Атомное сердце - Владислав Выставной

В Конгломерате миров все Ветви разобщены, прикреплены к собственной функции, и общение между ними редко и жестко регламентировано.

Бунтующая против такого порядка вещей Россыпь стремится разрушить барьеры между людьми. Но пока от этого больше вреда, чем пользы.

И только в Бастионе все происходит как бы само собой.

Вот прибыл Техник. А вот – первые представители Вольных миров.

Все это можно было бы счесть простой случайностью. Если бы Гору не была известна правда.

Узел событий продолжал свою тайную работу.

Никто не знает его целей, никто не знает, как он работает. Лишь внутреннее чувство, которое никогда не обманывает, твердо стоит на своем: эта планета – самое важное во Вселенной место.

Оно стоит того, чтобы за него биться…

Встреча была бурной, и некоторое время Гор и Мах переходили из объятий в объятья, подбрасывались к высокому потолку посадочной грани. Никто не мог сказать ничего вразумительного, слышались только эмоциональные приветственные вскрики и какие-то восторженные вопли. Особенно буйствовал Зиг, который ощущал на себе всю тяжесть ответственности, возложенной на него улетевшим Мимом. Теперь – самый повод расслабиться…

Армия Мима соскучилась по своему вождю. И это было больше, чем просто скука: так уж повелось, что все защитники Бастиона, стоящего в свою очередь на страже Земли, оказались скреплены мощными эмоциональными связями – словно кто-то специально потрудился над подбором персонала.

Когда, наконец, первые эмоции улеглись, Гор приказал срочно собрать Совет.

У Мима нет тайн от бойцов своей маленькой Армии. А потому он стоял сейчас посреди своей маленькой прозрачной Сцены, под которой в мрачных глубинах Базы шла бесконечная работа – что-то сверкало, искрилось, переливалось, клубилось… Это не имело особого значения, так как для Мима было всего лишь фоном, абстрактной декорацией.

Вокруг Сцены – крутые трибуны, до отказа забитые зрителями.

Мим не может без зрителей. Только от них он питается живительной энергией чувств. Только на Сцене он чувствует себя, как дома. Лишь здесь он отдыхает и восстанавливает отобранные масками силы.

…Гор стоял с закрытыми глазами, медленно приходя в себя.

Ему пришлось сыграть несколько непростых ролей – и они здорово подорвали его. Раньше ему не были знакомы такая усталость и столь глубокая опустошенность.

Но раньше он и не был краткоживущим.

Сейчас, под жадными взглядами зрителей Мим словно купался в живительных лучах, заживляя невидимые раны. Он заряжался, аккумулируя чужие эмоции, с тем, чтобы снова отдать их этим людям – но уже преобразованные особом духовным миром Мима…

Хорошо, когда зритель терпелив, когда он понимает непростое устройство души Мима. Недовольные выкрики и швыряние в Сцену гнилой дрянью вряд ли помогли бы Гору.

Наверное, столь же благодарным был зритель у древнего императора Нерона, который, как известно увлекался театром и был, при том, весьма крут на расправу с теми, кто в должной мере не оценил его искусство. Вспомнив об этом, Гор улыбнулся: к нему возвращалась здоровая ирония – а это признак явный восстановления!

Гор поднял глаза, оглядывая ряды единомышленников – очень хотелось верить, что это действительно так.

Он медленно прошелся по Сцене, словно пробуя – какова она под ногами. В действительности – это один из мимических приемов – привлечения и обострения внимания публики.

Предстоял долгий рассказ – и Мим не мог допустить, чтобы его слова показались кому-то скучными.

Более того – Гор впервые вознамерился испробовать высшую степень мастерства, на которую способны Мимы. Ту, о которой говорил ему когда-то старый Мим Йоко: «Когда ты достигнешь этого уровня – не очень-то радуйся. Тебе предстоит огромный, напряженный труд. После каждого представления ты будешь измотан, избит, словно занимался самой тяжелой и грязной работой. Но наградой тебе будет восторг и обожание публики…»

Наверное, Гору понадобилась бы еще не одна сотня лет – живи он в привычном жизненном темпе, в благоустроенных Мирах Конгломерата, и не познай он падение в Точку невозвращения.

Но теперь у него нет этого срока. А, значит, самое время осваивать новые уровни мастерства.

У Мимов этот прием называется Сопряжение. Есть в нем что-то от Убеждения, от смены масок и других приемов. Но главное в нем – эффект присутствия зрителей при реальных событиях.

Один Мим высшего уровня может аставить людей поверить в то, что они чувствуют радость и боль, ощущают вкус пищи и запах пожара, что они тонут в море и задыхаются в разряженной атмосфере чужих планет, что они, вместе с Мимом участвуют в грандиозной космической битве…

Потрясающий эффект Сопряжения достигается одним лишь мастерством Мима. Для этого не нужно никакой психотехники, никаких одурманивающих веществ.

Нужно всего лишь смотреть на Мима, слушать и понимать его…

…Гор закончил рассказ – и, как подкошенный, рухнул на поверхность Сцены. Он и сам не ожидал, как тяжело дастся ему Сопряжение.

Не ждали подобного и зрители. Сидели в оцепенении, не догадавшись даже придти на помощь ослабевшему Гору.

Перед их глазами до сих стояли завораживающие и пугающие картины: зловонная Яма и человек с прострелянным сердцем, развеселая Зирга, мрачный храм, парящий в черноте космоса, каменная голова, выплевывающая плазму, появляющийся из небытия огромный флот пришельцев из далекой туманности…

Все было слишком реально, слишком осязаемо – словно все, как один, побывали вместе Гором и Махом в далеких и опасных странствиях…

– Гор, как ты? – тихонько спросила Инла.

Она сидела на сцене рядышком, поглаживая его руку, и в глазах ее были слезы.

Гор слабо покачал головой и приподнялся на локте. Оглянулся.

Трибуны вокруг сцены пусты.

– Мах всех выгнал, – пояснила Инла. – Они бы так и сидели… Что же ты с нами сделал, Мим?

– Значит, у меня получилось? – Гор сел, скривившись, потрогал висок: голова гудела от непривычной боли.

Инла молча кивнула. Придвинулась ближе, обняла Гора.

Есть минуты, когда говорить ничего и не нужно…

– …В общем, теперь все в курсе, – сказал Мах. – Остались пустяки: решить, что делать дальше.

Они сидели на мягких подушках посреди небольшого зала, неподалеку от Сцены. Поскольку центр Бастиона вместе со Сценой вошло в обычай называть Театром, эту комнату сходу окрестили «гримеркой». Как и земные актеры, Мимы использовали грим – правда, это всегда была однотонная краска, призванная сгладить индивидуальность внешности – с тем, чтобы подчеркнуть мастерство игры…

Гор называл собрание самых близких друзей «ближним кругом». Мах же, с присущими ему прямотой и грубым юмором именовал это сборище «хунтой». Зиг, Мах, Гор, Живодер, Одноглаз, Инла, Кнак… Нельзя сказать, что решения, принимаемые в такой компании будут максимально эффективными и демократичными.

Но Гор, однажды надев маску Лидера, не собирался ее снимать. Странная, возможно, не вполне справедливая, правда заключается в том, что одним суждено играть эту роль, другим же – безоговорочно следовать за лидером.

Другое дело – Гор не считал возможным принимать серьезные решения, не посоветовавшись с друзьями. Во-первых, он не считал себя компетентным в большинстве вопросов.

Лидер – это всего лишь роль, тексты к которой пишут другие.

– Да, друг мой, это просто феноменально… – поправляя очки, пробормотал Зиг. – Я слышал про такие способности Мимов, но, честно говоря, считал это выдумками…

– Спасибо, друг мой, – улыбнулся Гор. – Я очень старался. Но актерским мастерством не победить врага. Тем более – такого сильного, как Дикий флот… Как ты считаешь, Мах, когда нам следует ожидать его в Системе?

Мах покачал головой:

– Могу только предположить: Конгломерату теперь стопроцентно известно о вторжении. Произошло нападение на его корабли. Значит, в приграничный сектор будут стянуты значительные силы. Возможно, на некоторое время это отвлечет варваров от главной цели, но…

– Что – но? – поежился Зиг.

– Аналитики Конгломерата быстро вычислят: Дикий флот не собирается нападать на населенные Миры. Со своей стороны, Ударные Стаи не решатся брать инициативу в сражении – флот Конгломерата слишком ослаблен Смутой. Так что действовать будут от обороны. В свою очередь, варвары не станут нападать на обороняющихся – у них другая цель. Так что время, которое мы имеем – пока Нухачи Метрополии не разложат все по полочкам. Думаю, это произойдет быстро: Колоссу война не нужна…

– Так счет идет на недели? – уточнил Гор.

– Боюсь, что на дни, если не на часы, – сказал Мах.

«Гримерка» погрузилась в тишину. У каждого были свои невеселые мысли. Но все с надеждой смотрели на Гора.

– Но почему? Почему так? – тоскливо протянул Зиг. – Почему от нас никак не отвяжутся? Ну, я понимаю еще – Метрополия, у нее мы отбили Базу. Но варвары здесь причем?! В чем мы перед ними провинились?