Душенька - Наталия Ломовская

– Ах, милый, это же чудесно! Это очень поможет тебе в написании диссертации! – воскликнула Елена.

– Ты собираешься писать диссертацию? – осведомился Денис.

– Пока нет. – Данила легкомысленно пожал плечами.

– Тогда незачем об этом говорить, – процедил сквозь зубы Денис.

Мне стало неловко, и, очевидно, не только мне. За столом воцарилось напряженное молчание.

– Ну что это мы все обо мне да обо мне. Давай поговорим и о тебе, братишка. Ты ведь у нас собрался жениться.

– Как видишь. Вот Евдокия, моя невеста.

– Замечательная девушка, я с ней уже познакомился.

От меня не укрылся обеспокоенный взгляд, который Денис вдруг метнул на меня.

– А ты еще не женился?

– Ну, я, милый мой, не из тех, кто женится. Да и не водятся в катакомбах такие прелестные девушки...

Елена обрадовалась возможности сменить тему, застрекотала что-то по поводу будущей свадьбы. Данила высказал бурный отказ надевать смокинг, и беседа пошла, как идет путник по болоту – осторожно нащупывая впереди себя дорогу, но тем не менее то и дело оступаясь в ямы, наполненные черной торфяной водой.

Дениса раздражал брат, и он делал все новые попытки продолжить пикировку; Данила отвечал Денису беззлобно, но убедительно – так хозяин щелкает по носу не в меру разыгравшегося щенка. Он был умен и циничен, язык у него был что бритва. Я бы никогда не стала связываться с таким оппонентом, Денис же наскакивал на него раз за разом, и я даже почувствовала гордость за него.

В половине одиннадцатого мы отправились спать – Денис старался соблюдать режим. Обычно мы ложились в десять, чтобы у нас было еще полчаса на любовные объятия... Но не в этот раз. Все же я подобралась поближе к нему и поцеловала в шею.

– Прости, зайчик. – Денис осторожно убрал из-под меня руку. – Я что-то устал сегодня.

Он быстро заснул, а я лежала, глядя в потолок, по которому двигались черные тени. Мне хотелось плакать. Я решила выпить валерьянки. Аптечка была в холле. Я встала, накинула на плечи цветастый халат и пошла вниз.

– Не спится?

В холле перед камином сидел Данила. Его лицо было озарено синим сиянием телевизора. На экране какой-то человек шел на слепо пятящуюся женщину, она подняла руку с пистолетом и беззвучно выстрелила.

– Мне тоже. Садись.

– Вообще-то я за лекарством, – промямлила я.

– За лекарством? Ты что, больная?

– Просто решила выпить валерьянки.

– Валерьянки? Ты даешь, сестренка. В твоем возрасте любовь – лучшее снотворное. Или Денька не тянет?

– Если мы будем продолжать в подобном роде, я уйду.

Мне очень понравилась эта фраза. Она получилась такая гордая и независимая. Но на Данилу мои слова, кажется, не произвели особенного впечатления. Он похлопал по дивану рядом с собой.

– Иди, садись. Скажи, а у моего брата, наверное, как встарь, носки сложены аккуратно, один к одному? Ну-ну, не буду, не буду. Хочешь посмотреть со мной аниме?

Мы смотрели какой-то дурацкий мультфильм, где персонажи, все с огромными глазами и волосами самых диких оттенков, проливали реки крови, убивая космических злодеев и фантастических животных. Кажется, я ненадолго задремала, потому что вдруг обнаружила, что моя голова лежит у Данилы на плече, а он небрежно перебирает мои волосы и рассказывает мне про какое-то бомбоубежище:

– А когда мы вошли, там было все в полном порядке, и ни одной пылинки – ну, понятно, откуда там пыли взяться? Кто-то из ребят нажал на выключатель, и все бомбоубежище осветилось. Холодный такой свет, с голубым оттенком. Койки покрыты накрахмаленными белыми простынями. В кладовой запас консервов – тушенка, сгущенное молоко, даже персики. Я посмотрел на банку – она была семидесятого года выпуска. Семидесятого! Книги на полках стоят – по медицине, электронике, художественная литература. Достоевского было много. Кому, интересно, пришла в голову такая мысль, Достоевского в бомбоубежище держать? Там и без этого кисло... Комнаты с детскими кроватками, у кроваток игрушки лежат. Я хотел ослика прихватить резинового, да забоялся что-то. Так мы всю галерею прошли, а в конце еще одна комнатка, маленькая. Мы еще дверь не открыли, а я почувствовал запах, сладковатый такой. И так у меня засвербело, не хочется мне эту дверку открывать, и все тут. А ребята «давай, давай»... Вот тебе и «давай»... Открыли, а там за столом мумия сидит в армейской форме. Пистолет рядом валяется. Ну, мы подробностей не стали высматривать, дернули оттуда. Еще не хватало там запалиться! Я так и не понял – то ли этот бедолага нарочно туда забрался, чтобы на себя руки наложить без проблем, то ли его там заперли и он выбраться не сумел – и застрелился от ужаса...

Я пугалась и прижималась поближе к Даниле.

А больше в тот вечер ничего не случилось. Я просто ушла спать, а он остался смотреть свое странное аниме. Ах да, напоследок он еще сказал:

– А хочешь, покажу тебе настоящую Москву?

Я бы согласилась, даже если бы он черта лысого пообещал мне показать!

И на следующий же день, наврав домашним с три короба, я пустилась в авантюрное путешествие с Данилой, братом моего жениха, маргиналом и диггером. Оказывается, у него был мотоцикл, чудовищный зверь, сверкающий хромированными деталями. Мы были на Старом Арбате и видели стену Цоя, которая показалась мне малоинтересной; в Старопименовском переулке восхитились граффити, мастерски выполненным кем-то на стене трансформаторной будки – это была копия картины Сальвадора Дали «Девушка у окна»; потом помчались искать какой-то дворик на улице Советской Армии, где был поставлен памятник булгаковским героям, коту Бегемоту и Коровьеву. Но дворика мы не нашли и осели в ресторане Союза художников «Запасник». Я с восторгом смотрела в меню, где вместо названий блюд были написаны названия картин и фамилии художников. Наконец, решившись, я заказала «Суп Кэмпбелл Энди Уорхолла» (ну хоть с этим было что-то ясно), «Вакханалию Рубенса», оказавшуюся свиной рулькой с хреном и кислой капустой, и «Жирафов в огне» Дали – так у них назывались блины фламбе с малиновым джемом. Данила взирал на меня с одобрительным удивлением.

– Черт возьми, как приятно привести в ресторан девушку, у которой отличная фигура сочетается с отличным аппетитом! Мне надоели московские пискухи, вечно сидящие на диетах. Они обычно заказывают стакан воды и три листочка салата, а когда уходишь в дабл, вечно воруют кусочки мяса из твоей тарелки. Ты будешь шампанское? Я сегодня не пью, у меня ценный груз.

Польщенная, я отказалась от шампанского. Близость его пьянила меня сильнее вина.

Этот день закончился на крыше арбатской высотки, откуда было видно, как мне показалось, весь город. Я была слишком легко одета, и Данила дал мне свою кожаную куртку. Мне приходилось с трудом удерживаться, чтобы поминутно не нюхать ее подкладку. Она пахла молодым сильным зверем... От Дениса пахло иначе, его запах был почти стерильным.