Гордые и свободные - Джанет Дейли

– Иди, посиди с мамой, – приказала она и хотела дотронуться до сестры, но та отодвинулась, крепко обхватив Клинка за шею.

– Нет! – простонала Ксандра, отчаянно мотая головой.

Темпл в ужасе смотрела на растрепанные волосы девочки, в которых застряли сухие листья и стебли травы. Слезы текли по перепачканным щекам Ксандры, полузакрытые глаза, казалось, ничего не видели. Несмотря на резкие движения, тело Ксандры было каким-то вялым, обмякшим.

– Что с ней случилось? – Темпл хотела расцепить руки Ксандры, обнимавшие шею Клинка. Сестра обернулась к ней, и Темпл шарахнулась – в нос ей ударил сильный запах виски и рвоты.

– Да она пьяна!

Стоило ли этому удивляться? В лагере благодаря спекулянтам не было недостатка в виски и дешевом вине. Многие из индейцев нашли в пьянстве убежище от отчаяния.

– Ксандра, зачем ты это сделала?

– Она не виновата, – хмуро проговорил Клинок.

Взор Ксандры немного прояснился. Она всхлипнула и ткнулась лицом в грудь Клинка.

– Да у тебя все платье разорвано, – с отвращением произнесла Темпл, глядя на обнаженную грудь Ксандры. Как она могла! Ведь знает, как плохо у них с одеждой.

– Она ни при чем, – сказал Клинок. – Это сделали они.

– Они? Кто они? – обернулась к нему Темпл. Его тон испугал ее.

– Солдаты твоего лейтенанта. Двое из них заманили ее в лес. Она бормотала что-то такое про дикий виноград – я толком не понял. Заставили ее пить виски, а когда она опьянела, по очереди развлеклись с ней: один держал за руки, а второй…

– Ты хочешь сказать, что они ее?..

– Да, – глухим от гнева голосом, коротко ответил Клинок.

Ксандру изнасиловали?! Тихую, безответную Ксандру?

– Прости меня, девочка, – всхлипнула Темпл.

На глазах у нее выступили слезы, она хотела обнять Ксандру, но та лишь крепче прижалась к Клинку.

– Я о ней позабочусь, – сказал он.

Темпл села на корточки, обиженная тем, что сестра предпочла ей Клинка. Тот нежно гладил ее по голове и приговаривал:

– Теперь все будет хорошо. Тебе нечего бояться. Я не позволю, чтобы тебя обижали.

– Мне… мне было больно, – жалобно произнесла Ксандра.

– Знаю. Но все кончилось. Теперь я с тобой.

– Не уходи от меня.

– Не уйду, – пообещал он.

Он нашептывал ей что-то, не умолкая ни на минуту, а Темпл чувствовала, как ее охватывает бессильная ярость и ненависть к мерзавцам, надругавшимся над ее сестренкой. Когда Клинок наконец уложил Ксандру на свое ложе, та сжалась в комочек, словно хотела спрятаться от посторонних взглядов.

Ксандра была всегда такая застенчивая, робкая, готовая прийти на помощь всем и каждому. Теперь она лежала неподвижно: платье разорвано, волосы спутаны, грязное личико залито слезами. Она была похожа на сломанную куклу.

Темпл вскочила на ноги, пылая жаждой мести. Клинок взял ее за плечи, развернул к себе, но она от ярости ничего перед собой не видела.

– Кто они? Кто это сделал? – хрипло спросила она.

– Не знаю. Когда я нашел ее, она была одна.

Темпл взмахнула кулаками:

– Их нужно повесить! Я сама бы их убила. Я ненавижу их! Мне бы ружье, нож – любое оружие.

Клинок, склонив голову набок, смотрел на нее.

– Вот та Темпл, на которой я женился – полная страсти и огня. А то в последние месяцы я видел лишь холодную, бесчувственную ледышку.

– А я видела перед собой не своего мужа, а предателя! – выкрикнула Темпл, не отдавая себе отчета, как больно ранят его эти слова.

Она была слишком возбуждена, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Даже не помнила, как нежно и ласково утешал он Ксандру.

Темпл бросилась к штабному зданию, чтобы потребовать самого сурового наказания для насильников.

Неделю спустя в лагерь вновь наведался Джед Пармели. Выяснив обстоятельства случившегося, он пригласил в штаб Темпл и ее отца, чтобы рассказать им о принятых мерах.

Обращаясь к Уиллу Гордону, Джед не смотрел ему в глаза. Слишком многое свалилось на этого человека за последние дни: сначала смерть сына, потом несчастье, случившееся с дочерью. – Двое солдат, замешанных в этом прискорбном инциденте, сидят под арестом, – сказал он.

– И долго они там будут сидеть? – спросила Темпл.

Поколебавшись, Джед ответил:

– Учитывая их безупречный послужной список, командование ограничилось двумя неделями гауптвахты.

Темпл задохнулась от возмущения, а Джед, опустив голову, сухо добавил:

– Мне очень жаль, но таков приговор.

После долгой паузы Уилл Гордон тихо произнес:

– Понятно.

– А мне непонятно! – воскликнула Темпл.

– Не могли бы вы подождать снаружи, мистер Гордон? – сказал Джед. – Я хотел бы немного поговорить с вашей дочерью наедине.

– Хорошо.

Тогда Джед взглянул на начальника лагеря и с нажимом произнес:

– А к вам просьба, сэр. Когда будете выходить, пожалуйста, прикройте за собой дверь.

Майор был старше его по званию, но вряд ли стал бы ссориться с адъютантом командующего.

Когда они остались в комнате вдвоем, Темпл подошла к окошку и обхватила себя за плечи, она была до глубины души возмущенна столь мягким приговором.

Жаркий ветер гнал по земле сухую пыль, и лагерь был окутан словно туманом. Темпл подумала о том, что проклятая пыль въелась в ее кожу, одежду, волосы. Уже много недель приходилось обходиться без мыла и воды для умывания. Какая мерзость! Какое унижение, какой позор… Но еще хуже то, что случилось с Ксандрой.

У Темпл не осталось ничего, кроме достоинства, гордости и гнева. Она обернулась к Джеду и звенящим от ярости голосом произнесла:

– Две недели! И это все? Вы бы видели мою сестру! Видели бы страх и стыд в ее глазах.

– Мне очень жаль.

– Я не нуждаюсь в жалости. Я нуждаюсь в правосудии.

– Вы не понимаете, – вздохнул Джед. Брови его были насуплены. – Я… я не хотел говорить это при вашем отце, но солдаты под присягой показали, что ваша сестра… сама их уговорила. А в уплату потребовала виски.

– Но это ложь!

– Свидетелей нет, опровергнуть их показания некому. Что касается вашей сестры, то она отказывается отвечать на вопросы, а с профосом вообще разговаривать не стала.

– Да, она все время молчит, – признала Темпл.

С того ужасного дня Ксандра разговаривала только с Клинком. Она вообще ни на шаг от него не отходила, даже спала ночью с ним рядом. Стоило кому-нибудь из родных к ней приблизиться, как Ксандра вжимала голову в плечи и замыкалась в себе.

– Я не знаю, что я могу сделать, – вздохнул Джед.

– Я вам верю…

– И еще я не могу видеть вас в этом лагере, – горячо произнес Джед. – Вам здесь не место.

– Всем нам здесь не место, – грустно улыбнулась она. – Единственное наше преступление в том, что мы любим свою родину. За это нас отправляют в ссылку.