Врата Славы. История Ашурран-воительницы - Тиамат

—Правду ли говорят, сударыня, будто ни один мужчина не может вам отказать?

—А вот это мы сейчас и проверим, — сказала Ашурран.

Отшвырнула она ширму в сторону и сорвала с принца покрывало.

Закрылся он в ужасе рукавом, а она знай его обнимает и целует, распуская на нем пояс.

—Вы же дали мне честное слово, сударыня! — пролепетал принц. — Неужели лгут люди, что нерушимо слово воительницы Ашурран?

Та засмеялась:

—Верно, дала я вам честное слово, что не стану заглядывать за ширму и просить вас снять покрывало. Так я этого и не делаю.

Увлекла она его на ковер, расстегнула на нем одежды и залюбовалась на его красоту. И то правда, что не нашлось бы юноши красивее принца Хасидзавы во всем королевстве. Ни одно перо не в силах описать прелесть его лица и телесное совершенство. Охватило Ашурран вожделение, и совсем она забыла о почтительности, покрывая поцелуями и ласками его прекрасное тело.

Попробовал было принц ее оттолкнуть и сказал:

—Оставьте меня, сударыня, или я закричу.

—Кричите, — усмехнулась Ашурран. — В тот же час сбегутся сюда охранники, и тайна наших встреч станет известна по всему городу.

С этими словами припала она к его алым губам, и покорился ей принц Хасидзава, и больше ничего не говорил, только стонал и вскрикивал тихонько, Ашурран же делала с ним, что хотела. Истомленный ласками, уснул он на ее груди, а она до утра держала его в объятиях и наглядеться на него не могла.

На рассвете разбудила воительница принца и сказала ему так:

—Что вы прикажете мне, сударь? Прийти ли мне еще, или вы больше не захотите меня видеть? Готова я принять любое ваше решение.

Юноша зарделся от смущения и шепнул тихонько:

—Приходите завтра.

Ашурран не смела поверить своему счастью. Сердце ее пело от радости.

—Скажите мне ваше имя, сударь, — попросила она, — чтобы я знала, кому обязана наслаждениями этой ночи.

Принц опустил голову.

—Запрещено мне видеться с такими, как вы, и лучше не знать вам, кто я такой, чтобы опасность для вас была меньше.

—Разве мне бояться опасности, ваше высочество? — сказала Ашурран и поклонилась, как подобает кланяться особе королевской крови. — Давно я уже подозревала, кто вы, а сегодня убедилась окончательно. Уж очень вы похожи на вашего царственного отца, да пребудет над ним божье благословение. Не бойтесь, никогда я вашу тайну не раскрою и стану выполнять все ваши приказания. Все же хочется мне знать ваше первое имя, данное родителями при рождении.

И открыл ей принц, что зовут его Харуна.

С той поры чуть каждую ночь предавались они любовным утехам, и время пролетало для них незаметно, а взаимное желание только сильнее разгоралось. Понемногу стала Ашурран учить Харуну владеть мечом и кинжалом, и не знал он, что нравится ему больше, уроки военного мастерства или нежного искусства. Ашурран на все была ради него готова, он же томился в разлуке с нею и не мог дождаться новой встречи.

Однако мало было этого принцу, и стал он просить Ашурран вывести его за стены королевского замка. Не могла она отказать своему прекрасному любовнику. Придумали они тайный план, подкупили нескольких охранников и ранним утром ускользнули из дворца вдвоем. Оделись они как купцы с Юга, закрыв лица узорчатыми платками, так что видны были только глаза, и до полудня гуляли по столице, а потом принц вернулся во дворец. Так и пошло между ними — то ночь проведут на одном изголовье, доставляя друг другу удовольствие, то вместе выедут на охоту или на военные учения. И не мог нарадоваться принц такому повороту в своей жизни.

Были любовники осторожны, как олени на водопое, и ни разу их никто не заподозрил. Да только опасность подстерегала их не с той стороны, с которой ее ждали. Главный евнух был труслив, хоть и падок на золото. Решил он, что рано или поздно все раскроется, и тогда не миновать ему сурового наказания. Лучше сейчас во всем повиниться и отвести от себя угрозу. Так он и сделал — рассказал обо всем королю.

Не поверил сначала ему король Огинта. Однако привел его евнух как–то ночью в покои принца Хасидзавы. Смотрит король, а чернокосая Ашурран держит его сына в объятиях и смыкает губы с его губами. В страшном гневе ворвался он в комнату.

—Вот как вы, сударыня, отплатили мне за мою благосклонность! Соблазнили моего сына и, верно, уже пообещали посадить его на трон вместо меня!

Ашурран побледнела и закусила губу.

—Всегда я была вам верна, ваше величество, и никогда у меня в мыслях не было желать вам зла. Толкнула меня на это только любовь к вашему сыну. Без меня чах он и тосковал в своем заточении. Неужели вы осудите меня за то, что я старалась по мере сил служить ему? И разве хорошо для королевства, когда сын ваш и наследник воспитывается, как девушка, а не как воин?

Пуще прежнего разгневался король Огинта.

—Не вам судить о воспитании моего сына! — крикнул он и приказал бросить Ашурран в тюрьму.

Встал тут принц Харуна Хасидзава и, глядя отцу в глаза, сказал решительно:

—Ваше величество, если вы хотите кого–то наказать, то накажите меня. Военачальница Ашурран появилась здесь по моему желанию и повелению. Ни в чем она не виновата и никогда не настраивала меня против вас. Напротив, говорила она о вас с уважением и любовью. Не поступайте опрометчиво, не лишайте себя вашей верной военачальницы, опоры и защиты трона.

Удивился король таким речам из уст сына, которого считал еще ребенком. Однако решения своего не изменил. Стражники надели на Ашурран кандалы, и воительница не сопротивлялась, только низко опустила голову, а щеки ее горели от обиды.

Ашурран бросили в тюрьму, а на следующий день король приговорил ее к казни за государственную измену. Приказ об этом расклеили по всему городу. Казнь должна была состояться через неделю.

Три дня принц Хасидзава не пил, не ел и с кровати не вставал, так велика была его тоска. Просил он отца о встрече, но король не пожелал его слушать. Юноша лил слезы, не зная, что ему делать.

А тем временем воины Ашурран взволновались, не веря обвинению. Хорошо им было известно, что никогда их военачальница не злоумышляла против короля. Стали они шуметь и говорить, что если даже славнейшую свою воительницу король повелел казнить, то теперь им тоже не сносить головы. К тому же, любили все Ашурран и не желали ей смерти. Стали сотники сговариваться о том, как бы им напасть на тюрьму. Дошла весть о приговоре и до сторонников Ашурран в провинциях, и многие стали в открытую грозить бунтом. Князь Архизы собрал войско и двинулся на столицу, желая освободить Ашурран, а если не удастся, то отомстить за ее смерть.

Узнал обо всем этом король Огинта, и беспокойство поселилось в его душе. Понял он, что недолго продержится на троне, если казнит Ашурран. Но все же гордость мешала ему отказаться от своих обвинений. К тому же, опасна была для него Ашурран, раз на ее защиту поднялось сразу столько людей. Кто знает, не захотят ли они видеть ее своей королевой — так думал правитель.