Убийственный Париж - Михаил Трофименков

Джованни, как писатель и режиссер, родился в тюрьме. Первый его шедевр — сценарий фильма Жака Беккера «Дыра» (1960), объяснение в ненависти к Сантэ, начинался безыскусным обращением к зрителям: «Здравствуйте… мой друг Жак Беккер изложил во всех подробностях одну историю… подлинную историю. Мою собственную. Произошло это в 1947-м в тюрьме Сантэ…»[15]

Камера оператора почти не покидала тесную тюремную камеру, но саспенса в «Дыре» было больше, чем в любом триллере с погонями и стрельбой. Это был рассказ о четырех зэках, на свою беду посвятивших нового сокамерника в план побега. Почти инструкция по технологии побега, скрупулезно внимательная к мельчайшим деталям: как пилить решетку, долбить лаз в подвал, подменить человека на койке чучелом. И главное, горькая притча о предательстве, об иудах рядом с нами: предательство, как и несправедливость высшей меры, станут сквозными и болезненными для Джованни темами.

Авторское знание тюрьмы никого не удивило и не шокировало. В 1950-х целая плеяда отцов французского нуа-ра принесла с собой в литературу опыт тюрьмы и гангстерского подполья: Альфонс Будар, Альбер Симонен, Огюст Ле Бретон, Анж Бастиани, Роже Дюшен (29). Они сразу завоевывали доверие зрителей, но Джованни доверять не стоило.

Побег, в котором он участвовал, Джованни описал еще в тюремных стенах: адвокат Стефан Эке рекомендовал сочинительство как лекарство от депрессии. Лекарство пришлось по вкусу: в Сантэ он создал еще четыре романа, вышедших в 1960 году — залпом, по книге в месяц — в «Черной серии» издательства «Галлимар»: «Второе дыхание», «Взвесь весь риск», «Отлученный», «История психа». Эке, как и многие адвокаты, баловался пером и не оставил своими заботами Жозе после освобождения в декабре 1956 года. Он передал рукопись Беккеру, писателям Роже Нимье и Антуану Блондену и самому Альберу Камю. Камю не поверил, что автор столь сильного текста — молодой уголовник: «Нет, нет, я узнаю руку Мальро». Заметим в скобках, что реакция Камю известна со слов Джованни. Как и его официальная биография.

Отменная биография — суровая, романтичная, хоть на музыку клади. Жозе учился в лучших парижских лицеях, но семья покинула Париж, когда разорился принадлежавший им отель: сыну пришлось побывать лесорубом, шахтером, проводником в горах. В 1944 году он переехал к сестре в Нант, партизанил, бежал из гестапо. Победу он праздновал уже в Париже, скорее всего на Пигаль: жажда приключений увела его, как и многих «детей Сопротивления», на кривую дорожку.

В составе банды своего дяди Поля Сантоса братья Жозе и Поль вымогали ценности у воротил черного рынка, сотрудничавших с нацистами. Почти благородный разбой: попили вы нашей кровушки, теперь мы попьем вашу. Но одна из обычно покорных жертв схватилась за револьвер. Продолжения раненный в ногу Жозе не видел, поскольку потерял сознание и понятия не имел, как его родичи наваляли три трупа. Поль бежал со следственного эксперимента и пал в Ницце 11 июля 1946 года случайной жертвой сведения счетов между бандитами из числа участников Сопротивления. Сантос укрылся в Испании. Жозе ни в кого не стрелял, но и никого не сдал: 10 июля 1948 года его и Жоржа Аккада приговорили к смерти, а 9 марта 1949-го заменили «вышку» на двадцать лет каторги.

После выхода из тюрьмы Джованни пришлось параллельно устраивать свою литературную судьбу и разрешать проблему кровной мести. Как истинный корсиканец, он был обязан убить убийцу своего брата. Тот же превентивно «заказал» самого Джованни. Жозе уже не хотелось ни убивать, ни тем более умирать, и он обратился к третейскому судье криминального подполья, легендарному Жо Аттиа (46) из банды «безумного Пьеро» (39), который разрешил конфликт полюбовно.

Участие в Сопротивлении минимизировало криминальные грехи Джованни. Но легенда поползла по швам 14 октября 1993 года. Швейцарские газеты «Ла трибюн де Женев» и «Вен-катр ер» обвинили Джованни — с 1986 года гражданина Швейцарии — в том, что он состоял, как и его брат, в нацистской милиции, участвовал в рейдах против партизан и облавах на уклонистов от принудительных работ в Германии. А еще — грабил, прикрываясь поддельным полицейским удостоверением: характерная практика отморозков из французского гестапо (37). Короче говоря, биографию Джованни следовало поставить с головы на ноги.

Джованни гневно предъявил удостоверение участника Сопротивления и резонно напомнил, что, поскольку судимость снята, информация или домыслы о его былых грехах незаконны. Но из-за скандала Швейцария не дала ему денег на фильм об Анри Гизане, командующем швейцарской армией во время войны, почитаемом соотечественниками за то, что эта армия так и не сдвинулась с места.

Установить истину можно было, просто заглянув в старые газеты: дело-то было громким. Дорогого стоит заголовок в «Паризьен либере» (10 июля 1948 года): «Уголовники из баров Елисейских полей перед судом присяжных: Аккад и Дамиани использовали гестаповские методы, чтобы заставить своих клиентов „искупить вину“». Слова о вине — сотрудничестве с оккупантами — звучали пикантно в устах рэкетиров из гестапо. Тем более что вину жертвы искупали раз и навсегда: даже по волчьим законам послевоенного времени, банда беспредельничала.

Братья Дамиани сменили немецкую форму, в которой ходили на дело прежде, на французскую. Похищения разыгрывались как арест за «измену родине». Помимо них и Аккада в банду Сантоса входили наводчица Жаклин Босержан — любовница Аккада — и Жак Менассоль, в годы войны телохранитель Жана Эрольда-Паки, истового нацистского радиопропагандиста, расстрелянного в 1945-м.

18 мая 1945 года они похитили владельца ликерного завода Хаима Коэна, выбили из него чек на сто пять тысяч, после чего Менассоль застрелил Коэна: труп бросили в Сену. 31 мая — закопали в лесу промышленников братьев Жиля и Роже Пежо. Именно при захвате Пежо Джованни случайно прострелил себе ногу. Босержан на том же процессе, что и он, получила десять лет каторги. Менассоль застрелился, окруженный полицией, в парижском метро 11 июня 1947 года.

Некоторые исследователи считают Менассоля и Сантоса упырями, а Джованни и Аккада — лишь сообщниками, поплатившимися за молчание на следствии. Но самому Джованни никто не задавал лишних вопросов. И закон не велел, и связываться с живым классиком, до старости сохранившим блатную ухмылку, волчий взгляд и тюремные замашки, не очень-то хотелось.

Впрочем, однажды Джованни допустил оговорку по Фрейду. Суд инкриминировал ему связь с неким гестаповцем Орловым — белобандитов хватало во всех криминальных «гестапо». Орловым же Джованни назвал «надежного человека», с которым идет на ограбление герой Лино Вентуры во «Втором дыхании».

P. S. Помимо «Отца» (2001), Джованни пытался реабилитировать юношей из нацистской милиции в фильме «Мой друг — предатель» (1988). Отказ Лино Вентуры участвовать в нем разрушил их тридцатилетнюю дружбу. Историю гестаповца Абеля Даноса он превратил в романтическую балладу — сценарий, по которому Клод Соте поставил «Взвесь весь риск» (1960). О политических симпатиях Джованни говорит и то, что «Райскую канализацию» (1979) он снял по книге Альберта Спаджари, не только автора «ограбления века» в Ницце (июль 1976 года), но и ультраправого активиста, поклонника СС, киллера на службе пиночетовской охранки.

Уголовника, выдающего себя, как Джованни, за героя Сопротивления, впервые вывел на экран Морис де Канонж в «Легавом» (1947).

Глава 33

Улица Круа Нивер, 25

Тайна Полины Дюбюиссон (1951)

17 марта 1951 года в обычном парижском доме номер 25 по улице Круа Нивер разыгралась обычная парижская трагедия ревности. Двадцатичетырехлетняя Полина Дюбюиссон пришла для решающего объяснения к экс-любовнику Феликсу Байи. Точнее говоря, выследила его. Несколькими днями ранее она, раздобыв револьвер, написала завещание, где говорила об убийстве как о свершившемся факте, и вышла на охоту. Домохозяйка, заметившая оружие, зашла в ее комнату, прочитала завещание и отбила тревожные телеграммы Феликсу и его родителям. Он принял предупреждение всерьез, ночевал у друзей, но вот не уберегся.

Застав Феликса врасплох, Полина вытащила револьвер. Он пытался вырвать у нее оружие. Она убила бывшего любовника тремя выстрелами, затем приставила ствол к виску, однако патрон перекосило. Упорная Полина открыла газ, но тут подоспела полиция.

Они познакомились на подготовительных курсах в Лилле: Полина мечтала стать врачом. Осенью 1949 года Феликс объявил их связь ошибкой и блестяще сдал, в отличие от Полины, экзамены в Сорбонну. Она осталась в Лилле, завела любовника-инженера, с которым встречалась тайно, в Австрии. Узнав в октябре 1950 года о помолвке Феликса, поняла, что все еще любит его, приехала в Париж, провела с ним ночь. А наутро услышала, что он переспал с ней, мстя за унижение, — в Лилле он дважды предлагал ей руку и сердце и дважды получил отказ. Тогда Полина отправилась на поиски револьвера.