Жила-была коммунистическая партия - Анатолий Собчак

Проявлялось это во многих сторонах жизни: в терпимости к смешанным бракам, в веротерпимости, которая испокон веку отличала Россию, в возможности получить образование и занять государственные должности лицам нерусского происхождения и т. п. Да и столько в нашей истории было нашествий и завоевателей, что кто из русских может поручиться: не течет ли в его жилах татарская или монгольская кровь, кровь викингов, немецких рыцарей или турецких янычар? Ведь все они побывали на просторах России.

А смешанные браки? Русские всегда охотно вступали в браки с людьми иной веры и национальности. Может быть, поэтому наши женщины так красивы? В Советском Союзе насчитывалось около шестидесяти миллионов людей, родившихся от смешанных браков. Конечно, это было и следствием настойчиво проводимой коммунистами политики интернационализации и русификации. Но по большому счету – в исторической перспективе – народ от этого только выиграл. Представители национальных меньшинств, особенно малых народов, подчас чувствовали себя более комфортно в качестве русских.

История моей собственной семьи в этом смысле обычна для России: по отцу дед – обрусевший поляк, бабушка из добропорядочной чешской семьи; по матери – дед русский, бабушка украинка из-под Харькова. А в итоге – русские и по языку, и по культуре, и по тому, что Михаил Жванецкий точно определил как "русскожелудочное население". Русская кухня, общая склонность хорошо и вкусно поесть объединяют нас и делают похожими друг на друга, может быть, больше всего остального.

Мне приходилось участвовать во многих официальных мероприятиях с представителями бывших советских республик, а ныне самостоятельных государств. Пока идет официальная часть, все они говорят, как правило, на государственном языке своей республики, хотя нередко это создает массу неудобств (подчас с двойным или даже тройным переводом). Но вот переговоры или конференция закончены, и во время ужина или неформального общения все вновь говорят по-русски и делают это обычно с удовольствием, абсолютно естественно.

Хотя бывает, конечно, и другое. Вспоминаю 1992 год и Всемирный экономический форум в Давосе. Украинский президент Кравчук повсюду говорит только по-украински и делает вид, что не понимает по-русски, пока Григорий Явлинский не выдерживает и публично ему говорит: "А вы, господин Кравчук, не помните, как в 60-е годы, будучи заведующим областным отделом народного образования во Львове, запрещали мне, школьнику (как и всем другим тоже), изучать родной украинский язык, а теперь делаете вид, что не знаете русского?" На что Кравчук по-русски говорит окружающим: "Уберите от меня этого Явлинского – я видеть его не хочу!" Прорезался таки партийный секретарь в напыщенном аппаратчике, по иронии судьбы ставшем украинским президентом (к счастью для украинцев, на весьма короткий срок).

Имперское прошлое всегда создает языковую общность для разных народов. Россия в этом смысле не была исключением. При проживании в одной стране более ста национальностей должен быть общий язык и для официальных целей, и для повседневного общения. Неудивительно, что русский язык стал основным письменным языком в стране, и среди русских писателей, например, многие нерусского происхождения.

После распада СССР ситуация резко изменилась, потому что во всех бывших советских республиках в качестве государственного языка был объявлен родной язык коренного населения (к слову сказать, не всегда составляющего большинство в своей республике) и возникло новое понятие – "русскоязычное население", которое обозначает не только русскую диаспору, но и представителей всех национальностей (в том числе и коренной).

Ошибочно думать, что в Советском Союзе русское население находилось в каком-то привилегированном положении. Единственная привилегия, о которой можно всерьез говорить, заключалась в отсутствии необходимости изучать национальные языки тех республик, в которых по воле судьбы и начальства русские оказывались на жительстве. Для работы и для общения им вполне хватало русского языка.

Я сам учился в средней школе в Узбекистане. В школьной программе предусматривалось изучение узбекского языка, но уроков было мало, и преподавался он как второстепенная дисциплина – вяло и малорезультативно. Преподаватели и школьники узбекского происхождение предпочитали говорить на русском. Узбекского языка я так и не выучил, о чем сегодня жалею.

Во всем другом, кроме языка, русское население в других республиках не только не имело каких-либо преимуществ, но, напротив, во многих отношениях испытывало определенные неудобства и даже дискриминацию. В коммунистической системе действовало негласное правило, что первые должности – от директора бани или заведующего жилконторой и до первого секретаря компартии республики – должны занимать представители коренной национальности. Русский мог быть только вторым: вторым секретарем ЦК, обкома, райкома, заместителем директора и т. д. Поступить на учебу в высшее учебное заведение, получить хорошо оплачиваемую работу "националу" было куда легче, чем русскому. Правда, эти неудобства компенсировались известным чувством превосходства – профессионального и общекультурного, которое обозначало всегда некоторую дистанцию в отношениях между русскими и национальными меньшинствами. Поэтому русские ни в одной советской республике, кроме может быть, Украины и Белоруссии, никогда полностью не сливались с местным населением, не растворялись в нем.

Этим объясняется тот факт, что после крушения коммунистической системы, когда русскоязычное население лишилось своего единственного преимущества и было поставлено перед необходимостью (в ряде республик, например Балтии, в принудительном порядке) изучать местный язык, реакция на это была очень болезненной. Особенно среди людей пожилого возраста, которые из-за незнания языка оказались совершенно беспомощными: куда бы они ни обращались (получить справку, оформить пенсию, за медицинской помощью) – с ними никто не хочет разговаривать по-русски, а другого языка они не знают и вряд ли уже сумеют выучить. Именно этой неожиданной стороной обернулась для миллионов людей национальная политика большевиков, и, может быть, это – наиболее болезненные последствия краха коммунистической системы.

Новая государственность во всех бывших советских республиках утверждается, к сожалению, путем дискриминации значительной части населения. Русскоязычное население в глазах новых режимов (практически повсюду в бывших советских республиках имеющих националистическую окраску) и коренного населения стало олицетворять коммунистическое прошлое, а значит, быть ответственным за все преступления коммунистического режима. Самоутверждаясь в новом качестве руководителей независимого национального государства, бывшие представители коммунистической партноменклатуры избрали русскоязычное население в качестве козла отпущения и за свои собственные прошлые грехи.