Возлюбленная некроманта. Новый год по-ведьмински - Валентина Гордова

Поняла, что стою и улыбаюсь, вспоминая черты его лица. Вспоминая так ярко и чётко, будто Риаган стоял прямо передо мной, с нежностью улыбался и смотрел на меня, как на что-то бесконечно прекрасное, восхитительное, заставляющее дыхание срываться и сердце замирать.

Постояла ещё, впитывая наполнившее грудь трепещущее, как огонёк свечи на ветру, тепло, и моргнула, прогоняя видение, но сохраняя ощущение его присутствия. И такое тёплое оно было, такое большое и приятное… правда, с привкусом горькой тоски.

Тряхнула головой, прогоняя грусть, и медленно пошла вперёд, размышляя дальше.

Родимира сказала, что вчера вечером в Долине пробудились ещё три источника, два у дворца и один рядом с лагерем. А во дворце и в лагере была я. А теперь вопрос: что я сделала? Что я в целом делала?

Прохладный ветер шелестел травами и цветами, время от времени подкидывал чёрную ведьминскую косу и словно звал, заманивал присоединиться к его беспечному веселью, подняться в воздух и кружить в ветряных потоках. И я могла, достаточно лишь снять браслет и обратить его метлой, но… не сейчас. Сейчас нельзя.

И я шла, кончики пальцев касались растений, а в голове проносились воспоминания о вчерашнем вечере.

Появление Норлана, эльфийский дворец, укравшие меня прямо у эльфа из-под носа Аври и Эйлиша, секретное закрытое представление с обнажающимися мужчинами, снова Норлан.

А затем Риаган…

Мне вспомнилось, как остановилось и быстро-быстро забилось моё сердце, едва я услышала его голос. Как выскользнула ладонь из попытавшейся удержать руки эльфа, как ноги сами развернули и понесли в толпу. И пока сознание сомневалось, тело не медлило.

Тело точно знало. Всё внутри меня остро ощущало правду. Сознание металось в сомнениях, но вся остальная я была абсолютно уверена — это Риаган пришёл. Он.

И ведь не ошиблась.

И когда увидела его — будто весь мир перевернулся и ярче засиял.

Он же ради меня пришёл. Меня искал. Из-за меня не спал и столько сил потратил. И мне его было так жаль, что мышцы болезненно сжимались, но помимо жалости и тревоги были и другие чувства.

Не знаю, правильные ли. Не знаю, имела ли я на них право и ощущала бы их благовоспитанная девушка.

Но… мне было приятно. До взволнованной дрожи по венам, до едва сдерживаемой счастливой улыбки, до наворачивающихся на глаза слёз. Приятно, что Риаган поверил не словами целой Верховной ведьмы, а самому себе, своим чувствам. Приятно, что не махнул на меня рукой и не пожелал оставить в беде. Приятно, что он ради меня столько всего сделал… столько всего! Он же в одиночку сначала против ведьм пошёл, затем к эльфам заявился. Один… против целого мира… ради меня…

И я перестала видеть цветочный океан вокруг себя. Он вдруг стал каким-то размытым, нечётким, да и неважным. А глазам сделалось мокро и больно, и я, погрузившись в воспоминания, не сразу поняла, что происходит.

Но слёзы хлынули по щекам лишь после того, как в голове прозвучало глухое, отчаянно-уверенное: «Не сдавайся».

«Не сдавайся»…

И так больно, что не вздохнуть. Так больно, что хоть вой. Так больно… словно в груди запылал костёр.

И вдруг что-то изменилось.

Я не поняла, что именно и на что конкретно я среагировала, но затаила дыхание, вытерла ресницы прямо руками и огляделась.

Ветер потеплел… что странно, потому что облака медленно превращались в тёмные хмурые тучи и на улице становилось темнее перед дождём, но вот ветер был тёплым. Неестественно тёплым.

А потом какое-то движение в уголке глаза, как вспышка. Я повернула голову влево, затем направо, уловив то же самое другим глазом, а в следующую секунду ощутила прикосновение сквозь ткань брюк.

Замерла, боясь даже шевельнуться, и очень-очень медленно опустила голову, в ужасе припоминая хищную и магически одарённую фауну Золотой долины.

Но то, что крутилось вокруг моих ног, не было хищным и не принадлежало к животному миру.

Это оказался кот. Призрачный голубовато-зелёный, кидающий свет на траву вокруг себя и совершенно точно не являющийся живым. И он, как любой уважающий себя кот, вышагивал прямо по моим ногам, ласково бодался головой, тёрся мордочкой и настойчиво требовал внимания и любви.

— Да-а, друг, теперь меня точно убьют, — сообщила с грустью о своей скорой кончине, но к магическому существу наклонилась с улыбкой, осторожно подхватила под призрачное пузико, которое ощущалось вполне настоящим, и подняла котяру, разместила на руках, прижала к груди, ласково почесала за ушком. — Я же тебя не ощутила, пока не коснулся. Вот сейчас, когда на руках держу, точно чувствую исходящую от тебя энергию и не сомневаюсь в том, что ты и есть магический источник, который до меня пробудить не могли. А как пробудился и пока вокруг бегал, так я тебя и не чувствовала… странно это, не находишь?

Воплощение источника ничего такого не находило, да и, судя по взгляду, такими мелочами, как напряжённые размышления, голову не забивало и забивать не собиралось.

Но ответ на своё недоумение я всё равно получила.

— Это магический источник, его так просто не ощутить, нужно знать, как слушать, — прозвучал задумчиво-холодный женский голос совсем близко за моей спиной, — а лично мне сейчас хочется знать, как ты без знаний, да и без особых усилий смогла достучаться до того, кто месяц игнорировал даже нашу Верховную.

И не успела я обернуться или хотя бы рот открыть, как по моим удерживающим призрачного кота рукам ударило болезненным энергетическим импульсом!

Крик содрал горло, руки едва не вывернуло наизнанку, магическое существо с яростным шипением улетело куда-то в траву и затихло под землёй, а я… удар ногой, и я рухнула на колени, больно отбив их о попавшиеся камушки и твёрдую землю. Ладони перехватили и завели за спину, крепко сжав запястья, не позволяя ни вырваться, ни подняться.

— Поразительные способности, — с присущим серийным убийцам хладнокровием Демира встала вплотную передо мной, глядя так, будто я была тараканом или какой другой букашкой, не достойной внимания этой ведьмы.

Она была красива… но красота её была злой и холодной. Белоснежная, белее снега, ровная кожа, волосы, чернее вороньего крыла, длинными блестящими прядями развевались на ветру, в тёмных сине-фиолетовых глазах плескалась холодная злость, от которой кровь стыла в венах.

— Да дуре достались, — презрительно посетовала Собина, со спины удерживающая мои руки.

Я дёрнулась, но попытка освободиться была встречена надменной улыбкой и ледяными пальцами, сжавшими мои виски.

— Что вы делаете? — голос жалко дрожал, но я