Пришелец в земле чужой - Роберт Хайнлайн

— Понял, босс. Не волнуйтесь.

— Я имею право волноваться, когда захочу. Пойдемте.

Харшоу, вслед за ним Кэкстон, затем Майк в окружении женщин вышли из автобуса, который сразу же поднялся в воздух. На посадочной площадке было много народу. Навстречу делегации поспешил человек.

— Вы доктор Харшоу? — вежливо осведомился он. — Я Том Брэдли, старший адъютант Генерального Секретаря. Вас приглашают в апартаменты мистера Дугласа. Он хочет побеседовать с вами до начала официальных переговоров.

— Нет.

— Вы не поняли, — удивленно заморгал Брэдли. — Вас приглашает сам Генеральный Секретарь. Он сказал, что вы можете взять с собой мистера Смита — Человека с Марса.

— Нет. Мы идем прямо в конференц-зал. Пусть нас проводят. А вам я дам поручение. Мириам, письмо!

— Но, доктор Харшоу…

— Я сказал: нет. Будьте добры, отнесите это Генеральному Секретарю и сразу же доставьте мне ответ, — Харшоу расписался в конверте, который ему подала Мириам, поверх подписи поставил отпечаток большого пальца и вручил конверт Брэдли. — Передайте Генеральному Секретарю, что я прошу его прочитать письмо немедленно — пока не начались переговоры.

— Генеральный Секретарь желает…

— Генеральный Секретарь желает прочитать мое письмо. Молодой человек, я провидец. Обещаю вам, что вы потеряете место, если будете сейчас терять время.

Брэдли сказал:

— Джим, проводи, — и ушел, унося письмо.

Джубал вздохнул. Над этим письмом пришлось попотеть. Они с Энн написали чуть не десяток черновиков. Харшоу хотел, чтобы переговоры завершились подписанием честного соглашения, но не хотел, чтобы это явилось для Дугласа неожиданностью.

В молодом человеке, которому велено было их проводить, Джубал сразу распознал великого мастера держать нос по ветру; такие мастера есть в свите любого правителя. Молодой человек с улыбкой представился:

— Меня зовут Джим Сэнфорт, доктор. Я выполняю обязанности пресс-секретаря при мистере Дугласе. Во время переговоров я буду сопровождать вас — устраивать пресс-конференции и все такое прочее. Вынужден вас огорчить: мы еще не готовы к переговорам; в самую последнюю минуту мы решили перенести их в более просторное помещение. Я думаю…

— Я думаю, что нам следует пройти именно в это помещение.

— Доктор, вы не поняли. Там сейчас устанавливают аппаратуру, тянут провода, там полно репортеров.

— Очень хорошо. Мы с ними поговорим.

— Доктор, это невозможно. Я получил распоряжения…

— Юноша, можете их смело забыть. Мы прибыли сюда с единственной целью — участвовать в открытых переговорах. Если вы еще их не подготовили, мы поговорим с представителями прессы в конференц-зале.

— Позвольте…

— Не держите Человека с Марса на ветру, — Харшоу повысил голос. — Здесь есть кто-нибудь, у кого хватило бы ума пригласить нас в помещение?

— Пойдемте, доктор, — сдался Сэнфорт.

В конференц-зале кишмя кишели репортеры и технический персонал, но в центре уже стоял большой овальный стол, были стулья и столы поменьше. Майка сразу же заметили; попытки Сэнфорта сдержать толпу оказались тщетными. Тут кстати пришлись женщины: они благополучно эскортировали Майка к столу. Джубал усадил его за стол, по бокам сели Доркас и Джилл, за спиной Майка — Беспристрастный Свидетель и Мириам. Харшоу не стал отгораживаться от объективов и вопросов. Он заранее предупредил Майка, что люди будут делать странные вещи, но не нужно их за это выбрасывать, если Джилл не даст такого распоряжения.

Смиту было не по себе в такой суматохе, но Джилл взяла его за руку и ему стало легче.

Харшоу было на руку, что его снимают: чем больше, тем лучше; что до вопросов, то Джубал их не боялся. За неделю общения с Майком он понял, что без квалифицированной помощи ни один репортер не вытащит из парня и слова толкового. Репортеры не были готовы к тому, что Майк понимает все буквально и отвечает только на вопросы, заданные в явной форме, поэтому они ничего от него не услышали, кроме «Не знаю» и «Прошу прощения?».

Корреспондент агентства Рейтер предчувствовал драку за наследство и решил первым проверить правоспособность Майка. Он спросил:

— Мистер Смит, что вы знаете о законах наследования?

Майк до сих пор не мог вникнуть в человеческие идеи собственности, а особенно завещания и наследования — он знал за собой такую слабость. Поэтому он обратился к книге, которую прочел в библиотеке Джубала.

Майк стал пересказывать трактат о наследовании и завещаниях, страницу за страницей, с точностью до запятой, совершенно бесстрастным голосом. Корреспондент разинул рот. Постепенно в зале воцарилась тишина.

Джубал не останавливал Майка, пока тот не сообщил всем присутствующим, что такое вдовья часть наследства и пожизненные права вдовца на имущество жены, кровное и единоутробное родство и наследование равными долями.

Наконец Харшоу сказал:

— Достаточно, Майк.

— Это еще не все, — удивленно взглянул на него Майк.

— Позже закончишь. У кого-нибудь есть вопросы на другую тему?

Выскочил корреспондент «Лондон Санди Пейпер»:

— Мистер Смит, мы слышали, вам нравятся девушки. Вы когда-нибудь целовались с девушкой?

— Да.

— Вам понравилось?

— Да.

— А что именно вам понравилось?

Майк объяснил:

— Целовать девушек очень приятно. Это как карты: попробуешь — не остановишься.

Майк испугался, когда загремели аплодисменты. Однако он увидел, что Доркас и Джилл не боятся, а изо всех сил стараются сдержать то шумное проявление удовольствия, которому он так и не научился. Майк преодолел страх и стал ждать, пока шум стихнет.

От дальнейших вопросов Майка избавило появление в толпе знакомого лица.

— Брат мой доктор Махмуд! — воскликнул Майк и от волнения перешел на марсианский.

Махмуд, переводчик с «Чемпиона», помахал Майку рукой, улыбнулся и поспешил к нему, произнося что-то по-марсиански. Они продолжали говорить на непонятном для окружающих языке. Майк — стремительно, Махмуд — помедленнее. Слушателям казалось, что носорог бодает металлический забор.

Репортеры некоторое время терпели, те, у кого был магнитофон, записывали, потом кто-то не выдержал:

— Доктор Махмуд, о чем вы говорите?

Махмуд ответил на оксфордском английском:

— В основном, я говорю — «Тише, мой мальчик, пожалуйста, тише».

— А что он говорит?

— О, это личное, и вам будет не интересно. Мы старые друзья, и просто здороваемся, — и продолжал болтать по-марсиански.

Майк рассказал брату о том, что произошло за время их разлуки: разделенное знание сближает братьев. События последних дней Майк воспринял по-марсиански, и рассказывать ему было не о чем, кроме, как о новых братьях: о нежности Джилл и глубине Энн, о том, что он никак не мог вникнуть в Джубала: сегодня он Старший Брат, завтра — яйцо, но на самом деле ни то, ни другое.