Иная жизнь - Владимир Ажажа

Был взят очередной, но такой необходимый барьер. Уфология, как научное направление, как общественное движение в нашей стране теперь признана законной, получила права гражданства. И попадала в цепкие лапы системы: надо было зарегистрировать ассоциацию в Межведомственной комиссии Моссовета, открыть расчетный счет в банке, согласовать образцы и изготовить штамп и печать, официальные бланки, стать на учет в налоговой инспекции, пенсионном фонде, получить абонентский ящик на почте, выбить телефонный номер в районной телефонной сети и т. д. и т. п., ленты, кружева, ботинки. В общем, опять приходилось с боем брать каждую пядь во лбу очередной шеренги столичных чиновников. Все это отвлекало от научного поиска. Понять смысл необычной реальности - в этом теперь был сосредоточен и смысл моей жизни. А рутинная работа, к сожалению, не отпускала и опустошала.

Спета песенка давно, вручена награда, Но кому-то все равно ехать дальше надо. И не спросит вас никто, и семья не рада. А что делать? Все равно дальше ехать надо.

Меня всегда беспокоят вопросы - почему многие достойные люди рано уходят из нашей жизни? Почему, например, погиб Гагарин? Наверное, потому, что далее его жизнь на Земле не имела смысла. А обрекать его на последующие мучения было бы не гуманно. Но кто управляет всем этим?

В Уфоцентре появились филиалы: Северо-Кавказский в Ростове-на-Дону; Ступинский - в Подмосковье, лаборатория "Вега" в городе Железнодорожном. В каждом из них был директор, проведенный распоряжением по ассоциации, а я автоматически трансформировался в генерального. Крепла научно-инженерная мощь Уфоцентра, который обрастал сотрудниками и аппаратурой, подтягиваясь до уровня НИИ. И возникла, как сама собой разумеющаяся, должность директора-координатора. Я был рад, когда на эту вакансию, как на капитанский мостик, взошел мой давний - еще с курсантских времен - друг Давид Дубман. Отставной командир-подводник, эрудит, четкий, рассудительный и бравый человек. Небезразличный к уфоидее, которую принимал всей натурой, он взвалил на себя тяжелый груз организационных обязанностей.

Тут приходится каждому смертномуДо всего доходить самому,Доверяя сердечному трепету,Куда больше, чем просто - уму...

За спиной Давида, а для меня с юных времен - Димы, я почувствовал себя как за каменной стеной. В это время авторитет Павла Поповича работал на ассоциацию вдоль, поперек и зигзагообразно. Бумаги с его подписью, подкрепленные устными аргументами дипломатичного Дубмана, получали высший проходной балл, и вскоре постройка сложного административного статуса Уфологической ассоциации была, в основном, завершена. И мы стали готовить 2-ю научную конференцию Всесоюзной уфологической ассоциации: рассылать информационные письма на места, писать доклады, формировать повестку дня. И все это на фоне обследования и даже медицинской реабилитации множества контактантов, выпуска брошюр и журнала, установления связи с иностранцами.

НА ПЛОСКОЙ КРЫШЕ

В мае 1991 меня снова - на этот раз без супруги - пригласили в Японию принять участие в телевизионном круглом столе. Из Ленинграда для этого же в Токио прилетел уфолог Валерий Уваров, который, как он заверил наивных японцев, обладал способностью вызывать НЛО примерно так, как мы обычно вызываем милицию или "скорую помощь".

Я в душе недоумевал: почему для научного разговора пригласили только русских. А где же европейцы, американцы или, на худой случай, тайванцы, как на прошлом симпозиуме?

Для телешоу была оборудована плоская крыша одного из столичных небоскребов. Стоял конец мая с его теплой погодой, но на уровне птичьего полета свистел ветер. Чтобы не замерзнуть, каждому участнику закрепили на пояснице мешочек с химическим веществом, выделяющим тепло за счет экзотермической реакции. Несколько таких упаковок образовывали спину высокой девушки в купальнике. В ее задачу входило: элегантно стоять у большой электрифицированной карты Японии и обозначать указкой географический пункт, откуда на передачу поступил телефонный звонок о появлении НЛО. Но главной задачей девушки, как я понял, было - не поворачиваться спиной, превращающей ее в подобие многогорбого верблюда.

За круглым столом обозначились два крыла - свидетельское и научноэкспертное. Я был во втором. Уварова поставили на возвышение. И еще где-то в горах на телевизионной связи должна быть научная обсерватория. Вел телешоу популярный юморист, в ранге нашего Хазанова или даже Жванецкого. А в свидетели были набраны - видимо, по законам жанра - смазливые артистки оперетты и кордебалета, которые действительно видели НЛО.

Вначале прошел свежий видеосюжет, снятый через иллюминатор японского пассажирского лайнера авиакомпании "Джал" во время полета над сибирской тайгой. На темносинем небе - НЛО, маневрирующий в зоне самолета.

Почтенный профессор физики начинает первым, говоря, что то, что мы только что видели,- не плазма. "Плазма выглядит так". И всем показывают другой сюжет, где в прозрачном плазмотроне бьется ионизированный газ.

Подключают отдаленную горную обсерваторию. На экране - пожилой астроном, рядом с ним веселая женщина, на столе - бутылка. Ведущий: "Уважаемый такойто, как бы вы прокомментировали огненное пятно рядом с самолетом?" Уважаемый: "Пока никак, потому что мы здесь с альпинисткой мало выпили". Из бутылки наливает себе и даме. Пьют.

Тем временем звонят телефоны, и штук двадцать телефонисток передают сведения девушке-верблюду, а та, не поворачиваясь, но с неизменной белозубой улыбкой показывает туда, где на карте появился НЛО.

Мониторы поворачиваются на Уварова. Он встает, молитвенно воздев руки в позе актера Кторова из фильма "Праздник святого Иоргена", и что-то бормочет. "Как ваши дела?"- спрашивает ведущий. "Я чувствую, они приближаются",- лепечет явно замерзающий Уваров.

Подключают отдаленную горную обсерваторию. Альпинистка сидит на коленях уважаемого астронома. Бутылка пуста. Астроном: "То, что было у самолета,это не небесное тело. Я не знаю, что это такое. И вообще небесные тела меня сейчас интересуют гораздо меньше, чем женские. Вот сейчас мы откроем еще одну бутылку и после этого займемся... " Переводчик, который сидел со мной, никак не мог перевести новое словообразование, использованное астрономом. Может быть, я неправильно понял, но получилась игра слов, что-то вроде "займемся уфоложеством".

Монитор на Уварова: "Ну, как?" Уваров: "Уже близко, но еще вне видимости".

Наконец, подошел и мой черед. Ведущий меня достаточно подробно представил, спросил (явно для приличия) об уфологической жизни России в условиях перестройки и, прослушав ответ, задал вопрос, из которого я, наконец, уразумел, для чего же меня вытащили за тысячу верст "хлебать японского киселя". "Раз это не плазма, не небесное тело, то это советская ракета. До каких пор советские ракеты будут препятствовать нормальным полетам японской пассажирской авиации по согласованным с вашей стороной воздушным коридорам?" Я: "А причем тут ракеты? Можно показать сюжет еще раз?"

Идет сюжет. На экране - НЛО, приближается, отстает, отворачивает, поворачивает, уходит в сторону. Редкие, красивые, убедительные кадры. Я: "Разрешите, я продолжу. Так маневрировать не может ни одна ракета, если, конечно, на нее не посадить пилота-камикадзе. Хочу вас успокоить и заверить, что таких ракет в нашей стране нет. А как уфолог с пятнадцатилетнем стажем я вас поздравляю с удачной видеосъемкой неопознанного летающего объекта". Ведущий благодарит. Он, кажется, удовлетворен.

Монитор на Уварова. "?" Вдрызг замерзший Уваров: "Их не видно. Но я позвоночником что-то чувствую". Ведущий что-то говорит, все смеются. Потом включаются свидетельницы, тоже что-то говорят, и все плавно перетекает в финальный дивертисмент. Как это принято у японцев, на следующий день в газетах публиковался зрительский рейтинг вчерашних телепередач. НЛО-шоу оказалось на первом месте. А я вспомнил о том непринужденном антураже (купальник, певички, альпинистка, Уваров), который очеловечивал научно-популярную по своей сути (правда, с политическим акцентом) тему и подумал, что и у нас так бы смогли, но у нас так бы не разрешили.

Вернувшись в Москву, я тут же выехал в Тольятти. Подошла, наконец, моя пятилетняя очередь на "Жигули", и я решил ее реализовать прямо на заводе. Уже два года у меня лежало письмо профкома ВАЗа с просьбой прочитать их трудовому коллективу несколько лекций. Но было недосуг. А теперь я позвонил и попросил разрешения сочетать приятное с полезным - выступить, а потом выбрать и купить за свои кровные ВАЗ-2107 в заводском магазине. Такое разрешение мог дать только сам Каданников. И он дал. Все задуманное получилось. А вывезенную из Японии "Мазду" уже полгода эксплуатировал мой сын Валерий, резко укорачивал срок жизни заграничной техники, не рассчитанной на российские дороги, некондиционный бензин и реактивный стиль езды моего всегда спешащего отпрыска.