Человек с двумя жизнями - Амброз Бирс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Я был свидетелем атаки двух бригад, которые следовали за моей бригадой, и ни одна из них не продвинулась к укреплениям противника ближе чем на сто ярдов. Они побежали, и строй их нарушился меньше чем за минуту».
Тем не менее их потери были значительными, включая несколько сотен пленных, взятых из укрытий, откуда они боялись выходить, чтобы бежать. Общие потери составили около тысячи четырехсот человек, из которых почти половина приходится на убитых и раненых в бригаде Хейзена. Такие потери произошли меньше чем за полчаса реального боя.
Генерал Джонстон пишет:
«Убитые федералы лежали перед нами – офицеры и солдаты. Их было очень много, семьсот, судя по подсчетам».
Очевидно, он ошибается, хотя я не обладаю подручными средствами, чтобы оценить истинное количество убитых. Помню, что все мы были поражены слишком большим числом убитых по сравнению с ранеными – последствие того, что бой велся с необычно близкого расстояния.
Сражение получило свое название от водяной мельницы, которая находилась поблизости. Она стояла на берегу небольшой реки, носившей вполне прозаическое название Тыквенный ручей. У меня есть причины предложить, чтобы водный поток переименовали в ручей Воскресной школы.
Четыре дня в южных штатах
Часть октября 1864 года, после падения Атланты, армии федералов и конфедератов под водительством Шермана и Худа соответственно, проделав многочисленные и безрезультатные марши и контрмарши, встретились у разделительной линии, проходившей по реке Куса в окрестностях Гейлсвилля (штат Алабама). Здесь в течение нескольких дней они отдыхали – по крайней мере, отдыхало большинство пехотинцев и артиллеристов. Чем занимались кавалеристы, не знал никто, кроме них самих; впрочем, это никого и не заботило. Все наслаждались мирной передышкой.
Я служил при штабе полковника Макконнелла, который, в отсутствие постоянного командира, руководил пехотной бригадой. Макконнелл был хорошим человеком, хотя и не умел сдерживать с полдюжины беспокойных и бесшабашных молодых парней, которые составляли его «военную семью». В большинстве случаев мы поступали в соответствии со своими желаниями, которые часто были связаны с разного рода авантюрами и эскападами. Как-то погожим воскресным утром лейтенант Кобб, адъютант, и я сели верхом и поскакали «на поиски приключений», как пишут в книгах. Выехав на дорогу, о которой мы ничего не знали, кроме того, что она вела к реке, мы проехали по ней около мили, когда увидели, что путь наш преграждает довольно широкий ручей. У нас был выбор: перейти ручей вброд или повернуть назад. Посовещавшись, мы направили своих коней в ручей на полной скорости, возможно считая, что скорость поможет нам преодолеть воду, как конькобежцу – тонкий лед. Коббу повезло, и он вышел на том берегу сравнительно сухим, зато его незадачливый спутник изрядно промок. Катастрофа оказалась тем сильнее, что на мне была блестящая новая форма, которой я очень гордился. Простите мне мое тщеславие! Такой замечательной моя форма уже никогда не была…
Полчаса я выжимал одежду и перезаряжал револьвер. Затем мы поскакали дальше. Еще полчаса мы двигались легким галопом под нависшими ветвями деревьев, образовавших нечто вроде арки. И вот мы очутились у реки, где увидели лодку и трех солдат нашей бригады. Они в течение нескольких часов прятались в зарослях и наблюдали за противоположным берегом, лелея надежду подстрелить какого-нибудь неосторожного конфедерата. Они никого не увидели. На том берегу, куда ни посмотри, тянулись кукурузные поля. За ними, на небольшой возвышенности, рос негустой лесок, который здесь и там прореживали плантации. Мы не заметили ни одного дома и ни одного военного лагеря. Мы знали, что на том берегу вражеская территория, но разбил ли противник лагерь на небольшой высоте в виду берега или в стратегически выгодных местах на несколько миль дальше, мы знали не больше, чем самый нелюбопытный рядовой в нашей армии. Мы не сомневались, что к реке выслали дозорных. Но очарование неизвестности овладело нами; тайна обладала старомодной притягательностью и манила нас с противоположного берега – такого мирного и мечтательного красивым и тихим воскресным утром. Искушение было велико, и мы поддались ему. Солдатам не меньше нашего хотелось рискнуть, и они с готовностью вызвались участвовать в нашем безумном предприятии.
Спрятав лошадей в зарослях тростника, мы отвязали лодку и поплыли на тот берег.
Найдя подходящее место для высадки, мы первым делом позаботились о том, чтобы покрепче привязать нашу лодку и спрятать ее под нависшим берегом. Мы хотели поспешно отчалить в том случае, если нам не повезет и враг погонится за нами. Шагая по кукурузному полю, мы впятером уверенно шли на позиции конфедератов. Трое были вооружены винтовками Спрингфелда и двое – револьверами Кольта. Дополнительного преимущества в виде военного оркестра и знамен у нас не было. Одно благоприятствовало экспедиции, придавая нам уверенность в успехе: у нас не было недостатка в офицерах – один офицер приходился на полтора рядовых.
Пройдя с милю, мы подошли к опушке леса и пересекли дорогу, на которой не было видно следов колес, зато было много отпечатков копыт. Мы посмотрели на них… и зашагали дальше. Еще через несколько сотен шагов мы увидели плантацию, которая находилась справа от дороги. Как часто случалось на Юге во время войны, поля не были вспаханы и заросли бурьяном. Неподалеку от дороги стоял большой белый дом; мы заметили рядом с ним женщин, детей и нескольких негров. Слева от нас находился негустой лесок, по которому могла проскакать кавалерия. Прямо впереди дорога шла в гору; за подъемом мы ничего не видели.
Вдруг на возвышении показались два всадника в серых мундирах; их очертания на фоне неба казались гигантскими. В тот же миг сзади послышалось звяканье и топот. Развернувшись, я увидел человек двадцать всадников, которые рысью приближались к нам. И на холме количество великанов значительно выросло. Судя по всему, наше вторжение в южные штаты окончилось неудачей.
В следующие несколько секунд все происходило очень быстро. Выстрелы были частыми, быстрыми – и необычно громкими. По-моему, ни одного ответного выстрела с нашей стороны не последовало. Кобб находился впереди слева, я справа – нас разделяли два шага. Он сразу же нырнул в заросли. Три
