,
Либо по склянице вина,
Либо пива ендова!
Покатися, яйцо,
С высокого терему!
С высокого терему,
Не сшибися с шолому!
ФОМИНА НЕДЕЛЯ
Первая неделя после Пасхи.
В понедельник или вторник на Фоминой неделе церковью установлено поминовение умерших. Служат панихиды и ходят на кладбище.
Фомино воскресенье часто называется сроком найма «ка-зачих» – женщин, девушек для оказания всяческих услуг по дому, особенно в страдное весенне-летнее время.
«Казачиха лето прожила да и жениха себе купила», – говорят в Архангельской губернии о девушке, нанимавшейся в ка-зачихи и заработавшей себе на приданое.
В казачихах-то – не дома, Спать-то не повалишься. На часок повалишься, На весь век закаешься.
Дролечка, женись, женись, Не бери девок ничьих. Меня выкупи из горюшка, Из бедных казачих.
В казачихах будешь жить, Надо каждому служить: Старому и малому, Среднему, последнему, Ласково словечико Хозяйке из сердечика.
Я в чужих людях живу, По востру ножику хожу. Ножик гнется во дугу, Ничем потрафить не могу.
ПРЕПОЛОВЕНИЕ
Середина срока между Пасхой и Троицей, т. е. 25-й день после Пасхи.
Уже в прошлом веке этнографы отмечали, что «праздник Преполовения принадлежит к числу тех, истинное значение которых почти совершенно непонятно для народа». Крестьянин, надо полагать, и не особенно страдал от этого. Он по-своему интерпретировал церковные положения и символы, приурочил к празднику те действа, которые, с его точки зрения, должны были способствовать росту трав и хлебов, здоровью людей и скота.
Православная церковь в день Преполовения молится «о напо-ении всех жаждущих спасения водами благочестия», в крестьянской России совершается обряд освящения воды на реках, озерах, в колодцах – и вода эта считается целительной, жители деревень в сопровождении священника отправляются на поля, засеянные хлебом, и священник окропляет нивы святою водой, а крестьяне молятся всевышнему о ниспослании обильного урожая.
Нельзя сказать, чтобы народ совсем равнодушно относился к непонятным терминам, названиям. Всегда находились люди, которые пытались докопаться до подлинного смысла слова, и тогда возникали легенды, предания. Так случилось и с праздником Преполовения, объяснение которому дает следующая легенда.
«Один раз гнались за Богородицей разбойники, а она была с младенцем на руках. Бежала, бежала Богородица, глядь – река. Она и бросилась в воду, рассчитывая переплыть на другую сторону и спастись от погони. Но с младенцем на руках плыть было бы трудно, потому что грести приходилось только одной рукой. Вот и взмолилась Богородица своему младенцу: „Сын мой милый, дай ты мне третью руку, а то плыть мне невмоготу“. Младенец услышал молитву матери, и появилась у нее третья рука. Тогда уж плыть было легко, и Богородица благополучно достигла противоположного берега». Благодаря этой легенде (а может быть, она сама явилась результатом осмысления слова) русские крестьяне называют праздник Преполовения «Преплавлением» (от слова «переплыть»).
ВОЗНЕСЕНИЕ
На сороковой день после Пасхи церковь праздновала «вознесение» Христа на небо.
Вознесение с дождем, Илья с грозой.
В народном календаре и этот праздник наполнялся аграрным смыслом. Вознесение понималось совершенно конкретно, как «рост», «подъем», «восхождение», с таким толкованием связаны и обряды вознесеньего дня.
Повсеместно на Вознесение пекли из теста «лесенки». В Ярославской губернии «лесенки» делались обязательно с семью ступеньками, по числу семи небес Апокалипсиса. Когда-то эти лесенки «освящались в церкви, относились на колокольню и бросались вниз на землю. При этом, конечно, гадали о том, на какое из семи небес суждено попасть гадающему. Когда все семь ступенек оставались целы, это указывало гадальщику прямой путь на небо, и наоборот: если лесенка разбивалась в мелкие куски, то тем самым обнаруживала страшного грешника, который ни на одно из небес не годится».
Однако такое употребление хлебных лесенок было редким. Обыкновенно «после обеда мужики, бабы и девки идут все на свои ржи в поле. Там всякий у своей нивы, помолясь на все четыре стороны, бросает лесенку вверх, приговаривая: „Чтобы рожь моя выросла так же высоко“. После этого лесенки съедались».
В Кадниковском уезде Вологодской губ. «к рогулькам из теста (которые также называются „лесенками“) прибавляют еще особое печенье – сочни с овсяной крупой, называемые „христовыми окутками“ – всегдашней принадлежностью всякой крестьянской обуви, неизбежной при хождениях и восхождениях».
В ярославских селениях «молодежь выносит и ставит украшенные березки на межах полей, где они стоят до конца жатвы. Около них веселятся, кидают вареные яйца, катаются и говорят:
– Уродись, рожь, чиста и высока!»
Девушки и девочки-подростки Тарусского уезда Калужской губ. на Вознесение гурьбой отправляются в поле со съестными припасами «и там во ржи изготовляют себе яичницу, и, когда ее едят, бросают вверх ложки, приговаривая: „Как высоко ложка летает, так бы высоко рожь была“.
Под Москвой молодежь «с яйцами и блинами отправляется в поле; каждый отыскивает свою полосу, подбрасывает раза три яйцо кверху, потом разбивает его, откусывает от яйца и от блина по куску, а остальное зарывает в полосу, при этом говорят:
Христос, полетишь на небеси, Потяни нашу рожку за колоски».
К Вознесению в ряде мест приурочивались некоторые приметы, обряды, связанные с кукушкой.
Как правило, около Вознесения начинает колоситься жито и замолкает кукушка, отчего в народе говорят: «Кукушка подавилась житным колоском»; «И рада бы весна на Руси вековать вековушкой, а придет Вознесеньев день, прокукует кукушкою, соловьем зальется, к лету за пазуху уберется».
На Вознесенье совершался обряд «крещения и похорон кукушки», который продолжался от одного до трех дней. Это был сугубо женский, точнее, девичий обряд, совершавшийся тайно, никто посторонний (мужчины, парни, взрослые, дети) не должен был знать места «крещения» и захоронения кукушки. Изготовляли кукушку из пучка травы «кукушкины слезки», придавая ей человекообразный вид, иногда в этой роли выступали просто ветка, букет, венок, иной раз шили тряпичную куклу. «Кукуш-ка»-кукла из тряпок или из травы наряжалась в девичий наряд (сарафан, рубаха, платок), украшалась лентами, цветными лоскутками, бусами.
«Крещение» кукушки происходило под березой, куклу сажали на ветку или ставили под деревом, покрывали платком и три раза перекрещивали. Последнее было далеко не обязательно, собственно под «крещением кукушки» понималось кумле-ние девушек: девушки целовались, менялись крестами, бусами, платками, затем ели яйца, а скорлупки в Тульской губ. развешивали на ветках деревьев и кустов. Кумление сопровождалось специальными «кумитными» песнями:
Кума с кумой, Покумимся! Чтобы нам весь год Не бранитися. Побранимся – Грешны будем, Кукушечке Тошно станет! (Калужская губ.)
