Время великих реформ - Александр II

Мы прибыли сюда совершенно благополучно и обнимаем вас всех.

Последние известия от Мама́ из Дрездена от вчерашнего вечера. Она здорова, но очень устала. В Кронштадте прежде Субботы я быть не могу. В 12 час[ов] полагаю сесть на пароход в Петергофе.

А.№ 33. Александр II – Константину НиколаевичуГатчина. 13/25 Октября 1858.

Пользуюсь отъездом Головнина [188], чтобы написать тебе, любезный Костя, хотя несколько слов. Вчера узнали мы по телеграфу о благополучном прибытии вашем в Киль, а сегодня в Гамбург. Надеюсь, что морское путешествие в эту позднюю пору не повредило милой Санни. Скажи ей, что здесь, в Гатчине, все ее напоминает, и что в честь ее орган играл уже неоднократно елдорадо-кадриль. Я по-старому возобновил мои ночные прогулки, и мне все казалось, что я должен был ее встретить где-нибудь в темных аллеях, с веселым обществом, как в 54 году.

Матушка перебралась сюда в прошедшую среду, но, к сожалению, третьего дня, кажется, немного простудилась в холодной спальне Маруси [189], и с тех пор уже сильно голова разболелась, и она не выходит из своих комнат. К счастию, лихорадки нет, так что можно надеяться, что дурных последствий не будет. Мы прибыли сюда в пятницу к обеду, и вчера приехала Елена Павл[овна].

Общество довольно многочисленное, так что за столом в арсенале бывает до 80 ч[еловек]. Молодежь [кажется?] en train [190] и уже несколько раз плясала. Вчера и сегодня был франц[узский] театр, а завтра готовятся charades en action [191]. Я два раза был на охоте и завтра собираюсь полевать. Погода стоит теплая и даже солнечная, что для нас об эту пору редкость. Мы намерены остаться здесь до четверга. По делам нового ничего нет, и все покуда спокойно. Метлин за исполнением бумаг, у меня еще не был.

Да благословит Бог ваше заграничное пребывание и да возвратит он вас морально и физически укрепленными. Обнимаю вас, с милым Николою, от всего сердца.

Твой брат и друг Александр.

Поздравляю с рождением Миши. По телегр[афу] знаем, что они оба воротились сегодня в Крым к своим женам, и надеюсь быть здесь около 28-го окт[ября].

№ 34. Константин Николаевич – Александру II24 октября/5 ноября 1858 года. Гамбург.

Письмо это будет привезено к Тебе, любезнейший Саша, яхтою «Штандарт», которую я нарочно ездил осматривать в Киль. Надеюсь, что Ты останешься ею доволен. Мне кажется, что она вполне достойна Русского Императора. Она отделана с настоящим морским щегольством без всяких лишних вычурных затей и ходит более 13 узлов. Но окончательная чистая отделка на ней не окончена ради неисправности Французов, и поэтому придется ее доделывать в Кронштадте на счет неисправных подрядчиков.

Покуда я осматривал «Штандарт», вошла на Кильский рейд «Светлана». Это чудное судно, лучший из имеющихся у нас Фрегатов, и которым любой Флот мог бы гордиться. Он 20-ю футами длиннее «Громобоя», будет носить сплошную 60-ти фунтовую артиллерию и ходит до 12 узлов. По неисправности французов он вышел из Бордо 4-мя месяцами позднее контракта и все-таки еще не окончательно отделан.

В машине его есть тоже несколько мелочных неисправностей: котельные трубки часто текут, и тщательные помпы действуют неисправно. Исправление этих недостатков вместе с погрузкою угля задержат его здесь около недели, и тогда будет такая поздняя пора, что останется очень мало вероятности, чтобы он успел войти в Кронштадт до льдов. Риск и опасность такого похода были бы очень велики, и потому, обсудивши это дело очень основательно с Лисянским [192], я принужден был решиться приказать ему остаться зимовать в Киле, хотя мне это очень неприятно.

Но на сем свете нет зла без добра. Эта зимовка будет иметь ту хорошую сторону, что за зиму успеют его совершенно окончательно доделать, так что он явится в Кронштадт раннею весною в полной исправности, так что ему придется только принять артиллерию, и он будет тогда готов для любого назначения. Этим кончается поручение, данное Лисянскому в 1856 году.

В 2 года он снабдил Русский Флот лучшими нашими тремя судами: Императорскою яхтою «Штандарт», Фрегатом «Светлана» и огромным корветом «Баян», несмотря на все бесчисленные затруднения и неприятности с Французами и процесс с Collas и Французским банком. Мне кажется, что этою службою Лисянский вполне заслужил, чтоб Ты ему пожаловал Владимира на шею.

Мы теперь тихо и спокойно живем в Ганновере, где теперь собралась вся семья моей жены [193]. Король и королева в высшей степени для нас милы и любезны. 29-го числа мы отправляемся в Альтенбург и оттуда через Веймар, Дармштадт, Штутгард, Карлсруэ и Женеву в Турин, где полагаем быть около 14-го Ноября. Надеюсь, что к тому времени «Рюрик» уже будет в Генуе.

Дня 4 тому назад приехал Головнин и привез мне милое Твое письмо из Гатчины от 13-го числа, за которое искренно-искренно Тебя благодарю и обнимаю. Слава Богу, что нездоровье Матушки не имело дурных последствий. Очень обрадовались мы, узнав про благополучное возвращение Низи с женою и ребенком. Надеемся, что и Миша с Ольгой счастливо воротятся, и что дурные дороги не будут иметь для нее дурных последствий. Здоровье моей дорогой жинки, Слава Богу, весьма порядочно, но железные дороги ее очень утомляют.

Прощай, любезнейший Саша. Обнимаем Тебя с жинкой от всей души, также Твою милую Марию и детей и целуем ручки у Матушки.

Твой верный брат Константин.№ 35. Константин Николаевич – Александру II15/27 ноября 1858 г. Штутгарт.

Любезнейший Саша!

Пишу Тебе из Штутгарта из дома нашей милой доброй Олли, у которой мы в гостях с 13-го числа вечером. Она мила, как всегда, и очень довольна иметь нас вдвоем под своим кровом. Ехали мы сюда из Ганновера очень долго, потому что в Веймаре, вместо 3 дней, должны были оставаться целую неделю à cause de Günter [194]. В Альтенбурге мы оставались дней 5, были, как всегда, очень хорошо приняты и получили от города диплом почетного гражданства, в которое нас записали со всею семьей.

Тетушка Мария Павловна [195], всегда ко мне с женою весьма милостивая, была в этот раз еще милее и радушнее, чем когда-либо, так же как Карл и даже София, которая очень хорошо сошлась с моей женой. Тетушка много расспрашивала про Россию и много рассказывала про былые времена. Главный предмет разговоров и ожиданий во всей Немеччине теперь составляет перемена Министерства в Пруссии [196]. Первое впечатление, вообще, было удивление, второе – беспокойство и неизвестность насчет будущего.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});