Через горизонт - Сергей Дмитренко

— Крис, ты меня не слушаешь, — как всегда чутко отреагировала на мое столбнячное состояние Паола.

— Как это не слушаю? — возмутился я, — очень даже внимательно слушаю. Хочешь, повторю все слова, которые ты мне только что говорила? Если бы было возможно, то я через телефонные провода перелетел бы к тебе прямо сейчас.

— А чего же ты тогда не звонил? Правда все твои открытки и телеграммы я получила, спасибо, дорогой.

Я вопросительно посмотрел на Лео. Тот только мотнул мохнатой головой.

— Паола, я не виноват. Здесь что-то происходило с телефонными линиями.

— Ах, да-да. Я вспомнила, что-то об этом по телевизору говорили. Тогда ты полностью оправдан, все обвинения с тебя сняты. С нетерпением жду тебя, дорогой.

— Сегодня же заканчиваю все свои дела. — Я взглянул на Лео, и он опять утвердительно кивнул. — И ближайшим рейсом отправляюсь домой. Да, совсем забыл, придется немного задержаться.

— Что такое? — сразу же встревожилась Паола.

— Да здесь вот еще одной моей знакомой американке надо купить подарок.

— Какой это еще американке?

— Да есть тут одна. Правда почему-то сейчас она живет в Париже, но когда-то довольно долго жила в Америке. У нее здесь осталась куча родственников, и все они передают ей привет. Ты ее случайно не знаешь?

В телефонной трубке — солнечный смех.

— Конечно, знаю. Она просила тебе передать, что очень любит тебя и с нетерпением ждет домой. И твой мохнатый друг передает тебе привет тоже.

Я посмотрел на Лео:

— Как, кстати, он ведет себя там?

— Выше всех похвал, самая замечательная собака, которую я только знала. Ты знаешь, иногда у меня такое чувство, что он просто читает мои мысли.

Я погрозил кулаком притворяющемуся дремлющим Лео.

— Это тебе только кажется. На самом деле это обыкновенная собака, самая обыкновенная, только очень умная, — и ехидно добавил, — я знаю некоторых дворняжек, так они даже умнее.

— Ну, хорошо, дорогой, не будем спорить, заканчивай побыстрее свои дела и возвращайся, а я к твоему приезду приготовлю праздничный обед. Целую тебя, Крис. Жду.

У меня сразу же потекли слюнки, Лео тоже моментально проснулся.

«Ага, сразу проснулся. Помнит, как вкусно умеет готовить Паола».

— Я тоже тебя целую, дорогая.

В трубке — далекие щелчки, шорох и гудки прерванной связи.

Господи, как хорошо, что существует телефонная связь и можно вот так, запросто, поговорить с любимым человеком, даже если он находится по другую сторону океана.

Что и говорить, после такого разговора я развил ураганную деятельность, и вечером уже находился на высоте десять тысяч метров над Атлантическим океаном. Рядом, невидимый и неощутимый, парил Лео, на шее щекочущей полоской свернулся Хеос. А я в блаженной полудреме мечтал о встрече с Паолой и думал, ну почему я, дурак этакий, не перенесся прямо домой. Правда, при этом возникли бы новые сложности, но я сейчас был в таком состоянии, что мне на все было наплевать. Удирать же прямо из самолетного кресла было бы верхом глупости, но что греха таить, я подумывал и об этом.

Мы неслись с огромной скоростью в вечернем закатном небе, кое-где в нежной фиолетовой вышине появлялись первые звезды, а под нами, далеко внизу, плескались волны океана. И незаметно для себя под мерный рокот мощных моторов я задремал.

Мне снились звезды. Я заново переживал все недавно с нами происшедшее. Я пытался освободиться от этого кошмара, но он, липкий и жаркий, все не отпускал меня.

Проснулся я весь в поту уже на подлете к Исландии, где наш самолет должен был дозаправиться. Пока заправлялись, побродил по полупустынным в этот час залам, выпил кофе, немного пришел в себя, а когда забрался в самолет, то опять крепко уснул. Спал уже без сновидений сном смертельно усталого человека.

А потом был праздник встречи с Парижем. Ибо для меня Париж — это всегда праздник. А потом был мгновенный скачек домой, и вот я на пороге своего дома, и меня обнимают такие родные, теплые руки, и я погружаюсь в океан нежности и блаженства. Рядом скачет в возбуждении уже «объединенный» со своим вторым «я» Лео.

Вот я и дома. Как там, в песне поется? «И охотник вернулся с холмов домой». Точных слов не помню, и я не охотник, но до чего же бывает здорово вернуться.

Все следующие дни я наслаждался бездельем, бессовестно свалив все дела на безотказного месье Зброевского. Его энергичности можно было только позавидовать. Имея столь надежного заместителя, можно было спать спокойно. Или надолго отлучаться. С полной уверенностью, что дела идут нормально. Ха, интересная мысль! Когда я поинтересовался у Лео, кто же собственно пригласил на работу этого человека, тот мысленно подмигнул мне и сказал, что мне просто повезло.

Ох, и везучий же оказывается я человек. Только мне иногда очень хотелось, чтобы это "везенье" обошло меня стороной и так «повезло» бы какому-нибудь другому человеку.

Все дни я проводил с Паолой. Мы вместе бродили по нашему лесу, пару раз купались в озере и почти каждый день катались на лошадях, с каждым днем все лучше и полнее осваивая наши владения и мастерство верховой езды. У Паолы это получалось естественно здорово, а вот у меня неважно. То мою лошадь пугал Лео, всегда бдительно мчавшийся рядом, то я сам падал, то натирал себе такие мозоли, что приходилось на целую неделю забывать о верховой прогулке. Что и говорить, похоже, что я — настоящий городской житель и никогда мне не добиться настоящего мастерства. Но я не унывал. Никакие синяки не могли испортить мне удовольствием от такой прогулки. Места эти были сказочными, рядом со мной была Паола. Что еще человеку для счастья надо?

Естественно, бдительный Лео и невидимый, но, тем не менее, реально существующий Хеос все время были со мной.

Еще мы с увлечением занимались обстановкой нашего дома. Вообще-то в основном этим занималась Паола, а я так, был на подхвате. А еще меня использовали как грузчика, всячески помыкая мной, но я не протестовал, а наоборот, был готов таскать мебель, книги, вещи и всякое другое барахло безропотно и целыми днями.

Очень скоро под ее умелыми руками наш дом действительно превратился в уютное жилье.

Благодаря близости наших домов, почти каждый день мы бывали у моих стариков. Для нас уже стало доброй традицией ужинать у них. Мои родители были на седьмом небе, да и мне, честно говоря, в эти моменты было удивительно спокойно и уютно. Пока наши женщины накрывали на стол и оживленно делились своими вечными секретами, мы с отцом, потягивая вино, играли в шахматы, или просто беседовали о чем-нибудь. Попыхивая своей неизменной трубкой, он внимательно слушал меня, иногда вставляя несколько метких слов. Спокойный и немногословный, он вселял уверенность в меня. А я в ней так в это время нуждался. Все эти события последних месяцев совершенно выбили меня из колеи. Я испытывал самое настоящее раздвоение личности: с одной стороны я — обычный человек со всеми своими обыкновенными земными радостями, заботами и печалями, а с другой — совершенно необыкновенная личность, периодически запросто совершающая вояжи в космос и решающая там одним мановением руки судьбы миллионов существ и наделенная при всем этом безграничными возможностями и практически абсолютной властью. И ни в коем случае нельзя было объединять эти две личности, что само по себе было чрезвычайно трудно, и, что самое ужасное, нельзя было с кем-нибудь этим всем поделиться. Так хотелось рассказать обо всем самым близким людям, поделиться трудностями, просто по-хорошему похвастаться, да что там, я мечтал взять Паолу с собой и показать ей все самое прекрасное в этой вселенной. Но, увы, этого делать было никак нельзя. И я мучался угрызениями совести, отчетливо понимая, что в такой ситуации я буду все время. А еще я понимал, что наши жизни будут идти рядом только очень маленький отрезок времени, и от этого чувствовал себя еще более виноватым. Я гнал от себя эту мысль, но она все время возвращалась, никогда не исчезая, а только пряталась где-то в дальних уголках моей памяти. Мне хотелось окружить Паолу всей доступной для меня добротой и лаской, дать ей столько любви, сколько это возможно, сделать ее жизнь яркой и счастливой.

А пока мы все время проводили вместе. Я бессовестно забросил все свои дела. Все сводилось только к нескольким ежедневным звонкам Зброевскому. И все это время я был рядом с Паолой. Вместе мы бродили по вечернему Парижу, сидели в маленьких уютных кафе, делали покупки в магазинах, ходили на выставки и показы мод, а потом долго-долго разговаривали обо всем у камина. Рядом на ковре лежал Лео, в трубах уютно посвистывал ветер, а мы все говорили и говорили. Я даже таскался за ней по всяким хранилищам, где она часами сидела над кусками пожелтевшей ветхой бумаги. Сидел рядом и смотрел на нее, пока она, смеясь, не прогоняла меня. И тогда я с сожалением убирался и бродил где-то рядом (делами я все равно заниматься не мог). А потом мы опять встречались, и я устраивал ей праздник. Однажды нас даже занесло на старую баржу, и мы сидели на ее борту, пили купленную из-под полы полынную водку и смотрели, как в вечерних водах Сены отражаются шпили старинных соборов, неоновые огни, рождаются и покачиваются на волнах далекие звезды. Это были дни, наполненные солнцем, счастьем и любовью.