Рыжий Орм - Франц Бенгтссон

Оставшись один, епископ сидел, улыбаясь своим мыслям, а потом велел служителям разбудить Гудмунда. Через какое-то время это удалось, хоть тот и ворчал, что ему не дают поспать.

— Я много думал насчет того, о чем мы толковали, — сказал епископ, — и с Божьей помощью я смогу пообещать тебе пятьдесят марок, если ты дашь себя окрестить.

Гудмунд сразу же проснулся, и через некоторое время они сошлись на пятидесяти пяти марках и впридачу фунте пряностей, какие кладутся в епископово вино.

На другой день были переговоры у Торкеля о предложении Орма и отъезде епископов. Гудмунд сказал, что думает тоже поплыть с ними, ибо если им даруют безопасность, как поручились посланцы, и у них с королем Этельредом все же будет замиренье, то он хотел бы быть там, когда будут взвешивать королевское серебро, чтобы все было честь честью.

Торкель нашел это разумным и сказал, что и сам бы хотел быть при этом, будь у него с рукой получше. Но Йостейн сказал, что довольно будет и одного из трех главных хёвдингов для такой поездки, ибо подобное может вызвать у врага искушение напасть, и не след ослаблять войско, оставленное в лагере, прежде чем серебро не окажется у них в руках.

По хорошей погоде епископ не возражал против морского путешествия, если только ему обеспечат защиту от морских разбойников, и наконец решено было, что Гудмунд и Орм пойдут на своих кораблях в Вестминстер и доставят туда епископа. Там они со всем усердием проследят за платежами, и ежели застанут короля, то поблагодарят его за дар и скажут, что собираются снова начать грабежи хуже прежнего, если с деньгами выйдет задержка.

Орм теперь созвал своих воинов и сказал, что они поплывут в Вестминстер с мирным щитом и со святыми посланцами короля Этельреда на борту.

Многие из его людей этим встревожились. Они сказали, что опасно брать на борт священников и любой моряк это знает, а уж епископов верно, и того хуже.

Орм их успокоил, сказав, что все будет хорошо, ибо эти божьи люди настолько святы, что с ними ничего худого не выйдет, как бы того ни хотелось морским жителям. И продолжал:

— Когда мы прибудем в Вестминстер, я приму крещение. Ибо после беседы с этими людьми я понял, что лучше перейти ко Христу, и решил, что так и сделаю. На корабле же должно царить согласие, и у всех все должно быть одинаково, и оттого я желаю, чтобы вы все приняли крещение вместе со мной. Это будет и для вас же самих лучше, в этом можете мне поверить, я знаю, что говорю. А ежели кто против, то пусть скажет, он может покинуть корабль со всем своим скарбом и никогда больше не войдет в мою команду.

Некоторые недоуменно переглядывались и почесывали в затылке, но Рапп Одноглазый, кормщик корабля, которого боялись многие, стоял впереди и облегченно вздохнул, услышав слова Орма, ибо с ним такое дело уже произошло прежде. После чего не нашлось желающих возразить.

— Мне известно, что среди вас есть такие, что уже крестились дома, в Сконе, — продолжал Орм, — получившие фуфайку или рубаху за причиненное беспокойство, или маленький крестик, какой носят на шее; может статься, кто-то из их числа станет говорить, что не видит большой пользы от своего крещения. Но то было дешевое крещение, впору лишь детям и женщинам, теперь же нас окрестят иначе, и куда более святые люди, так что мы получим от Бога защиту и удача наша исправится на всю нашу жизнь. И было бы несправедливо получить такие выгоды бесплатно. Я сам немало заплачу, а каждый из вас пусть заплатит по два эре. [24]

В ответ послышался ропот. Кто-то сказал, что это новость, чтобы самим платить за подобное, и что два эре — деньги немалые.

— Я никого не неволю, — сказал Орм. — Каждый, кому такая цена кажется чрезмерной, может сберечь свои деньги, встретившись со мной в поединке сразу как только мы окрестимся. Если он победит, то может не платить, если же проиграет, то тем более избежит платы.

Большинство его людей нашло, что это хорошо сказано, и послышались крики, чтобы самые бережливые выступили вперед. Но те смущенно ухмылялись, решив отказаться от такого рода прибытка.

Гудмунд и Орм поделили божьих людей между собой, так что старший епископ со своей свитой взошел на Гудмундов корабль, а епископ Лондонский на корабль Орма; с ним был и брат Виллибальд. Епископы благословили корабли и помолились за благополучное путешествие и подняли свои хоругви, и корабли вышли в море с попутным ветром и по хорошей погоде, так что на епископов смотрели теперь с большим уважением, и вошли в Темзу с приливом. Тут в устье и заночевали, а на следующее утро, на ясном восходе солнца, взялись за весла.

Люди, выйдя их хижин в прибрежных зарослях, изумленно глядели на них, а рыбаки торопились скрыться из виду, но успокаивались, завидя епископские хоругви. В некоторых местах виднелись по берегам сожженные деревни, опустелые после посещения норманнов, а выше они подошли к месту, где реку перегораживало четыре ряда частокола, оставляя лишь узкий проход посредине. Там стояло три сторожевых корабля, с вооруженными людьми, и там их задержали, и сторожевой корабль загородил им путь, и вся его команда изготовилась к бою.

— Вы что, слепые или умалишенные? — крикнул им Гудмунд. — Не видите, что мы идем с мирным щитом и со святыми епископами на борту?

— Нас не проведете, — отвечали со сторожевого корабля. — Сюда разбойников не пускают.

— У нас посланцы от самого вашего конунга, — крикнул Гудмунд.

— Знаем мы вас, — отвечали им. — Вы полны хитрости и дьявольских козней.

— Мы креститься едем, — рявкнул Орм, выведенный из терпения. В ответ с корабля донесся хохот и крики:

— Небось дьявол надоел, ваш отец и господин?

— Да, — сердито отвечал Орм.

В ответ хохот сделался еще громче.

Теперь дело шло к бою, Орму хохот мало понравился, и он приказал Раппу идти вперед и встать борт о борт с той ладьей, где громче смеялись. Но епископы поспешно натянули на себя облачения и, подняв посохи, крикнули всем, чтобы успокоились. Орм нехотя подчинился, и даже Гудмунду показалось, что это уж чересчур. Епископы тут стали говорить с земляками и говорили с ними властно, так что те быстро сообразили, что эти святые люди именно те, кем кажутся, а не пленники или переодетые викинги. Теперь драккары пропустили, и все ограничилось перебранкой между командами, когда они проплывали мимо.

Орм стоял, сжав в руке копье и глядя на сторожевые корабли, все еще бледный от гнева.

— Их бы я поучил уму-разуму, — сказал он брату Виллибальду, стоявшему рядом и не выказавшему большого беспокойства, когда дело уже шло к бою.

— Поднявший меч от меча и погибнет, — отвечал тот. — Так написано в священной книге, заключающей в себе все благое знание. Как бы ты предстал перед дочерью конунга Харальда, ввяжись ты теперь в стычку с кораблями короля Этельреда? Но ты же насильник, и таким пребудешь, и тем хуже для тебя самого.