Предсказанное. Том 2 - Василий Головачёв

Песчаная дорожка привела его к знакомому крыльцу строения. Дар постучал по перилам костяшками пальцев.

— Есть кто дома?

В тереме зашевелились, раздались шаги, на крыльцо вышел угрюмоватого вида мужчина преклонных лет с бородкой и усами, в старинном халате, накинутом на голое тело. На вид ему было лет шестьдесят.

— Здравы будьте, — сказал Дар.

— Здорово, — ответил мужчина басом. В его облике изредка проглядывали знакомые черты, и Дар понял, что это какой-то родственник деда Дарьи.

— Я ищу Дашу… Дарью Мальгину, не подскажете, где ее можно найти?

— Кто такой будешь?

— Знакомый… она была в наших краях, искала… э-э, отца, мы там познакомились… Она оставила у нас кое-какие вещи, я хотел бы их вернуть.

— Какие вещи?

Дар подумал, вытащил нож, показал.

Мужчина с бородкой в раздумьях почесал грудь под халатом, в глазах его сквозь сомнения протаял интерес.

— Дашка мне ничего не говорила… а такой ножик я видел у Макара. Что ж она сама не сказала, где живет?

— Торопилась, не успела, — развел руками Дар.

Над хутором медленно пролетел серебристый летак с синей полосой.

Новый хозяин терема проводил его взглядом. Дар тоже — внутренним взором, ощутив поток внимания.

— Вы, наверное, брат ее дедушки Макара? — добавил он.

— Брат, брат, — нехотя сказал мужчина. — Макар помер, царствие ему небесное, а я вот живу покуда, хотя и старше на десять годков.

Дар вдруг понял, что собеседнику гораздо больше лет, чем кажется.

На крыльцо вышла пожилая женщина с седыми волосами, полная, рыхлая, но с ясными голубыми глазами.

— Скажи уж адрес-то, Меркул, — проговорила она звучным голосом. — Парень хороший, видать, из наших.

Она прищурилась, излучая волну тепла и света, и Дар почувствовал тихий внутренний шепот, ласковый и добрый. Женщина была интрасенсом.

— В Грядах они теперь живут, — сказал наконец Меркул. — Дашка и Купава, мать ее. Мы вот сюда перебрались из Гряд, а они на наше место. Клим предлагал Купаве жить здесь, да она упрямая, не захотела. А когда в Рязани их прижали, то и пришлось менять место жительства.

— Разговорился, старый, — улыбнулась женщина. — Гряды — это седьмая северная московская жилзона, массив А, третий блок, сто вторая квартира. Найдете?

— Найду, — кивнул Дар, поклонился. — Благодарю.

Пока шел к стоянке такси, ощущал спиной взгляды родственников Дарьи. Снова в душе поднялось волнение. Захотелось тут же, в мгновение ока, очутиться у двери в квартиру Дарьи. Но волшебная сфера кэнкона не могла перенести его в нужную точку пространства, она перемещала владельца только в Сеть метро.

На пятачке стоянки находилась всего одна машина. И это было не такси. Серебристый шестиместный летак с синей полосой по борту, принадлежащий Службе общественной безопасности. Из нее неторопливо выбрались трое служителей порядка, похожие друг на друга цепкостью взглядов и обманчивым добродушием. Золотистые цепочки на запястьях рук парней переливались огоньками и вели себя, как живые многоножки.

Дар остановился.

Его окружили.

— Прошу прощения, — козырнул толстый молодой человек со щеточкой усиков; говорил он с акцентом и натуральным женским голосом. — Поручик Звездецкая-Олимова. Предъявите, пожалуйста, документы.

Дар ошеломленно всмотрелся в полицейского, внезапно осознав, что поручик — женщина! С усами!

Никогда раньше Дар не встречался с усатыми женщинами и никогда раньше не попадал в такое положение, требующее определенной формы поведения, в каком оказался сейчас. Не то чтобы он был не готов к встрече со служителями закона, неожиданно обратившими на него внимание, но и навыков общения с ними, да еще во времена, канувшие в Лету, не имел. Поэтому он решил вести себя как можно уверенней и независимей.

— Надеюсь, у вас есть основания задерживать меня и требовать документы?

Полицейские переглянулись.

— Оф коз, — проговорила поручик Звездецкая-Олимова с еще большим акцентом. — Мы имеем право задерживать любого гражданина Федерации, передвигающегося с оружием в руках. Ведь вы вооружены, не так ли?

Дар обругал себя растяпой. Современные методы обнаружения у человека оружия позволяли стражам порядка действовать безошибочно.

— Разумеется, я вооружен, — подтвердил чистодей. — Однако разве свободный человек не имеет право носить оружие? А тем более звуковое?

— Покажите, — протянула руку женщина с усиками.

Дар провел ладонью по левому боку уника, открывая карман-нишу, где у него на поясе висел грапль.

Цепочки, закрепленные на запястьях сотрудников Службы, взвились в воздух, как живые змейки, и буквально «зашипели», сыпля искорками.

Дар протянул пистолет командиру патруля.

Тотчас же цепь-змейка поручика упала ему на руку, и чистодей получил такой мощный электрический удар, что любой другой человек на его месте застыл бы, парализованный. Но замешательство молодого интрасенса длилось всего сотую долю секунды. Затем он начал действовать, не столько из мести или обиды, сколько из соображений объективной оценки своего положения. Задержание, а тем более доставка его в следственный изолятор Службы не только сорвали бы все планы Дара по поиску Дарьи Мальгиной, но и вообще были чреваты долгим разбирательством — кто он и откуда. А сказать правду дознавателям он не мог.

Цепочка, оказавшаяся всего-навсего электрошокером нового образца, как бы сама собой соскочила с запястья женщины-поручика и перепоясала ее лоб. Закатив глаза, Олимова безвольно осела на асфальт стоянки такси.

Та же участь постигла и других патрульных. Двигались они намного медленнее чистодея, да и не готовы были к сопротивлению, считая, что задержанный в принципе не должен сопротивляться полиции.

Оставался еще четвертый член патруля, сидевший в кабине флайта, но Дар не собирался демонстрировать ему свои возможности. Подобрав грапль, он просто вынул трансфер и перенесся в Сеть метро, оставив обалдевших сотрудников Службы созерцать то место, где он только что стоял.

Вышел путешественник во времени из кабины метро первого брянского терминала, располагавшегося на холме у реки, где когда-то стоял железнодорожный вокзал. Никто на сей раз не обратил никакого внимания на пассажира метро, да и он не давал повода подозревать в нем чужого. Выйдя из здания, Дар тут же сел в такси-пинасс и назвал адрес Дарьи.

Северная московская жилая зона, имевшая старинное название Гряды, представляла собой семь почти одинаковых ажурных стрел-пилонов, возносящихся на высоту около четырехсот метров каждая. Издали они походили на серебристо-стеклянные паруса: казалось, в лесу утонула флотилия фрегатов немыслимых размеров, остались видны только их мачты.