Счастливчик - Сергей Костин

Девчонка коротко замахнулась и рукояткой бластера вма­зала мне по щеке.

– Это за твои пинки.

А потом с другой стороны, аж голову в сторону отбро­сило.

– А это за приказы дурацкие.

И прямо в челюсть. Хорошо хоть зубы крепкие.

– А это лично за ужин в пещере. До сих пор дрожь берет.

Ну что я мог сказать? Во всем она права. Не кричал бы, пинков не раздавал да жучками подземными не кормил, глядишь, била бы без повода. А это куда неприятнее.

Янина что—то вспомнила и уже без всякого повода дол­банула рукояткой бластера по башке.

– За что?

– За Катук. И за все остальное, что потом вспомню. А ведь еще хотел меня властям на растерзание сдать? Что мол­чишь, гад ночной? Или язык отвалился. Я его сейчас враз…

Далее последовала процедура, описанная многими клас­сиками как Старой, так и Новой эры. Суть ее заключается в планомерном нанесении одиночных ударов по различным частям тела, не вызывающих большой потери трудоспособ­ности у испытуемого.

Когда монстр в юбке устал, я представлял хороший ку­сок мяса, основательно подготовленного под бифштекс. И это называется благодарностью за доброе отношение.

– Слушай, девочка. – Я демонстративно выплюнул изо рта сгусток крови. – Что—то я тебя никак не пойму. Сама ко мне прицепилась. Возьми меня, люби меня! А теперь? Что ты собираешься делать? И зачем тебе я?

Янина опустилась на корточки и, методично постуки­вая меня по голове корабельным журналом, стала втолко­вывать:

– Ты, милый мой Охотник, нужен был только для того, чтобы с твоей помощью я могла захватить этот корабль. На этом твоя миссия окончена. Так, кажется, говорят у нас, Ночных Охотников? А что касается лично тебя… Балласт ты. И умрешь бесславно.

– А как же твой папаша? Я обещал ему, что верну тебя в целости и сохранности.

– Папаша, говоришь? А я и вернусь. Но несколько поз­же и одна. Единственное, что могу обещать точно, памят­ник тебе отгрохают наверняка. За большие заслуги перед Коалицией. Ты пока полежи, а я приведу себя в порядок. Если бы ты только знал, сколько раз я была готова сорвать­ся, ползая за тобой по канализации и ковыряясь в земле.

Янина, ничуть не стесняясь меня, разделась и зашла в душе­вую кабинку, расположенную в хвостовой части командной руб­ки. Я был так расстроен, что даже не посчитал нужным прокомментировать состояние ее фигуры. Но это совершен­но не значит, что я смотрел в другую сторону.

Что будем делать, Ночной Охотник? Предупреждения Главы Академии начинают сбываться. Девчонка сделает все так, как говорила. Прибьет, честное слово. И за что только она так меня возненавидела. Вроде из одного ведомства. Соратники. Думай, Охотник. Думай.

А что тут думать. В данном случае действует закон Оди­ночного Тела. Нас в Академии как учили Ночной Охотник – нечто особенное. Неповторимое. Девчонка таковой себя и считала. А тут я подворачиваюсь. Она и сорвалась. А ведь как все хитро закручено. Целую планету заграбастала, лишь бы меня отловить. Но как узнала? И как мне спастись?

На центральный экран корабля компьютер вывел сооб­щение, что мы в данное время проносимся мимо неболь­шой планетки небольшого солнца. Разумной жизни не за­мечено. Атмосфера в порядке. Жить можно.

Это шанс? Это шанс.

Дотянуться до бортового журнала нелегко. Но можно. Еще проще откусить порядочный кусок от угла. Тщательно пережевать и прицелиться.

– Ты что там челюстями двигаешь? – Девчонка стояла надо мной в чем мать родила и подозрительно щурилась. – Ну—ка выплюнь!

Если не сделаю сейчас, не сделаю никогда.

Не обращая внимания на яростные пинки по ребрам, я свернул губы трубочкой и выплюнул спрессованный кусок бумаги в экран наружного обзора.

Это не просто придурь. Это секретное оружие Ночных Охотников. Все воины моего клана могли проделывать по­добное. У меня получилось не так хорошо, но получилось.

Стекло звякнуло и покрылось паутиной трещин.

Вот так.

«Разгерметизация корабля! Разгерметизация корабля! Рекомендуется немедленная эвакуация личного состава. Бли­жайшая планета там—то, там—то…» – заголосил внутренний голос корабля.

– Падла! – только и смогла вымолвить Янина. А я до­вольно улыбался.

– Сажай корабль на планету, – посоветовал я, наблю­дая, как девчонка беспомощно мечется между кресел. – Чем быстрее, тем лучше. Разряженность растет. У тебя в запасе всего ничего.

– Заткнись, умник, – закричала Янина, но послуша­лась дельного совета и заиграла кнопками.

– Ты б накинула на себя что—нибудь, – попросил я, пялясь на голые плечи. Сказал так, ради приличия. Девчон­ке сейчас не до одевания.

Дышать стало труднее.

Янина оторвалась от управления кораблем, смоталась в кладовку и вернулась оттуда в рабочем скафандре.

– А мне? – спросил я без всякой надежды. И оказался прав. Девчонка только глазами стрельнула.

– Все равно подохнешь. Какая разница как?

Права, как всегда, права. Что стоит жизнь Ночного Охот­ника? Ничего. Даже на ломаный брюлик не потянет.

– Твой папаша, если без меня вернешься, всю попу исполосует. Знаешь, сколько он за меня отвалил? Десять миллионов.

На девчонку данная, почти астрономическая сумма не подействовала.

– Ты свои десять миллионов отработал. И вообще пора бы тебе загнуться.

Пришлось воспользоваться запасным вариантом. Нехват­ка воздуха не слишком веская причина для Охотника, что­бы расстраиваться. Твердь, она и не такому научит. Глав­ное, проветрить хорошенько легкие и впасть в расчетную кому. Часика на полтора. Пока не закончится падение. Что я и сделал.

Из комы меня вывел тяжелый удар. Янина посадила ко­рабль безграмотно. Без соблюдения элементарных правил пилотирования.

Меня подбросило к потолку, вернуло назад, потом еще раз встряхнуло, и я понял, что остался жив. Спасибо и на этом.

Минут через пять девчонка со стоном на губах расстег­нула ремни безопасности, сползла с кресла, потерла полу­ченные при посадке синяки и грязно выругалась. Конечно, в мой адрес. Можно подумать, что я являлся одним на све­те, виновным в происходящих событиях.

– Подох, мерзавец! – Удар по почкам заставил меня еще сильнее спрятаться под маской мертвеца. Дыхание ну­левое. Сердцебиение нулевое. Деятельность организма в минус четвертой степени.

Послышался звук снимаемого скафандра, шелест одеж­ды и шаркающие шаги, ведущие к выходному люку. Легкий скрип и шипение замка возвестили о том, что девчонка решила выйти прогуляться. Теперь можно освободиться от оков и прийти в себя.

Обычно это занимает не менее получаса. Настроить орга­низм после такой встряски дело хлопотное и требует на­пряжения всех органов тела. Но сегодня я превзошел себя. Превозмогая пронизывающую боль в голове, я уже через десять минут был на ногах.