Шестидневная война - Уинстон Черчилль

Тем временем сирийская артиллерия вместо того, чтобы направить огонь на дороги, по которым продвигались израильские солдаты, продолжала по своей многолетней привычке обстреливать поселения. Артиллерийский обстрел, по-видимому, был совершенно неэффективным, ибо в кибуцах имелись надежные подземные убежища для женщин и детей, а все мужчины были в окопах.

Когда война кончилась, генерал Элазар подвел итог результатам, достигнутым сирийской артиллерией за эти 4 дня беспрерывного и интенсивного огня: «205 домов, 9 курятников, 2 тракторных парка, 3 клуба, 1 столовая, 6 амбаров, 30 тракторов и 15 автомашин были поражены снарядами; 175 акров садовых насаждений и 75 акров под зерновыми культурами были выжжены; потери в людах – 2 убитых и 16 раненых, преимущественно легко» При таких жалких результатах вполне понятно раздражение, которое сирийцы вызвали у своих русских инструкторов. Однажды, в разгар боя, израильтяне перехватили радиограмму по-русски: «Прекратите обстреливать селения, стреляйте по войскам». На другом этапе было перехвачено новое шифрованное сообщение: «Черные убегают». «Возможно, это относилось к овцам», – заметил начальник израильской разведки генерал Ярив. Генерал Элазар также подтвердил факт перехвата радиосигналов на русском языке, в частности даже указаний по корректировке артиллерийского огня.

Когда началось наступление израильтян на главном направлении, Элазар предпринял также на южном направлении две вспомогательные атаки в районе Гонена и Ашмуры, чтобы держать сирийцев в неведении, откуда может последовать главный удар. Эти две одновременные атаки создали прорыв, по которому другая танковая группировка израильтян продвигалась в субботу утром от Гонена к Равийе, чтобы поддержать здесь наступление. К вечеру израильтяне имели уже два плацдарма на высотах.

Элазар говорил впоследствии:

Мы не развивали свой успех в ту ночь, так как приходилось двигаться по отвесным и узким дорогам. Мы столкнулись со многими серьезными трудностями в этих операциях по подъему: трудностями в вождении танков и в доставке снабжения. Потребовалась ночь, чтобы мы могли перегруппировать свои силы и нанести утром свой второй удар.

При сильном прикрытии с воздуха израильтяне на следующий день приступили ко второму этапу наступления, взяв направление на Кунейтру. Вновь сформированная израильская танковая группа начала на рассвете продвигаться на Тель-Тамру, тем самым облегчив бригаде «Голани» овладеть Баниасом. Прежде чем свернуть на восток, чтобы принять участие в битве за населенный пункт Масаду, бригада «Голани» очистила весь северный район вдоль сирийско-ливанской границы от сил противника.

Тем временем главные силы, совершившие за день до этого прорыв, шли на Кунейтру. Танковая группа, которая прорвалась на участке вблизи Гонена, поспешно продвигалась по труднопроходимой гористой местности к Равийе. Израильским танкам пришлось преодолеть многочисленные гнезда противотанковых пушек, прежде чем повернуть на Кунейтру. Выполнив свое задание в районе Баниаса, бригада «Голани» также направилась на Кунейтру, чтобы выбить сирийцев из города.

В субботу в 13.00 Кунейтра была окружена и в 14.30 взята. По прошествии 27 часов с начала сражения на Сирийском фронте, по мнению израильтян, в боях не участвовали только две бригады противника – одна танковая и одна моторизованная, – которые были размещены в районе Кунейтры, а затем, после распада сирийской армии, отступили к Дамаску, чтобы защищать столицу.

Генерал Элазар сказал позднее:

После взятия Кунейтры нам оставалось только внести несколько последних изменений на карту границ завоеванных территорий. Почти ничто не преграждало нам путь к Дамаску. Я думаю, что нам потребовалось бы 36 часов, чтобы войти в этот город.

По оценке Элазара, 1000 сирийцев было убито и 500-600 взято в плен. Израильтяне потеряли 115 человек убитыми и 306 ранеными. По израильским оценкам, сирийцы потеряли треть из своих 300 танков, которыми они раньше располагали (40 танков попали неповрежденными в руки израильтян). Были выведены из строя свыше 50 процентов орудий восьми сирийских артиллерийских дивизионов. Оставшаяся половина артиллерийского парка была захвачена израильтянами.

Ранним субботним утром другое израильское соединение под командованием бригадного генерала Пеледа пересекло сирийскую границу, начав выступление из южной точки побережья Тивериадского озера. Оно состояло из пехотных частей, бравших высоты у Тавафика, танковых сил, которым удалось пробиться из долины Ярмука вверх, парашютистов, переброшенных на вертолетах в тыл сирийцам, чтобы перерезать их коммуникационные линии. Дополнительная бронетанковая группа, которая в то утро также вступила в Сирию, продвигалась через Дабусийю, очистила этот район от войск противника и соединилась с силами Пеледа у Бутмие.

Парашютист, высказывания которого уже приводились, был в числе людей генерала Пеледа, переброшенных в Сирию на вертолетах. Он дает следующее описание событий:

Полет занял 6 минут. Это была чудесная прогулка, не хватало только стюардессы. Мы пролетели над сирийским зенитным орудием с прислугой из четырех солдат. Они не сделали ни одного выстрела. Такое возможно только в арабской армии. Мы приземлились на пшеничное поле и прикончили их.

Мы овладели армейским лагерем около Фика. Все солдаты бежали оттуда, оставив одного часового у ворот, мы сняли его. По сравнению с иорданскими лагерями, где чувствовалось влияние прежней британской подготовки, сирийские лагеря были очень грязные. Еды не было: только шоколад и одеколон. Море одеколона. Даже танки были забиты шоколадом и одеколоном. У сирийцев отвратительные сигареты, много хуже иорданских. Но у них чудесные финики. Мы зашли в блиндаж, который, видимо, был занят двумя офицерами, ибо там лежали два матраца. От одного шло такое зловоние, что мы сожгли его. Это была очень трудная работа, ибо он не загорался и тлел долгое время, запах вызывал тошноту.

В Фике к нам примкнуло несколько морских командосов. На море им нечего было делать и поэтому, желая сразиться с врагом, они оказались на суше.

Через полтора часа после приземления к нам на помощь прибыла танковая колонна. Командир танка крикнул нам: «Здесь одни ослы или есть также танки?» Танков не было.

В тот вечер мы слушали прогноз погоды по радио. Обычно приводятся данные по Тель-Авиву, Галилее и Негеву. Но в этой сводке говорилось также о температуре в Газе, на Западном берегу Иордана, в Кунейтре, в Синае и в Шарм а-Шейхе. Мы с ликованием встречали упоминание каждого нового места.

С того места на плато, где мы находились, открывался вид на озеро Кинерет и холмы на другом берегу. Едва стемнело, во всех кибуцах зажглись огни. Освещение было более ярким, чем когда-либо за последние 19 лет. За кибуцами виднелись гора Табор и город Цфат. В кибуце Тель-Кацир тут же под нами в долине устроили гулянье, продолжавшееся до 4 часов утра.