Даниил Галицкий - Антон Хижняк

Даниил беспокойно ходил из угла в угол, то подходил к окну, то останавливался у двери. Дмитрий не знал, чем его развлечь. Долго молчал, потом спросил:

— Что случилось, княже? Кто-то зло тебе причинил?

Кто мог причинить ему зло в эти радостные дни? Дмитрий не понимает этого, он уже пережил эти минуты. А кому еще скажешь? С кем поделишься своими мыслями? Если бы мать тут была, может, и ей не сказал бы. Сурова и молчалива она, не нашел бы, как подойти к ней. Может, Светозаре рассказал бы? Да она все время подтрунивает, намекает на то, что ладу искать ему пора. Даниил остановился у окна. Вот там ее впервые увидел, когда спрыгнула с коня. Будто и не глядела на него, а все же встретились их глаза на какой-то миг, и показалось — долго смотрели друг на друга.

Нет! Светозаре тоже не следует говорить. Даниил уже представил, какими насмешливыми глазами встретит она его исповедь, И тянет его к ней, как к матери родной, и что-то удерживает: «Не говори». Разве Мирославу признаться? Нет, говорить о девушке старому человеку неудобно. Может, Филиппу? Он так внимательно выслушивает все, о чем рассказывает ему Даниил. Но как найти зацепку, чтобы начать разговор? Теперь ведь все так заняты, да и Филипп собирается в свою Судовую Вишню поехать, посмотреть, что там натворили Бенедиктовы разбойники. Видно, все-таки придется рассказать Дмитрию об Анне, он ведь хорошо ее знает — вместе ехали из Новгорода. От Дмитрия нечего крыться, но… Дмитрий передаст Светозаре, а та может Хорасане, матери Анны, сказать. От Светозары всего можно ожидать. Даниил вдруг улыбнулся: вспомнилось, как женился Дмитрий. Вот когда другие женились, он не понимал, почему так волнуются жених и невеста. Вспомнился и Митуса. Какой прозорливый он, этот слепой гусляр, так рассказывал про Анну, будто видел ее: «Глянешь в глаза — словно в озере глубоком утонешь».

Глубокие, можно утонуть. Бездонные. Еще не встречал таких. Даниил и не замечает, что сказал вслух:

— Где Митуса?

Дмитрий насторожился и повторил вопрос Даниила:

— Где Митуса?

Даниил смутился:

— Ну да… Где Митуса, спрашиваю.

— Не знаю. Видно, снова пошел по Руси, — отвечает Дмитрий.

Будто не расслышав ответа Дмитрия, Даниил продолжал смотреть в окно.

Открылась дверь, и в гридницу вошел своей спокойной походкой Мстислав.

— О! Дмитрия и узнать нельзя, — загудел он. — Кто это тебя так угостил? Может, жена поцеловала на радостях?

Дмитрий приблизился к Мстиславу, поклонился.

— Виноват я пред тобой, княже, не сдержал своего слова, не сумел вернуться.

Мстислав разгладил свои усы, улыбнулся.

— Ничего, Дмитрий, на войне всяко бывает. В другой раз так не поскачешь.

Он подошел к столу, сел на скамью.

— А чем князь Данило так вельми озабочен?

— Тревожусь. Мать до сих пор не приехала.

— Почто же тревожиться? Дороги теперь свободны, нет врага в Галичине. А если беспокоишься, пошли дружинников навстречу.

И Мстислав начал рассказывать о крепости:

— Ходил я всюду, и на стенах был, и ворота смотрел, и на валы выходил. Вельми хорошо. Прикинул я там и узрел, что города сего не взять врагу, только может голодом заморить, да и то не скоро. Воды вот только у вас мало. Как мыслили раньше? Колодезь копать надобно, к воде добираться. А войска все равно надо больше здесь иметь, ибо одни стены не помогут, когда некому стоять на них будет. Нравится мне город. Отдохнули мы, теперь время и за дело браться. Поговорить нам с тобой надобно, княже. Сейчас аль матери дождешься? — В голосе Мстислава послышалась еле уловимая насмешка.

Даниил понял намек. Ужель Мстислав думает, что он мал, что не может о деле говорить!

— Может, Дмитрий мешает?

— Нет, пускай сидит, я от него не таюсь.

Мстислав пристально глянул в окно.

— О, дочка моя с женой пришли! На валы смотреть ходили…

Даниил глянул в окно и увидел, как по двору шла Анна. Она осторожно ступала, потупив взор в землю, только на мгновение подняла глаза вверх и тотчас же повернулась к матери.

— Ты что, Данило, дочери моей не видел? А она спрашивала о тебе сегодня.

Чтобы не заметили, как он покраснел, Даниил повернулся к окну, а потом, вытирая лицо, ответил, переводя разговор на другое:

— Спасибо тебе, княже, что ты откликнулся и пришел в Галич.

— Я знал твоего отца и почитал его. И тебе пришел на помощь, дорожа памятью князя Романа. А теперь что же, Бенедикта прогнали, можно и в Новгород возвернуться. — Мстислав лукаво улыбнулся.

Пораженный этими словами, Даниил подошел к нему.

— Не понимаю тебя, княже.

— А говори, что у тебя на уме, — по-отечески ласково спросил Мстислав.

— Когда мы звали тебя, не думали, что ты снова назад уедешь. Говорил мне Дмитрий, что ты вечу поклонился и обещал не возвращаться назад.

Мстислав глянул на Дмитрия.

— Поклонился я вечу и сказал, что иду в Галич. Да Русская земля велика — может, еще где-нибудь моя помощь нужна.

— Спасибо тебе за это, да только одному мне не справиться. С верными боярами я думу думал, посоветовали они просить тебя княжить в Галиче, а я на Волыни буду, и там еще дела много, — быстро выпалил Данило, и будто гора с плеч свалилась.

Мстислав удивленными глазами глянул на Даниила — его растрогали откровенные слова.

— Русскую землю защищать надо, — продолжал Даниил. — А моя отчизна с краю лежит. У чужеземцев глаза горят, как у волков: каждый норовит кусок отхватить. Будь моим отцом!

Мстислав внимательно посмотрел на Даниила.

— Бояре крамолить будут, скажут, что отнял у тебя половину отчины, — тихо промолвил он.

Даниил не удержался, воскликнул:

— Княже! Ты хорошо знаешь бояр. Тебе ли бояться того, что они скажут? Не боятся же бояре, когда врагов призывают в нашу отчизну! Владислав да Судислав не о Русской земле пекутся. Им только своя борода дорога. А сколько раз они прогоняли меня! Они меч поднимают, и с ними надобно мечом разговаривать.

Даниил волновался, щеки его побледнели.

— Да ты, я вижу, горяч вельми, Данило. А это хорошо: ведь смирного заклюют. Только не горячись так. И сие не только по молодости — сердце у тебя горячее, Романово.

Мстислав говорил медленно, и Даниил не чувствовал гордыни в отношении к себе. Как равный с равным говорил с ним Мстислав.

— Мой прапрадед и твой дед-прапрадед Владимир Мономах учил, как надо жить. Прочти поучения его. А он много воевал да все князьям говорил, чтоб землю Русскую берегли. Таким смелым будь и ты. Но будь и рассудителен. Ибо смелость полезна не тогда, когда ты бежишь и не смотришь, что впереди тебя, а когда видишь, что и как по сторонам. Тогда смелым будешь и в деле успеешь, когда вокруг оглядишься хорошо.

Дмитрий внимательно слушал Мстислава.

— Рад я, что у Романа сын такой, — промолвил после некоторого молчания Мстислав. — Ты взял на свои плечи тяжесть великую, Данило, и да будет для тебя всего превыше — беречь землю свою и прогонять чужеземцев. А я помогу тебе, сколько хватит сил. — Мстислав глянул на Дмитрия. — И своих бояр да воевод почитай — они твоими руками и глазами будут. И людям своим оказывай уважение. Теперь же пойдем к моей семье.

Мстислав поднялся и направился к двери. Даниил и Дмитрий пошли за ним.

— Только ты, Данило, — усмехаясь сказал Мстислав, — не смущай мою дочь. Она пуглива и может убежать из светлицы.

Они пошли темными переходами, в которые свет проникал через маленькие четырехугольные оконца, прорубленные под самым потолком.

Мстислав открыл дверь и стал на пороге, прикрывая собой Даниила и Дмитрия.

— Принимай, княгиня, гостей, веду к вам князя Даниила.

Даниил несмело шагнул в светлицу, ничего не видя перед собой. Будто откуда-то издалека донеслись к нему слова Мстислава и ответ Хорасаны. Молодой князь остановился посреди светлицы, и Дмитрий, наклонившись к его уху, прошептал:

— Идем к столу, нас приглашает князь.

Даниил пошел за Дмитрием и сел на скамью в конце стола. Наискось против него сидел князь Мстислав, сбоку — Дмитрий.

Мстислав что-то сказал своей жене. Она подошла к Даниилу и поклонилась. Он заметил только, что у нее смуглое лицо и на шее много монист. Рядом с ней стояла Анна. Она смотрела на Даниила такими же большими, как у Мстислава, черными глазами. Дочь была похожа на отца, только черты лица ее были нежными, девичьими. Пыталась улыбнуться, но, увидев, что Даниил внимательно глядит на нее, опустила глаза долу, и Даниил заметил длинные-предлинные ресницы. Анна поклонилась Даниилу и отошла в сторону. Даниил весь подался вперед, опершись на руку Дмитрия, и так замер.

Мстислав заметил взволнованность Даниила.

— Доченька! Видишь, какие гости у нас дорогие. Угости нас медом.

Анна легко выпорхнула из светлицы. Даниил слышал шелест ее длинного платья, не спускал взгляда с двери, в которой она исчезла.