Драконий перстень - Георгий Григорьянц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помпей с усмешкой произнес:
– Тигран II понимает тонкости войны и мира, он сильный и храбрый царь, достойный меня соперник. А ты? Что можешь ты?..
– Я… я требовательный, хладнокровный, могу быть жестоким, но бережлив и расчетлив. Буду служить своему народу, Рим же найдет во мне верного друга. Я умен и знаю, как заставить народ повиноваться.
«Мелок! – Помпей смотрел на этого пылкого юношу, который из кожи вон лез, чтобы стать недаровитым царем, и думал: – Я пойду с ним на демонстративный союз для оказания давления как на Тиграна-старшего, так и на Фраата; но как царь царей он слаб, навести порядок в Азии не сможет, римские провинции при нем всегда будут ощущать угрозу со стороны варваров – парфян, персов, кавказских албан, арабов, набатеев; возобновятся мятежи знати, вспыхнут восстания рабов, всю Малую Азию охватят бунты против римских сборщиков налогов, а торговые пути, которые я проложу, окажутся заброшенными. Всего этого надо избежать». Вслух сказал:
– Я решу сам, кто займет место царя. Тебе же посоветую: не переживай, что не можешь изменить ситуацию; изменись сначала сам, а потом навязывай свою волю другим.
Помпей повернул голову в сторону секретаря, дав понять, что аудиенция окончена. Секретарь встал между начальником и Тиграном-младшим, и последнему ничего не оставалось, как развернуться и выйти из палатки. Первые ростки гнева зародились в его сознании.
…Римская армия продолжила движение по армянской земле. Не встречая сопротивления, не трогая небольшие крепости и деревни, непобедимая армада шла по Араратской равнине на восток.
Дозорный на вышке в Арташате подал сигнал о приближении конного отряда. Одна турма39 – тридцать римских всадников в посеребренных шлемах, доспехах и красных плащах, с гордо поднятым сигнумом40, на древке которого было пять фалеров41 и наконечник в форме открытой ладони «манус»42 в венке, – приближалась к городу. Царь и высший командный состав Армении уже были давно оповещены о движении римского войска и высланной вперед турмы. Через полчаса отряд въехал в ворота столицы, к нему присоединились армянские всадники.
Кассий, возглавлявший турму, был приглашен во дворец. Сняв шлем, он стоял в зале приемов и ждал. Сопровождающие (помощник с документами и переводчик) озирались по сторонам. Торжественность обстановки ошеломила Кассия. В республиканском Риме такую роскошь позволяли только в храмах, и то не во всех: общественное мнение одобряло лишь скромность и умеренность, поэтому граждане старались не выделяться. Зал же армянского царя, отделанный розовым и кремовым туфом, поражал: колонны из индийского зеленого мрамора, капители в форме чаши с листьями аканта, прекрасные греческие статуи, огромные керамические вазы с золотым декором, мозаичный пол… Все это великолепие освещалось проникающими через окна лучами солнца.
Двери открылись, вошла охрана и встала по периметру зала. Появился царь. Рядом с ним следовали Артавазд и Мамиконян. Увидев 20-летнего Кассия, Тигран в недоумении остановился и на мгновение, под влиянием какой-то мысли, бросил взгляд на Артавазда. Кассий, выпрямившись и гордо подняв голову, громко и задорно произнес:
– Царь царей Тигран II, приветствую тебя! Я Кассий, римский квестор. Меня прислал главнокомандующий, император Помпей, готовить вашу встречу для заключения мирного договора, а также решить вопросы снабжения его армии. Я привез необходимые документы. – Он кивнул, и помощник, сделав шаг вперед, протянул свитки.
Кухбаци, начальник охраны, забрав пергаментные свитки, запечатанные красным индийским сургучом и личной печатью Помпея, с удивлением взглянул на царя. Тот, изменившись в лице, видимо, потрясенный чем-то, молчал, но после небольшой паузы вымолвил, наконец, на латинском:
– Квестор Кассий, передай главнокомандующему и императору Помпею мои наилучшие пожелания. Я с нетерпением жду его прибытия в армянскую столицу, чтобы лично воздать почести этому великому полководцу.
– Передам! – Кассий по-военному кивнул головой.
Снова пауза. Тигран, проницательный и наделенный обостренным чувством предвидения, не замечая лиц пораженных соратников и гостей, снова сделал паузу. Он увидел нечто! Этот черноволосый римлянин источал свет тьмы, сам не понимая, что зло, затмившее его сознание, сделало из него марионетку. «Офицер, облеченный большими полномочиями, – посланник зла! Удивительно! Он – причина будущих несчастий Помпея, Красса, Цезаря и других. Пощады не будет никому! Его деятельность принесет горе Риму, который познает развал духовности нации. Философия, поэзия и искусство в этой стране станут настолько примитивны, что все, заимствованное у греков, опустится до уровня недалекого обывателя. Вместо умеренности, чести и достоинства Рим захватят пороки – ложь, лесть, оргии, вместо почитания обычаев предков будет иная система ценностей. Сам же Кассий умрет ужасной смертью».
Мысли царя пронеслись быстро, и когда квестор начал говорить, он словно очнулся.
– Для устройства лагеря мне нужны фураж, повозки и дрова.
– Мамиконян, выделить все, что потребуется!
– Да, государь!
Царь развернулся и вышел. Кассия препроводили в выделенный для него гостевой дом, и он, довольный собой, в прекрасном настроении, в белой тунике и кремовой тоге из овечьей шерсти, хорошо отдохнув, в сопровождении двух солдат вышел в сад, чтобы осмотреться. Волшебное обаяние арташатского дворца пленило его. Роскошное и величественное сооружение, окруженное садом, говорило о процветании и могуществе Великой Армении. Квестор поднял глаза, и ему стало не по себе. С крыши здания на него смотрели каменные изваяния – грифоны, существа с туловищем и хвостом льва, крыльями и головой орла. «Такие скульптуры ставят для отпугивания злых духов», – подумал Кассий и поспешил уйти, ощущая тревогу и страх.
В глубине сада он заметил богато одетого юношу и девушку, которые беседовали, весело смеясь. Более изысканной черноволосой красавицы квестору никогда раньше не приходилось видеть. Она пленила его с первого взгляда. На вид ей было лет двадцать; розовый подпоясанный хитон и желтый пеплос подчеркивали гибкую фигуру, а желтая шапочка и украшения дополняли впечатление неземной прелести. Кассий подошел.
– Могу я спросить? – обратился он по-гречески к юноше.
– Конечно! – Аршам был весь внимание.
– Я ищу конюшни, хочу взглянуть на знаменитых арцахских скакунов. Не подскажешь ли, куда идти? – спросил Кассий, поглядывая на девушку. Ее незаурядная красота задела его.
– Я провожу! Всегда рады гостям. Гость – это дар богов в награду за благочестие.
– Злоупотреблять гостеприимством не в моих правилах, но от помощи не откажусь. – Кассий еще раз бросил взгляд на красавицу и пошел вслед за Аршамом.
– Как тебя зовут?
– Мое имя Аршам, я сын царя.
– Сын царя? Каков твой статус? – Римлянин, посмотрев на него заинтересованно, остановился.
– Я офицер для поручений при царе Тигране.
– Ты будущий царь?
– Наследником престола объявлен брат Артавазд, но моя мать, наложница Седа, верит: когда-нибудь я стану царем Армении и сделаю эту страну счастливой. Знаешь, я лучший всадник и самый меткий стрелок. У меня много достоинств!
– Как ты относишься к римлянам? – спросил Кассий.
– О, вы
