Мужчины не ее жизни - Джон Ирвинг

На протяжении двух десятилетий Элеонора Холт переходила от диеты «разрешено все» до строгого вегетарианства, а потом снова возвращалась к «разрешено все». Перемены в ее питании оказывали обескураживающее воздействие на дарованного спермой ребенка, запуганную девочку, чей день рождения — в то время ей было всего шесть — был испорчен как для виновницы торжества, так и для гостей решением Элеоноры показать домашнюю киносъемку рождения дочери.

Единственный сын Джейн Дэш был одним из травмированных на дне рождения детей. Этот эпизод так обеспокоил миссис Дэш еще и потому, что в присутствии сына она всегда старалась избегать всяческой физиологии. Ее покойный муж нередко разгуливал по дому в чем мать родила, спал голым и все в таком роде, но это не вызывало беспокойства Джейн — по крайней мере, насчет сына. В конечном счете, они ведь оба были мужчинами. Но сама Джейн старалась ни в коем случае не обнажаться. А тут ее сын вернулся с дня рождения девочки Холт, посмотрев явно натуральную съемку деторождения — увидел Элеонору Холт как раскрытую книгу!

Элеонора в течение нескольких лет время от времени снова устраивала просмотры этого акушерского фильма, запечатлевшего рождение ее несчастной дочери, и необязательно в образовательных целях. Скорее это делалось, чтобы подчеркнуть непреходящую важность Элеоноры: этой женщине необходимо было продемонстрировать дочери, как она, мать, страдала, по крайней мере в момент родов.

Что же касается дочери, то она развила в себе качества, совершенно противоположные материнским, а может, родилась с таковыми; может, это случилось оттого, что ей постоянно навязывались родовые муки ее появления в этот мир, может, это было связано с тайными генами «анонимной спермы», но дочь, казалось, вознамерилась ставить мать в тупик.

И эта оппозиционность бедной девочки побуждала Элеонору опробовать другие возможные средства, которые могли бы вывести из равновесия ее дочь, потому что Элеонора Холт себя не винила никогда и ни в чем.

Миссис Дэш на всю жизнь запомнила появление Элеоноры Холт в противопорнографическом пикете. Порномагазин, располагавшийся на окраине Риверхед на Лонг-Айленде, у черта на куличках от Гемптонов, вовсе не был заведением, привлекавшим к своим дверям молодых, ничего не подозревающих или в каком-то ином смысле невинных читателей. Он представлял собой низенькое, с деревянной кровлей сооружение с маленькими окошками и односкатной крышей.

КНИГИ И ЖУРНАЛЫ КАТЕГОРИИ X

Вход только для взрослых!

Элеонора с небольшой группкой свирепого вида матрон только раз и переступили порог этого магазина. Они тут же выскочили из него, возбужденные и раскрасневшиеся. («Слабые становятся жертвой сильных!» — сказала Элеонора местному репортеру.) Владела порнографическим магазином пожилая пара; они давно мечтали убежать от суровых лонг-айлендских зим. В ходе последовавшего за этим скандала они обманом вынудили (по инициативе Элеоноры) группу озабоченных граждан купить это здание. Но озабоченные граждане не только втридорога купили старый сарай, они получили в дополнение к нему… гм-м, инвентарь, как назвала это миссис Дэш.

Как писатель и заинтересованное лицо Джейн Дэш вызвалась оценить стоимость товара. Перед этим она вежливо, но категорически отказалась присоединиться к крестовому походу Элеоноры против порнографии на том основании, что она — писатель; она принципиально против всякой цензуры.

Когда Элеонора продолжала настаивать, говоря, что взывает к Джейн «прежде всего как к женщине, а потом — как к писателю», Джейн и Элеонору, и себя удивила ответом.

— Я — прежде всего писатель, — сказала миссис Дэш.

Джейн было дозволено произвести инвентаризацию порнографии на досуге. Если забыть о специфической «ценности» этих поделок, то миссис Дэш была разочарована. Примитивность была вполне ожидаема, хотя, безусловно, и не Элеонорой Холт! Но грубость была нормой для многих людей. Непристойность и сексуальные интересы были главным мотивом поведения самых разных индивидуумов; к счастью, миссис Дэш не ассоциировала себя с ними. Хотя она и желала, чтобы больше людей получали образование и это образование было получше, она была уверена, что для большинства людей учение — напрасная трата времени.

В непристойной коллекции из порномагазина, теперь навсегда закрытого, не было изображений сексуального акта с животными или детьми. Миссис Дэш немного утешило, что эти пакости распространены пока дальше на восток от Манхэттена, чем округ Саффолк, по крайней мере в форме журналов или книг. Она в изобилии нашла банальности о небывалых женских оргазмах и о мужчинах (всегда с пенисами невероятных размеров), неубедительно демонстрировавших интерес к тому, чем занимаются. Джейн пришла к выводу, что оба пола одинаковы в своей неумелости. Она решила, что изображенные крупным планом бесчисленные и разнообразные женские гениталии представляют… гм-м, клинический интерес. Она никогда прежде не видела других женщин в таких отталкивающих подробностях.

Джейн, вынужденная вынести суждение относительно ценности этих книг и журналов, сказала, что это мусор, что его место на помойке, но вполне возможно, что инициативным гражданам удастся уменьшить понесенные расходы, продав оставшиеся запасы определенной любознательной категории местных жителей. Но подобная продажа в Риверхеде для инициативных граждан была бы равносильна исполнению роли торговцев порнографией. Поэтому книги и журналы были преданы огню — невосполнимые расходы.

И опять, заявив о себе как прежде всего о писателе, миссис Дэш сказала, что не желает принимать участия в сожжении, она даже смотреть на эту церемонию не захотела. Местные газеты поместили фотографии небольшой, но торжествующей группы женщин, разжигающих костер. Настоящие пожарные с беспокойным видом стояли неподалеку на тот случай, если горящие фотографии энергичных сексуальных упражнений и бесприютных гениталий вдруг распространят огонь на все вокруг.

Следующие шесть лет округ Саффолк прожил без новых публичных демонстраций в области сексуальной нравственности. Явившейся на свет посредством заимствованной спермы дочери было двенадцать лет, когда она принесла фаллоимитатор Элеоноры Холт (это был вибратор, приводимый в действие батарейками) в альтернативную среднюю школу Бриджгемптона на урок под названием «Покажи и расскажи» (одно из плохо продуманных новшеств в американской системе образования). И сын Джейн Дэш, который на дне рождения шестилетней девочки видел фильм, запечатлевший процесс деторождения, еще раз удостоился чести мельком увидеть нечто, имевшее прежде отношение к интимной жизни Элеоноры.

К счастью, двенадцатилетняя дочка не была крупным специалистом по демонстрации сего приспособления, и удивленная учительница успела быстренько изъять у нее вибратор. Видеть там особо было нечего, впечатлял только поразительный размер этого устройства. Миссис Дэш, которая в жизни не видела вибраторов, по описанию сына пришла к выводу, что прототипом этого мелькнувшего на уроке учебного пособия никак не мог быть мужской член. Мальчик сказал, что вибратор похож на «какую-то ракету». Запомнился парнишке и звук, производимый этой ракетой, когда включался мотор. Вибратор, конечно, вибрировал. Хотя звук и был не очень громок, прежде чем учительница выхватила фаллоимитатор из рук двенадцатилетней девочки и выключила его, все, кто успел услышать, были немало удивлены.

— А что это был за звук? — спросила сына Джейн.

— Ззззт! Ззззт! Ззззт! — сказал мальчик.

В этом звуке, подумала миссис Дэш, было что-то предупреждающее — жужжание с конечным «т». Романистка не могла выкинуть этот звук из головы.

И тут снова сказался игривый нрав покойного мужа миссис Дэш. Где бы они ни встречали Элеонору Холт — на вечеринке, в супермаркете, у школы, куда она подвозила дочку, — муж Джейн начинал нашептывать в ухо романистки: «Ззззт!» Джейн казалось, что он на свой умный манер предупреждает ее о необходимости быть осторожной.

Нередко миссис Дэш чувствовала, что больше всего ей не хватает его доброго юмора. Один только вид Элеоноры Холт тут же напоминал Джейн о вдовстве и о том, что она потеряла.

Прошло еще пять лет, а Джейн помнила эпизод с вибратором, словно он произошел вчера. У идеи поддразнить Элеонору Холт почти точным воспроизведением звука вибратора было два повода: во-первых, Джейн страстно хотелось вернуть в свою жизнь тот юмор, который привносил в нее покойный муж, а во-вторых, Джейн знала, что если не сделает что-нибудь Элеоноре напрямую, то у нее возникнет желание написать о ней, а это будет еще хуже. Миссис Дэш не любила писать о реальных людях, она считала, что такая литература свидетельствует о недостатке воображения, потому что любой романист, достойный этого названия, должен уметь изобретать характеры более интересные, чем те, что встречаются в жизни. Сделать Элеонору Холт персонажем художественного произведения (даже с целью осмеяния) означало бы в некотором роде польстить ей.