Дорога Гермионы (Г.П. и свиток Хокаге - 3) - Самат Сейтимбетов

Хирузен выдержал паузу.

-- Предлагаю сделать перерыв и выпить чаю, а потом уже обсудить мероприятия по плану.

Возражений не последовало.

17 мая 77 года. Коноха, страна Огня.

Сенджу Цунаде и Като Шизуне пили чай на рабочем месте. После того, как Цунаде ввела в привычку разбираться с "бюрократией" с утра, оставшуюся часть дня уже ничто не могло испортить ей настроение. Всех тяжелых больных давно вылечили или перевели домой, в режиме наблюдения, из свежих никто покалеченный не поступал, так что никаких срочных операций не предвиделось. Можно было спокойно выпить чая и почесать языками.

-- Тяжело после стольких лет, - вздохнув, пожаловалась Цунаде. - Так и тянет выпить саке или в кости перекинуться. Что буду делать, когда стану Хокаге, просто не представляю.

Шизуне едва не поперхнулась чаем.

-- Вы же отказались, Цунаде-сама?

-- Ох, Шизуне, - вздохнула Цунаде, - ты такая молодая и наивная. Прямо как этот, кандидат в Хокаге, Хатаке Какаши. Вот уж кто выручку Джирайе сделает, поклонник творчества, хотя с его биографией, только Джирайю и читать. Нравится тебе Какаши?

Шизуне все-таки поперхнулась и расплескала чай. Цунаде расхохоталась.

-- Ладно, я пошутила, просто ты так на него смотрела на медосмотре!

-- Да я, мне, жалко его было, - бессвязно начала оправдываться Шизуне. - Практически мой ровесник, а столько всего и вот.

-- Я и говорю, молодой и наивный, как ты. Хотя долг понимает, от поста бегать не стал бы, но и сам в жизни себя не выдвинет, - Цунаде откинулась на спинку стула и похлопала себя по животу. - Вот буду сидеть целыми днями в кресле Хокаге, точно растолстею!

-- Неужели Сандайме уговорил вас, Цунаде-сама?

-- Эх, Шизуне, знаешь, чем чревато пробуждение и выход из долгого мира грёз? Начинаешь обостренно смотреть на вещи, которые раньше казались обыденными. Джирайя в жизни пост Хокаге не примет, а учитель уже стар. Да мы и сами не молоды, но вот оглядываешься вокруг и спрашиваешь: а кто, как не я? Ведь кто-то должен тянуть эту лямку, и обостренное чувство долга, сама понимаешь. Только если снова начать пить, играть и попробовать все забыть, иначе от долга не убежать. Я знаю, учитель знает, но он не торопит, а я не тороплюсь. В должности Хокаге не так много радости, как это представляют себе маленькие дети.

-- И... когда?

-- Думаю, через год, к следующему лету, - небрежно ответила Цунаде. - Учителя я подлатала, проживет спокойно еще лет десять, а то и двадцать, если курить меньше будет. Доведем до ума проект с ирьенинами, начну потихоньку дела перенимать, да в основы вникать. Ну а тебе принимать госпиталь.

-- Но, Цунаде-сама

-- Никаких но! Я же не отбираю у тебя право лечить? Да и сама буду приходить на сложные операции, не все же время задницу плющить в кресле Хокаге. Все будет, но еще и немного руководства, ибо госпиталь -- важная позиция. Мне нужно знать, что здесь все в порядке, лекарства заготовлены, ирьенины приготовлены, дух на высоте, и чакры хватает.

-- Война? - спросила Шизуне после паузы.

-- В перспективе будет, - согласилась Цунаде. - Из-за моей ученицы и твоей воспитанницы, и того, что она делает. Что ты погрустнела, Шизуне?

-- А Гермиона... знает? - тихо спросила Шизуне.

-- Конечно, - пожала плечами Цунаде. - Она -- девушка неглупая, хоть и очень странная. Задала пару вопросов, все поняла, попросила "как-нибудь озвучить весь план, как секретность мешать не будет", и все. Кстати, надо будет напомнить учителю об этом.

Шизуне тяжело вздохнула и поспешила объяснить.

-- Там, в ее мире, война, здесь -- война, она вот оттаивать стала, какие-то свои песенки поет, и вот снова, да еще, если она своими руками приближает, - опять впала в бессвязность Шизуне.

-- Понимаю, - Цунаде допила чай. - Но ты помнишь, под каким девизом мой дедушка основал Коноху?

-- Защитить детей, - недоуменно ответила Шизуне, - но причем здесь это?

-- Новая война тоже пройдет под этим девизом, можешь не сомневаться, - заявила Цунаде. - И возможно Гермиона потому и прикладывает все силы, что там у себя дома побывала на войне, такое тебе не приходило в голову?

-- Нет, Цунаде-сама, - задумчиво ответила Шизуне.

-- А ведь скоро год будет, как Джирайя нам ее притащил, - вспомнила Цунаде.

-- Да, а мы еще столько о ней не знаем.

-- Так спроси и узнай, - равнодушно посоветовала Цунаде. - Вы же постоянно завтракаете вместе, и по вечерам тоже время проводите?

20 мая 77 года. Коноха, страна Огня.

Сижу на кухне и думаю о своем, разглядывая картину на стене. Сам купил -- сам повесил, что называется. Раннее утро, озеро и туман над ним, и птица, похожая на журавля несется сквозь туман практически над гладью воды. Очень за душу зацепило, ну и купил, благо денег девать некуда, хоть соли их на зиму. И вообще, кухня -- самое место сидеть и думать ни о чем, ибо в спальне -- спать или читать книгу. В саду тренироваться в магии или качаться в гамаке. Ну и так далее, а вот специального помещения для "бесцельного сидения" нет, но мы люди не привередливые -- кухня отлично подходит.

Заходит Шизуне, почесывая бок. Она уже успела сменить рабочее черное кимоно на домашнее, хоть со стороны разницы и нет, но уж я-то в оттенках разбираюсь! Наливает себе отвара на травах, садится напротив за низенький столик, точно так же подогнув ноги под себя. Подперев голову рукой и поставив локоть на стол, с легкой улыбкой смотрю на нее. Хорошо, когда есть люди, с которыми можно вот так посидеть рядом, и самое главное молча. Если вам не о чем помолчать с человеком, то настоящей душевности в отношениях считайте, что и нет. Шизуне уголками губ улыбается в ответ и тихо делает глоток, после чего ставит чашку на стол и задумчиво смотрит.

-- Спрашивай, - легко предлагаю ей.

-- Как твоя жизнь, у тебя все в порядке?

-- Да пожалуй. Хорошая работа, правильные занятия, прекрасные соседи по дому, - улыбаюсь в ответ.

-- А мне кажется, что тебя что-то гнетет, - тихо говорит Шизуне и делает еще глоток.

Прислушиваюсь к себе, как будто пытаюсь вызвать отпечаток впечатлений этих месяцев и недель.

-- Да, ты права, - с удивлением признаю, - что-то есть такое, не пойму что. Надо

-- Я знаю! - неожиданно перебивает она.

Вроде говорил уже, но по местным меркам такое -- грубость, и чтобы спокойная, тихая Шизуне так сделала? Правда, секунду спустя соображаю, в чем дело: вообразила что-то про меня и переживает изо всех сил. Это так неожиданно, что даже не получается закончить фразу, мол, надо помедитировать и разобраться.

-- Тебя гнетет грядущая война! - выпаливает Шизуне. - Если тебе не с кем поделиться, ты можешь поделиться со мной!

О, девочка умеет рвать шаблоны. Вот уж таких предъяв не ожидал от слова вообще. Обдумав ее слова, спокойно говорю.

-- Нет, ты ошибаешься, грядущая война меня вовсе не гнетет.

Да и будет ли она, эта война? Мне вроде обещали План рассказать или не обещали? Да даже если нет, что мне с местной войны, кроме того, что на нее, возможно, отправятся Шизуне и Цунаде?

-- Все очень просто, - объясняю Шизуне. - Гнет появляется, если есть ощущение неправильности своих действий. Какое же у меня может быть ощущение неправильности, если ты такой замечательный человек?

Шизуне озадачена и растеряна, но польщена.

-- Ты -- замечательный человек, - не сбавляю напора, - и, следовательно, твоя наставница тоже, и ее наставник, Третий, тоже. Вряд ли они стали бы планировать войну из своих мелкокорыстных целей, ведь так?

Шизуне закрывает лицо ладонями и кивает. Оправдательная конструкция -- бред, конечно, главное, что Шизуне вроде верит. Она и вправду замечательный человек, к чему ее беспокоить моими горестями по поводу других миров?

Но разобраться, что меня беспокоит, тоже стоит. Завтра. Или потом, как-нибудь.

Глава 25

31 мая 77 года. Академия шиноби, Коноха, страна Огня.

Галдящая толпа нынешних и будущих выпускников практически не обращает на меня внимания. Стиль одежды унисекс практикуют многие шиноби, ибо удобно в жизни и в бою. Хитайате на голове нет, поэтому, готов поклясться, меня записывают в родственницы одного из выпускников и теряют интерес. Редкие взгляды, конечно, кидают, но без особого энтузиазма. Подумаешь, короткостриженая девушка в шортах и безрукавке, с широким поясом и ожерельем из деревянных шариков в три ряда.

Это Коноха, тут и не такое встречается.

Поэтому можно спокойно стоять в стороне и ждать, пока закончится церемония выпуска. Основное действие для меня начнется после церемонии, а пока можно просто поглазеть, попутно привычно думая о своем. Пускай свежеиспеченные генины делят всех на две категории: шиноби и не-шиноби, но мне-то что с того? Смотрят не так и думают всякую ерунду про меня? Хмм, ну я тоже могу про них всякое подумать и думаю, надо заметить. Мнимое превосходство в силе, отражающееся во взглядах? Нет, генины, во всяком случае, вот эти, с только что полученными хитайате, мне не противники.