Триптих. Знамение. - Ирина Мира

Темп всё ускорялся.

Голова у Роны начала кружиться, и перед глазами появился неясный туман. Когда сил совсем не оставалось, Рона посмотрела под потолок. Огромный разноцветный шар красок, водопадом устремился вниз, завис над полом, превратился в ураганную воронку и взметнулся вверх. Все цвета радуги отражались от четырех исполинских зеркал.

В следующую секунду всё случилось одновременно. Воронку разорвало на четыре части, и каждая на всей скорости устремилась на зеркала и разбилась о них на миллионы искр. Скрипка вырвалась из рук и заиграла самостоятельно; к ней присоединились другие невидимые инструменты; с позолоченных рам сошли призрачные пары и по всему пространству залу, до самого купола, закружился танец.

Рона почувствовала себя легче воздуха. Она поднялась вверх, туда, где на расстояние нескольких метров от пола, с вытянутой рукой, парил Владис.

Рона положила кисть в его раскрытую ладонь, и он привлек её к себе. Свободной рукой он обнял её за талию. Дурнота отступила, но туманная дымка продолжала застилать глаза. Сейчас она была вызвана уже совсем другим чувством - сладкой истомой и восторгом.

Цветные искры кружились как снежинки.

Музыка играла.

Они начали танцевать.

- Ты Богиня, - голос Маршала прозвучал прямо над ухом Роны, но ей он показался далеким.

- А ты - Бог, - ответила она, и прижалась к его телу.

Они кружились в танце то у самого пола, лишь изредка касаясь его, то под куполом.

- Этот зал твой, - с любовью сказал Владис, - Я хочу подарить тебе ещё кое-что.

Он недолго молчал, поглаживая полуоткрытую спину Роны.

- Я хочу подарить тебе Империю. Ты станешь Императрицей. Матерью моих детей. Я дарю тебе мир.

Рона остановилась. Несколько инструментов дали фальшивые ноты, но тут же вернулись в ритм.

- Ты не рада?

Музыка, из тонкой и мелодичной, перешла в более отрывистую и резкую, но красоты своей не утратила. Скрипка бешено заиграла, звуки стали ниже, быстрее.

Он дернул Рону за руку, и крепко сжал талию.

- Почему?

Владис рывком опрокинул её назад, подставив руку под спину. Повёл пальцами, очерчивая купол, и небо нам ними потемнело. Из золотого, оно стало пурпурным, а затем - глубоким синим. Выглянул молодой месяц, зажглись звёзды и свечи поплыли по воздуху в серебряных светильниках. Обоняние одурманил тяжелый запах сандала.

- Не пристало женщине, не королевской крови всходить на престол. Ваш престол.

- Скажи это как подобает! - голос Владиса погрубел, крылья носа широко раздувались, глаза расширились, открывая покрасневшие сосуды на белках.

Рона знала, чем может обернуться отказ от оказанной чести, и молила духов дать ей время хотя бы на объяснения.

- Ты отказываешься быть моей женой, моей императрицей? Скажи это!

- При всем уважении и любви к тебе, я смиренно благодарю, но не могу принять эту честь, - спокойно сказала Рона, скрывая страх, - Я не могу быть той, кем ты предлагаешь.

- Ты будешь тем, чем я захочу!!!

Его голос, усиленный стократ, разбил зеркала. У Роны лопнули барабанные перепонки. Божественная магия дня и ночи в один миг исчезла. Цветные искры растворились в воздухе, призрачные танцоры испугано вернулись на рамы. Вместо них, по всему залу и вокруг Роны, закружились миллионы осколков. Они пролетали стремительно, задевая то одну щеку, то другую, то спину, то ноги, и оставляя после себя десятки и десятки маленьких порезов.

- Ни смей! - крикнул Владис, когда Рона попыталась излечиться.

- Выслушай меня Влад! Я отказываюсь не потому, что не считаю это великой честью и не потому, что не люблю тебя, - Рона остановилась, ожидая очередного гневного выкрика, но его не последовало, - Ни один человек в мире не присягнет тебе, если рядом с тобой на коронации буду стоять я. Люди ненавидят меня, считают что я попираю тебя, посягаю на твою власть. И даже ты не в силах переубедить их. Если ты наденешь на меня корону, пойдут такие толки, что ты потеряешь доверие народа. Тебе нужна другая жена.

Владис смягчился, но не до конца.

- Какая?

- Чтобы её любил народ, но не больше чем тебя, иначе за всё, что создал ты, начнут восхвалять её; чтобы она была умна, но не так как ты, иначе она посягнет на твою власть; чтобы была щедра, но не настолько, чтобы раздать все богатства, случись ей остаться регентом; чтоб была верна тебе всецело. И чтобы могла спокойно вынашивать для тебя наследников, не беспокоясь о том, кто будет защищать тебя от врагов пока она в положение.

Осколки продолжали резать, но Рона терпела.

Музыка не умолкала.

- И ты не хочешь быть такой женой?

- Хочу, - глядя в глаза и, погладив щеку Владиса, шепнула Рона, - Но ты сам знаешь, что не могу. Ты вырастил меня для другого. Я должна делать то, что умею - охранять тебя, твои цели и твои творения.

Владис ничего не ответил. Он взмахнул рукой. Воздух под ногами Роны потерял плотность, и она полетела вниз. Она бы ударилась об пол, но успела вовремя призвать дар и ловко приземлиться. Как только её ноги коснулись земли, руку Владиса, от плеча до кончиков пальцев, охватило синее пламя. С размаха он стряхнул пламя, и оно устремилось к Роне. У самой груди Роны, пламя столкнулось с бело-голубой стеной магии воды и погасло. Роналисса улыбнулась - они часто устраивали с Владисом поединки и когда он злился, то всегда выплескивал эмоции в сражении. Улыбка погасла, когда Рона не встретила ответную у Владиса. В Рону полетели черные, заостренные сгустки магии земли. Она поймала их с огненную сеть и отправила обратно. Владис встал спиной, раскинул руки. Сеть ударилась о тяжелую ткань гауна, превращенную Владисом в невидимую каменную преграду. Смешав воедино магию огня, воздуха, воды и земли, Рона создала два кнута, похожих на её бичи Сартраса и замахнулась. Владис повернулся, кнуты захлестнули его запястья. В спину Рону толкнул поток воздуха и бросил вперед. Владис поймал Роналиссу. Взял посередине кнуты, накинул их петлей на плечи Роны, поставил её на ноги и притянул к себе. Теперь он, наконец, улыбнулся. Рона не вздохнула с облегчением - она знала, что Владис не причинил бы ей вреда. Кнуты перестали сковывать Рону и исчезли. Руки Владиса заскользили вниз, приспуская короткие рукава платья, губы начали покрывать шею и плечи поцелуями.

За всё время, вплоть до настоящей ночи, что они провели вместе, наедине друг с другом, он не сказал ни слова. Рона обмолвилась лишь однажды, и её шепот, отразившись от стен, эхом разлетелся по залу, неоднократно вернувшись к ней и к нему: 'Владис'.

Восставшей на несколько страстных часов магии, было суждено снова испариться. Рона сидела на полу, а Владис уже надевал зеленый, расшитый серебряной нитью, гаун.