Ратибор. Идите сюда, собаки! - Александр Фомичев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем временем битва складывалась с переменным успехом для обеих сторон. Да, Мирград проломил центр вражеского воинства, как клином, врезаясь в уже не столь монолитные, как поначалу, ряды оппонентов, но и правый фланг Варграда, составленный из отборнейших бойцов, уверенно сминал кабанов, разбавленных мирградскими ратниками; потери витязи Борграда и иже с ними несли страшные.
— А вот и ты, рыжий мерзавец!.. — к Ратибору, в сопровождении двух десятков воителей из личной охраны, пробивался сам Кулбах, явно надеясь поквитаться за своих сыновей. — Я тебя сейчас на куски порежу, а опосля пожарю да сожру, тварь!
— Смотри не подавись только, шавка хромоногая! — бросил мрачно рыжебородый богатырь, на пару с Мирославом споро разворачиваясь и тут же врубаясь в ряд собственных телохранителей варградского владыки.
— Принесите мне его кочан! — взвизгнул, брызгая слюной, Кулбах. Сумасшедшие, дикие глаза его полыхали всеми цветами радуги; князь Варграда явно пребывал в каком-то полубезумном состоянии. Похоже, что гибель всех троих его отпрысков свела с ума некогда славного, умного воина, коим определённо Кулбах когда-то был.
Между тем Ратибор, Мирослав и присоединившиеся к ним Светозар с Яромиром не без труда раскидали личную охрану правителя Варграда; на защите вожака волчьей стаи стояли лучшие из лучших, и Мирослав со Светозаром оказались пусть и не очень серьёзно, но ранены: у первого торчал из правого плеча обломок лезвия меча, второй же получил добрый удар топором по голове; повезло, что на орловском воеводе оказался надет шлем, да и удар пришёлся вскользь. Но лоб и очи его обильно заливала кровь, сочась из рваной раны на макушке. Ратибор, же, снеся всех на своём пути, пробился, наконец, к Кулбаху. Секира рыжего богатыря застряла в доспехах одного из охранников, потому он не стал тратить время на её извлечение, а достал из-за пояса два чекана и бросился на безумного серого князя. Тот без тени сомнения метнулся навстречу молодому гиганту, сжимая в руках двуручный клинок. Взмах мечом, уклон влево, удар, ещё удар, и владыка Варграда резко осел наземь. Из груди у него торчал одноручный топор Ратибора. Тут же схватив Кулбаха за волосы, с помощью второго колуна лучший витязь Мирграда снёс, как косой, башку с плеч предводителя варгов, затем поднял её высоко над собой и проревел: — Эй, псы! Смотрите внимательно! Ваш повелитель мёртв!
На поле брани возникла секундная пауза: волки недоверчиво рассматривали отрубленную голову правителя Варградского княжества. После чего, пятясь, часть вражеского войска начала неуверенно отступать назад. Смерть Кулбаха явно деморализовала варградскую рать. Воодушевлённые же сим знаменательным событием, а также пьянящим чувством близкой победы воины Мирграда с новыми силами ринулись вперёд, в первую очередь помогая оказавшимся в тяжёлом положении борградцам; правый фланг волчьей стаи зажали с двух сторон, принявшись планомерно его уничтожать. Ратники Варграда с этого края хоть и не могли уже переломить складывающийся явно не в их пользу ход битвы, но встали насмерть и бились знатно; по ту сторону тоже были русичи, не привыкшие ни перед кем пасовать.
Ратибор же с находившимися с ним по центру бойцами окончательно разметали противостоящих им викингов, последние ряды которых без зазрения совести просто развернулись да чуть ли не вприпрыжку помчались с поля боя; лишь громогласный хохот и улюлюканье русов неслись им вослед.
— Куда⁈ — возмущённо проорал молодой богатырь. — Собачары помойные, да чтоб вы все в нужник по темечко повалились!..
— Ты смотри, как драпают! — улыбнулся Яромир, с мечом наперевес направляясь к левому флангу варгов, всё ещё продолжавшему оказывать ожесточённое сопротивление. — Рат, подсоби!
— Да иду, иду!.. — теперь и левый фланг разрозненного серого воинства, как до этого и правый, оказался зажат в тиски. Но, упрямо стиснув зубы, варградцы не последовали за бежавшими с поля боя северными наёмниками, а продолжали рубиться, убивая и умирая…
— Сдавайтесь! — раздался над полем боя громкий, повелительный клич. — Я, князь Святослав, гарантирую каждому, кто сложит оружие, — жизнь! Даю слово! А вы все знаете, что слово моё — крепче гранита! Вас ждут дома ваши семьи, ваши жёны и дети! Зачем понапрасну умирать⁈ Всё кончено! Ваш умалишённый правитель, затеявший почём зря эту безумную сечу, — мёртв!
В рядах противника возникло секундное замешательство. Окровавленные бойцы, неуверенно замерев, хмуро косились друг на друга.
— Сложить оружие! — раздался вдруг ещё один крик. Витязи обеих противоборствующих сторон нашли взглядами гаркнувшего ратника. Им оказался Лучезар, которого практически невозможно было узнать из-за засохшей крови, покрывавшей густой корочкой его лицо. Держась за раненый правый бок, он сплюнул алую мокроту и, убедившись, что привлёк всеобщее внимание, продолжил: — Кулбах уже у Сварога! Как и Лудогор, да и вообще все его сыновья! По старшинству рода, теперь престол Варграда — мой! По праву первородства! Теперь я — законный повелитель Волчьего княжества! Поэтому я говорю вам, воины мои, — бросайте оружие! Немедля! Это приказ! Мы славно бились, но сегодня не наш день! И нам дают второй шанс на жизнь! Не будем же разбрасываться им понапрасну!
В наступившей тишине волки, сверля убийственными взорами своего нового князя, ещё раз хмуро, с сомнением переглянулись со стоящими рядом собратьями по клинку, пожали плечами, после чего на землю с глухим звоном полетел первый меч. Следом за ним — топор, ещё один, и вот уже град оружия принялся, мелодично звеня, сыпаться на обильно пропитанную кровью почву. Объединённое войско Мирграда и Борграда радостно взревело, воины вскинули вверх руки; лютая битва была выиграна. Победа осталась за союзом медведя и вепря.
— Ратибор! Мирослав! Яромир! Дядя! Где вы там⁈ — тем временем к троим друзьям продирался взволнованный Емельян. — Пойдёмте, я покажу чего! Наконец-то я завалил своего первого врага!..
— Что, опять⁈ Мы в прошлый раз, в Забытых пустошах битый час искали твоего первого, но всё безрезультатно, хотя там варягов не больше сотки полегло! Представляешь, сколько мы теперь потеряем времени в поисках твоего первенца, когда тут тысячи убитых загорают?
