Знатный повеса - Эдит Лэйтон

Глава 16

Настал очередной тягостный день. Эйвен чувствовал себя отвратительно. Похоже, он застрял здесь надолго и был бессилен изменить ситуацию. Опустившись в глубокое кресло, Эйвен попытался расслабиться. «Сейчас бы на коня и прочь из Лондона!» — подумал он. Увы, это было невозможно. Его отъезд слишком многое мог поставить под угрозу.

Эйвен сделал глоток обжигающего виски и задумался. Уехать он не имел права, но, оставаясь, мог потерять самое важное в жизни. Сколько времени Бриджет будет мириться с одиночеством? Как долго сумеет противостоять сомнениям? Если они и раньше не оставляли ее, то теперь, должно быть, совсем замучили.

Она становилась все более нетерпеливой и в каждом письме просила позволить ей уехать. Не случится ли так, что скоро она перестанет спрашивать, возьмет и уедет в один прекрасный день?

— Еще, — коротко сказал виконт слуге, показывая на пустой графин.

В этот вечер Эйвен сидел в своем любимом клубе. Долгие летние сумерки придавали городскому пейзажу какой-то поблекший вид, но, погруженный в свои мысли, Эйвен ничего не замечал.

Последние дни он чувствовал себя особенно одиноко. У него было мало родственников, к тому же почти все они жили в провинции. Для работы ему хватало поверхностных знакомств. Таким образом, сейчас в Лондоне у него, по сути дела, не было настоящих друзей. Старых за время долгого отсутствия он растерял, а обзавестись новыми не успел и не очень хотел. Возвратившись домой, Эйвен все три недели занимался поисками услады и совсем не думал о спутнице жизни. И вот неожиданно нашел то и другое сразу. Но, увы, сейчас его отрада находилась далеко.

Если б кто-то мог немного отвлечь его! Хоть тот же Рейф. Лучшего друга тоже не было поблизости. Рыжего прохиндея откомандировали во Францию, собственно, из-за этого Эйвен и торчал здесь по сию пору. Рейф был надежным товарищем и отличным солдатом, но никудышным шпионом. А в напарниках у него, к несчастью, оказался тупица, и поэтому его последний вояж мог закончиться плачевно. Если б сейчас Эйвен не отслеживал и не направлял каждый шаг новичка, наверное, его друг уже лишился бы своей огненно-красной головы.

В предвечерний час клуб был почти полон. Никто из завсегдатаев еще не успел уехать на ужин. Пожилые мужчины у камина толковали о политике. Молодые люди, стоявшие поодаль, поглядывая в большое итальянское окно, обменивались колкими остротами. А в углу…

Драм?

Эйвен улыбнулся. Футах в пятнадцати от него граф Драммонд беседовал с какими-то джентльменами. Неужто кузен его не заметил?

Эйвен встал и подошел к брату.

— Драм, у тебя плохо со зрением? Прошел у меня под носом и даже не остановился. Как поживаешь, старина? Я не видел тебя несколько месяцев!

Элегантный джентльмен прервал беседу и медленно обернулся. Его голубые глаза были неприветливы, как северный ветер.

— Ну и что? — холодно сказал он и снова повернулся спиной.

Эйвен остолбенел. С чего вдруг такая откровенная грубость?

Меньше всего он ожидал ее от Драма. Помимо того, что они состояли в родстве, их связывала крепкая дружба. Они вместе учились в школе и с тех пор сохранили самые теплые отношения. Ничего себе сюрприз!

Эйвен лихорадочно соображал, что делать. Джентльмен реагирует на грубость двумя способами: либо пропускает ее мимо ушей, либо требует объяснения. В первом случае он уподобляется трусливому зверю, поджимающему хвост перед более сильным собратом, во втором — выражает готовность к дуэли. Драм вполне годился в противники. В свое время он был отличным фехтовальщиком, гордостью школы. И на пистолетах тоже дрался как дьявол. Говорили, что даже после четырех бутылок он попадал в свечу с двадцати футов. В юности их силы, пожалуй, были равны, хотя они мерились ими только ради забавы.

С тех пор Эйвен отточил свое мастерство, однако сейчас он не хотел обрекать на смертельный исход мирного гражданина… тем более кузена Драма. С другой стороны, и проигнорировать оскорбление нельзя. Для Эйвена это был вопрос чести.

— Драм, — сказал он таким убийственно холодным голосом, что джентльмены рядом сразу умолкли. — Я хочу знать, почему ты так себя ведешь? Пока не услышу, в чем дело, я не стану делать далеко идущих выводов. Можешь объясниться прямо здесь — или будем выяснять отношения на дуэли. Выбор за тобой. Вообще-то я не думаю, что наши родственники придут в восторг, если мы надумаем стреляться. Наш клан и так невелик, а может стать на одного человека меньше. Однако я к твоим услугам, если тебе угодно. Я желаю, чтобы ты сказал о своем решении прямо сейчас.

— Сказать? — Драм измерил его презрительным взглядом. — Здесь и сейчас?

— Здесь и сейчас, но без публики.

Граф Драммонд под возбужденный шепот последовал за кузеном. Они направились к маленькому столику, рядом с которым стояли два широких кожаных кресла. Эти джентльмены, оба находчивые и остроумные, были признанными светскими львами.

Виконт Синклер был немного старше своего родственника. Его волевое лицо с не вполне правильными чертами, так привлекавшими женщин, выгодно отличалось от лица кузена. Буйные черные кудри делали виконта похожим на поэта. В сравнении с ним граф Драммонд выглядел не таким крупным. Что касается его лица, то даже самые близкие друзья могли польстить ему лишь единственным эпитетом — выразительное. У графа были прямые черные волосы и голубые глаза. Фамильное сходство проявлялось у них скорее в складе ума и манерах, нежели в облике. Естественно, две столь примечательные персоны, неожиданно повздорившие между собой, оказались в центре всеобщего внимания.

Эйвен сидел, закинув длинные ноги одна на другую, и внимательно смотрел на кузена. Драм, устроившийся в соседнем кресле, сосредоточился на своих сапогах.

— Я не хочу проливать кровь, — спокойно начал Эйвен, словно они беседовали о погоде. — Я уже не говорю о том, что твоя матушка снимет с меня голову, если я тебя хоть чуть-чуть поцарапаю.

Однако его кузен и не думал улыбаться. Лицо Эйвена приняло более строгое выражение.

— Хорошо, оставим шутки. Но я хочу знать причину, Драм. Нас с тобой многое связывает. Не можем же мы отмести прошлое и ссориться неизвестно из-за чего!

— Ты употребил правильное слово, — сухо заметил Драм. — Вот именно — прошлое, но не будущее. Я думал, что хорошо знаю тебя. Но теперь вижу, как ошибался. Ты стал другим человеком.

— Возможно. Наверное, так и должно быть. Но это не — значит, что я заслуживаю презрения.

— Я не могу понять тебя, — сказал Драм, не сводя с кузена холодного взгляда. — Когда ты потерял Элизу, я так тебе сочувствовал! И это естественно. Она была просто очаровательна. Ты, очевидно, не знал, что я всегда завидовал тебе? Я представлял, как она нравилась тебе, и считал, что ты уехал за границу с горя. Я навещал тебя и видел, какую разгульную жизнь ты ведешь, хотя и надеялся, что со временем ты остепенишься. Но сейчас убеждаюсь, что ничего подобного не произошло.