Кудесник в городе богов - Денис Владимирович Морозов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Звенислава вышла из дубравы, веселая и посвежевшая.
– Вставай, лежебока! Жизнь проспишь, – засмеялась она.
Рублик вернулся сам, довольный и смирный. Они въехали в Золотые ворота, обращенные к восходу. Низкое солнце светило им в спину, отчего тени стелились под ноги и тянулись по прямой улице, прозванной Солнечной стрелой.
На прозрачной Зенице уже теснились летучие сани. Навьи слуги помогали сойти божествам, собирающимся на завтрак в Палате пиров.
– Может, винцом угостят? Оно у богов такое сладенькое, – облизнулся кудесник.
– Жаль, нас на пир не позвали, – посмеялась дева.
– Зато его позвали! – угрюмо ответил Немил, указав на сани, едущие от Южных ворот.
За спиной возницы горделиво восседал Вертопрах, разодетый, как заморский принц. Поверх черного камзола с узорным шитьем гремела золотая цепь из непомерно тяжелых звеньев. Тощую, как у цапли, шею черт обернул платком из тонкого шелка, а на пальцах его сверкали перстни с самоцветами, которым на земле позавидовал бы любой царь.
– Кого он хочет впечатлить этими цацками? – спросила Звенислава. – У нас драгоценные камни валяются под ногами.
– Это он! Вор! – внезапно заголосил черт, заметив Немила на Рублике. – Хватай его, пока сам в руки идет!
Из вежи выскочили близнецы Мирослав со Славомиром и бросились к крылатому коню. Их ожесточенные лица и порывистые движения не сулили ничего доброго.
– Эй, чего это вы? – опешил кудесник. – Опять что-то случилось?
Звенислава не стала раздумывать. Она саданула сапожками по бокам Рублика и пустила его вскачь.
– Убегает, тать! – не унимаясь, вопил черт. – Видать, знает свою вину!
– Опять ты? – рассерженно выкрикнул Велес, только что вылезший из саней. – Что же тебе неймется?
Он ловко поддел человека клюкой и выбил его из седла. Немил плюхнулся на прозрачные камни и жалобно застонал:
– С ума сошли, что ли? Со мной так нельзя. Я уже, чай, не мальчик. Один раз так грохнусь – и все, поминай, как звали.
Но Велес не слушал его причитания. Сердитый бог поднял его за шкирку и поставил на ноги. Веню на Рублике оттерли в сторону, чтобы не мешала.
– Не знаю, что тут у вас за беда, но я в ней не виноват, – на всякий случай принялся оправдываться кудесник.
По ступенькам спустился Род, заглянул ему в душу пронзительным взглядом и строго спросил:
– Где ты был ночью?
– В дубраве, рядом с городом.
– Каким ветром тебя туда занесло?
– Тьма застала в дороге, вот я и остановился.
– А Оружейную палату кто грабил?
– Опять двадцать пять! Почему я? Почему со всеми обвинениями – сразу ко мне?
– Отвечай, не юли!
– Никого я не грабил! Спал всю ночь, как младенец.
– Подтверждаю! – выкрикнула из-за чужих спин Звенислава. – Я была с ним. Он ни в чем не виновен.
– Ты с ним спелась! – взвизгнул Вертопрах, тыча кривым пальцем. – Уже весь город знает, что ты с этим мешком костей завела шашни!
Окружающие их гриди грохнули со смеху. Велес аж прослезился – до того забавной показалась ему эта мысль.
– Мы послов уважаем, но тут твое превосходительство сильно загнуло, – сказал лесной царь. – Горние души даже коснуться теплокровых не могут – от этого им одна неприятность. Какие тут могут быть шашни?
– Все равно они снюхались! Девице верить нельзя, – не унимался черт.
У Немила подгибались коленки. Навь Владимир протиснулся сквозь толпу, поддержал его и шепнул на ухо:
– Крепись! Кострома скоро будет, она выручит.
– Что случилось? – тем же шепотом спросил человек.
– Ночью кто-то пытался ограбить Оружейную палату. Злодей ломился в хранилище, где держат тот посох, что черт подарил Перуну. Замка тать не сломал – тот заперт такой волшбой, что, пожалуй, и сам Лиходей не одолеет. Но шуму наделал порядочно.
– А причем тут я?
– Черт тебя винит. Видать, переживает за свой дар.
– Чего вы с ним цацкаетесь, государи? Давно пора выдать злодея нам на суд и расправу, – вышел на середину площади воевода Мстивой.
– Зачем тебе нужен был посох? – настойчиво спросил Род, пронизывая человека взглядом.
– Не трогал я его! – с досадой ответил Немил. – На кой ляд он мне? Все равно я его в дело пустить не смогу.
Толпа почтительно расступилась. Облачный Гром вынес на площадь Кострому, ослепительную и блистательную в белом платье, отделанном песцовым мехом. На груди богини ярко сверкал алый мак, оттененный ожерельем из озерного жемчуга. Золотая коса, уложенная вокруг головы, виднелась за кокошником, усыпанным теми же жемчугами.
– Твой холопчик снова набедокурил, – укоризненно молвил ей Род.
– И снова его вина не доказана, – возразила богиня. – У нас нет ничего, кроме пустых обвинений черта, у которого и самого рыльце в пушку.
Толпа гридей и навьев рассмеялась, глядя на то, как задергался влажный пятак на физиономии Вертопраха.
– Я верю своей служанке, – ответила Кострома. – Раз она свидетельствует в пользу человека, значит, он не причем.
– Мы вернем его в темницу до полного прояснения дела, – сказал Род.
– Нет! Он мой слуга. Я за него отвечаю.
– Если тебе так угодно, сестрица, – с крайне недовольным видом Род отступил. – Но тебе самой придется следить за тем, чтобы он снова чего-нибудь не натворил.
– Я с этим справлюсь! – заверила Кострома.
Звенислава, не мешкая, усадила Немила на Рублика. Они проехали сквозь толпу гридей, уставившихся на человека, как стая волков на овечку. У кудесника отлегло от души, только когда Зеница осталась далеко позади, и они въехали на просторный двор Перуновой усадьбы.
– Тебя будут искать, – бросила Кострома. – Гриди не признают меня за хозяйку. Они станут караулить у дворца и поджидать, пока ты высунешь нос.
– Может, спрятать его на конюшне? Там полно пустых денников, – предложил Владимир.
– Верно! И запах такой, что живого никто не учует.
Звенислава с Владимиром проводили его к просторной деревянной постройке, служившей конюшней. Гром и Рублик занимали лишь пару широких стойл, остальные пустовали, но выглядели при этом так чисто и ухоженно, что Немил с удовольствием устроился на куче соломы.
Владимир долго ухаживал за Громом и доводил его шерстку до блеска. Лишь когда облачный скакун стал белоснежным до безупречности, навь ушел во дворец и оставил кудесника с девой наедине.
– Вот и еще одно преступление! – возбужденно вскочил Немил. – Что за тать пытался украсть посох? Зачем вообще эта палка с камнями кому-то понадобилась?
– Посох – орудие для колдовства, – ответила Звенислава. – Ты – кудесник, тебе ли не знать?
– Я-то знаю. Но с такими вещицами
