Только кровью - Уильям Дитц

Дома-Са нравилась юношеская уверенность Проло-Ба, и он взглянул ему в глаза:

— Рад слышать. Пожалуйста, продолжай.

Вдохновленный словами командира, Проло-Ба быстро пробежал руками по панели дистанционного управления, и на стене ожил экран, на котором появились рамантианские письмена, преобразованные в хадатанский текст. Текст сопровождался диаграммами, фотографиями и видеозаписями.

— Компьютерам потребовалось двенадцать и три десятых стандартных единицы времени, чтобы расшифровать рамантианский код, — спокойно доложил Проло-Ба. — Теперь задача решена. В сообщении содержится довольно солидный объем информации, большая часть которой не представляет для нас интереса, хотя некоторые детали требуют нашего внимания.

Дома-Са решил проигнорировать сомнительное использование слова «нашего».

— Продолжай.

— Вы приказали фиксировать каждое упоминание о любых не рамантианских планетах, — хладнокровно заявил офицер, замедляя стремительно бежавший по экрану текст, — и оказались правы. Вот здесь говорится о четырех хадатанских колониях. Причем так, будто они принадлежат рамантианам. Точно так же они пишут о планетах, которые находятся под их контролем.

Дома-Са почувствовал, как руки сжимаются в кулаки. Следующие слова он почти промычал:

— Отличная работа, командир кинжала Проло-Ба. Теперь, учитывая твое открытие, скажи мне, сколько миров соответствует на шестьдесят шесть и более процентов рамантианским требованиям для колонизации?

— Все, сэр.

Командир копья Ноло-Ка, хранивший во время разговора молчание, произнес вслух то, о чем подумали остальные:

— Они намерены захватить наши миры.

— Да, — согласился Дома-Са, и мышцы вокруг его челюстей напряглись. — Они, несомненно, намерены так поступить. Что еще?

— На основании полученных сведений мы сделали вывод, что рамантиане заключили союз с человеком, которого называют «губернатор Патриция Пардо», корпорацией «Ноам» и Гегемонией клонов.

— Мне нужны все подробности, — заявил Дома-Са. — Ты выковал клинок, а я им воспользуюсь.

Когда официальная часть обеда закончилась, а желающим были предложены напитки, толпа начала редеть. Губернатор Патриция Пардо, посол Ишимото Седьмой и сенатор Орно остались за столом. Пардо заглянула в маленькое зеркальце, чтобы проверить, все ли в порядке, с удивлением обнаружила несколько мелких морщин и убрала пудреницу.

— Ну, сенатор, что теперь?

Орно потер друг о друга сомкнутые клешни, затем почистил основание клюва.

— Все зависит от обстоятельств. Ваше появление здесь является положительным фактором — с точки зрения наших интересов, но экс-президент Чен-Чу оказался более серьезным противником, чем мы предполагали. Если считать, что Чен-Чу есть нечто большее, чем механическая игрушка, он постарается найти союзников, которые поддержат его курс и проголосуют за военное вмешательство. Как только такая резолюция пройдет — если, конечно, хватит голосов, — президент встанет на его сторону.

На лице Пардо появилась тревога.

— Все так серьезно?

— Чен-Чу и его племянница, — успокаивающе произнес Ишимото Седьмой, — попытаются реализовать собственную стратегическую линию, однако мы тоже не будем сидеть сложа руки. Прежде всего устроим слушания, где вы изложите свою точку зрения, на них будет председательствовать сочувствующее нам существо.

Пардо приободрилась:

— В самом деле? И о ком идет речь?

Орно засмеялся. Его смех напоминал повторенный многократно хлопок пробки, которую извлекают из бутылки.

— Обо мне, естественно! О ком же еще?

«Дружба» являлась вместилищем самых разных чудес, некоторые широко рекламировались, о существовании других знали далеко не все. Ишимото Шестой был хорошо знаком и с теми и с другими, а посему вызвался устроить для Майло небольшую экскурсию — что позволило ему избавиться от присутствия ее дяди и остаться с женщиной наедине.

Они начали с бара на смотровой палубе, где Ишимото угостил Майло выпивкой. Они проговорили больше часа. Несмотря на то, что Ишимото Шестой казался ей забавным собеседником, Майло наблюдала за поведением клона с настороженной беспристрастностью проводящего эксперимент ученого. К тому же ей было любопытно, чем закончится их разговор.

Прошло еще немного времени, и Майло заметила, что, в отличие от других мужчин, которые пытались ее соблазнить, этому есть что сказать. У них оказалось немало общих интересов — в частности, морская биология. Майло с интересом слушала, как Шестой описывает способ, при помощи которого Основатель, доктор Хосокава, стерилизовал океаны Альфы 001, после чего в воду были выпущены зародыши — он назвал их генетическими «максотипами».

Казалось, местные виды — некоторым из них удалось уцелеть — чрезвычайно заинтересовали Шестого. Он собрал обширную коллекцию окаменелостей и мечтал о том, чтобы вернуть их к жизни при помощи той самой науки, которая их уничтожила. Речь шла о генной инженерии.

Потом пришел черед Майло. Политик заворожено слушал ее рассказ о Центре Синтии Хармон, занимавшемся изучением подводного мира, представительнице народа сай’линт по имени Сола и о проекте засеять южные океаны железными частицами — как и многое другое, его пришлось заморозить из-за гражданских беспорядков.

Майло показалось, будто Шестой хочет что-то сказать, но потом он передумал и покачал головой:

— Да, жаль, многие пострадали... хотя я рад, что вы оказались здесь.

Сказано было очень мило, и тон разговора как-то сразу переменился. Майло улыбнулась:

— Благодарю вас, Сэмюэль.

— Сэм.

— Благодарю вас, Сэм.

На лице Шестого появилась лукавая улыбка.

— А вы хотели бы посмотреть на некоторые из наших морских форм жизни?

Майло приподняла брови:

— Голографические изображения?

Клон усмехнулся:

— Нет, кое-что получше. Настоящие. В резервуаре.

Майло пожала плечами:

— Конечно, почему бы и нет?

— Вот это темперамент! — воскликнул Шестой и нажал большим пальцем на панель стойки бара. — Пойдемте, рыба ждет!

Минут пятнадцать они пробирались через лабиринт коридоров, пока не вышли на нижнюю биопалубу. Шестой был в курсе всего, что здесь делалось. Он с очевидным удовольствием обсуждал продукты питания, которые производит гидропоническая система, с увлечением объяснял, что многие дипломаты могут жить, полагаясь исключительно на «урожай», выращенный в герметически закрытых биосферах, а также о протеине, зарождающемся в заполненных морской водой резервуарах.

Клон рассказывал о том, какие организмы обитают внутри резервуара ааман-ду, когда появился лаборант и приветствовал политика:

— Сенатор Ишимото Шестой! Как поживаете?

— Прекрасно, — непринужденно ответил клон. — Когда у вас был последний перерыв?

Лаборант, невысокий человек с землистым лицом и глазами хорька, взглянул на дорогой ручной хронометр:

— О, уже давно! Время летит так быстро, когда все хорошо! — Это правда, — кивнул Шестой, небрежно засунув несколько кредиток в наружный карман рубашки лаборанта. — Почему бы вам не сделать перерыв сейчас? Мы тут последим за порядком.

— Благодарю, — сказал лаборант, подмигивая Майло. — Надеюсь, вы получите удовольствие. Я вернусь через час.

Когда лаборант вышел, Майло нахмурилась:

— «Получите удовольствие»? Что он имел в виду?

— Извините, — смущенно произнес Шестой. — Мэлон знает свое дело, но ему не хватает класса... Видите вон тот голубой бассейн? Он наполнен жизненными формами с Альфы 001. Это против правил, однако я иногда в нем плаваю. Хотите?

Майло перевела взгляд с Шестого на бассейн, а потом снова посмотрела на своего спутника.

— Но у нас нет купальных костюмов.

— Я знаю, — без малейшего смущения ответил Шестой.

Майло забавляла дерзость клона и его мальчишеское очарование — с удивлением она обнаружила, что ей хочется нырнуть в бассейн. Она так давно не совершала никаких безумств...

— Ладно, сенатор, ваше предложение принято.

Ишимото Шестой, ошеломленный свалившимся на него везением, отвернулся и начал раздеваться.

Майло улыбнулась, глядя на неожиданное проявление скромности, расстегнула платье и легко выскользнула из него. За платьем последовали лифчик и трусики.

Клон сбросил трусы, повернулся и шумно вздохнул. У Майло была гладкая кожа, высокая грудь с темными сосками и узкая талия.

— Вы красивы, — прошептал он. Майло положила руки на бедра.

— Вы уверены? Вы же знаете, я не клон... И правая грудь у меня больше, чем левая.

— У каждого свое представление о красоте, — искренне проговорил политик, — а я никогда не видел такой красивой женщины, как вы.

Майло улыбнулась и опустила глаза:

— Складывается впечатление, что вы действительно так думаете, сенатор. Спасибо за комплимент.