Собрать мозаику. Книга вторая (СИ) - Палей Натали

— Крис, — судорожно всхлипнула я, цепко хватаясь за него. — Но почему так? Этого не может быть. Просто потому, что… она же никому никогда не сделала зла… Никому и никогда! Она такая хорошая, такая добрая. А я… Я — тварь, Крис! Я снова предала тебя. Я изменила тебе! Снова! А я так люблю тебя… так сильно люблю тебя… Больше жизни, Крис. Это я должна была погибнуть! — рыдания сотрясали меня. — Как же я без нее? Как же я без тебя теперь? — я тихо заплакала от горя в его объятиях.

Крис тоже тихонько сотрясался, безмолвно рыдая над своей потерей.

— Я даже не попрощалась с ней, Крис. Не сказала, как люблю ее. Как и с папой.

— Она знала, что ты любишь ее, Лори. И он тоже знал.

Я тихо горько плакала, а Крис нежно гладил меня по волосам и прижимал к себе. Рядом все ещё находились хмурые и уставшие Алан Бродли и ещё очень много людей, которые разгребали руины и искали выживших.

Крис увел меня домой, который каким-то чудом пока ещё стоял почти невредимый, где заботливо прямо в одежде уложил в кровать, предварительно напоив горьким травяным отваром.

— Ты бросишь меня, Крис? — горько прошептала я, пытаясь заглянуть в его темные глаза, которые он упрямо отводил. — Да? Как же я одна теперь буду, Крис? — жалобно спрашивала я. — Как же я одна теперь? Без мамы и без тебя?

— Спи, Лорианна, тебе надо отдохнуть, — очень. устало отвечал муж.

Я заснула, хотя от страха, что когда проснусь, его не будет, я боялась спать. Мне приснилась мама. Такая, какая она была, когда я была еще маленькая. Красивая, с пышными формами, с добрыми счастливыми голубыми глазами. И папа с ней рядом. Тоже красивый и счастливый.

Рядом с ними стояла очень красивая и величественная женщина в золотом. Та самая.

— Ты не должна терять веру, Лорианна, — строго произнесла она. — Твоим родителям здесь хорошо. Мои помощники позаботятся о них. По крайней мере, здесь они вместе. На тебя у меня большие планы. Ты еще не выполнила свою миссию, девочка. Мой зеленый луч с тобой. Будь осторожнее. И, кстати, — она приподняла дугой одну из совершенных бровей, — я выполнила твою просьбу тогда: этот парень на всю жизнь привязан к тебе. Кстати, он же тоже зелёный луч. Он знает об этом? Хотя, должна сказать тебе, не умеешь ты выбирать мужчин, девочка.

Я проснулась в холодном поту. Резко села на кровати. Кто привязан ко мне? Джейсон? А где Крис?

Я резко повернулась, но кровать со стороны мужа была даже не примята.

***

После последней ужасной бомбежки города-крепости марилийцам удалось перекрыть «Зеленую дорогу» и окружить Зардан со всех сторон, отрезав нашу зарданскую армию от остальной армии Тангрии. Началась жесткая осада города-крепости. Марилийцы разделили наш город на сектора и взрывали сектор за сектором, постепенно захватывая территорию, форт за фортом на единственно оставшейся линии обороны.

Наши солдаты продолжали отчаянно сопротивляться на каждом форту. Только совершенно истомленные жаждой, все время без капли воды, еды, с закончившимися боеприпасами, их можно было победить. Одним из фортов, который марилийцы одолели таким способом, командовал Кристоф Тубертон, мой муж.

***

Я перестала существовать для Криса, но я не пыталась больше оправдаться. Я не приходила к раненому Джейсону, через Элеонору узнавая новости о его самочувствии. После смерти мамы мне стало безразлично многое.

С Крисом мы продолжали жить в одном доме, но в разных комнатах, и почти не виделись. Из города мы теперь не выбирались, окруженные врагом, а задания, так получалось, нам давали в разных группах и в разных частях города-крепости. Наверное, Крис постарался.

Но он продолжал обо мне заботиться. Из-за оккупации в городе уже начались проблемы с едой и водой, но мне всегда было что поесть, хотя все равно я ходила полуголодная. Каждый день Крис оставлял что-нибудь из еды. И у меня всегда была вода. Также он заботился и об Эль с Эльвирой, поскольку Джейсон до сих пор находился в тяжелом состоянии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Марилийцы установили над городом амагический полог и больше уже не убирали его. Маги-целители уже не могли помогать раненым, поскольку все маги были лишены возможности пользоваться магией.

Глава 20

Тангрия. Военный госпиталь. Настоящее время. 3202 год.

Утром сняли гипс с ног, перевязали их эластичными бинтами, как до этого руки. Я опять волновалась и переживала, но старалась внешне выглядеть спокойно.

Было непривычно чувствовать ноги, как что-то живое и самостоятельное. Вставать и ходить запретили ещё несколько дней. Разрешили только шевелить и немного поднимать ноги на кровати. И переворачиваться. Неужели я могу просто повернуться на живот или на бок? Никогда не думала, что буду радоваться таким простым вещам.

Я была совершенно измучена ночными воспоминаниями, которые неудержимым потоком обрушились на меня за короткое время, и была абсолютно не готова к приходу военного министра, который вскоре, полный нетерпения, появился. Учёный Стонич, изучив мое физическое и моральное состояние с помощью приборов, снова расстроился и каким-то чудом отговорил военного министра Марилии от немедленного введения меня в искусственный сон, выпросив отсрочку ещё хотя бы на день-два.

Менталисты, пришедшие с министром, тщательно прочитали ученого и сестру Таисию, охранников у двери и, отдав полный отчёт военному министру, удалились.

Последний же, внимательно осмотрев меня ещё раз, пришёл к неутешительному выводу, что выгляжу я действительно очень плохо и нездоровой. Он задал мне несколько вопросов, связанных с артефактом, убедился, что ничего нового я не вспомнила, и, очень раздражённый, удалился.

Количество охранников у палаты удвоили.

Ученый Стонич был очень рад небольшой отсрочке, но все равно ворчал, что одного дня очень мало для того, чтобы я достаточно окрепла для введения в очередной искусственный сон. Он попросил сестру Таисию подготовить укрепляющие настойки, сделать пару нужных уколов, а потом мне дали снотворное и приказали просто спать и больше ничего не вспоминать.

И, по-моему, я проспала весь день и полночи крепким здоровым сном без всяких сновидений. А посередине ночи проснулась и больше не смогла уснуть, поскольку меня стали одолевать разные невесёлые мысли.

Что будет завтра, когда воспоминания об артефакте и военных документах восстановятся? Что будет делать военный министр Марилии, когда поймёт, что ни он, ни его великий атерион никогда не узнают место нахождения артефакта подчинения, созданного чёрными артефакторами? Я буду молчать, как и раньше.

Сейчас они добились того, чего хотели. Завоевали мою империю, поработили тангрийцев. Артефакт им нужен, чтобы без лишней крови захватить другие империи или чтобы подчинить недовольных в нашей? Но это не так важно, поскольку все равно они никогда его не получат. Этот артефакт не для тех, кто задумал зло по отношению к другим, и, похоже, что мой долг — хранить тайну артефакта подчинения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я лежала, крутилась, осторожно переворачивалась. Благо, гипса на ногах уже не было, и вспоминала то, что произошло дальше в моей жизни. Как и всегда, вне искусственного сна воспоминания приходили хаотично, как им хотелось, где-то неполными рваными картинками, где-то настолько подробно, что душа от тоски разрывалась на части. Все они с трудом запоминались.

Тангрия. Война. 3202 год.

Однажды я увидела, как все командиры отрядов из группы «зеленые лучи» собрались в нашем доме и долго не выходили из малой гостиной, где беседовали с Крисом. Джейсон, к тому времени уже немного окрепший, тоже находился там. Меня не позвали. Я крутилась неподалёку, возможности подслушать не было, потому что у дверей выставили «часового».