Лабиринты надежд - Мила Бояджиева

Они шли к отелю Лары по набережной вдоль берега. Глядя на гладь озера, Лара отчетливо вспоминала черноморские ночи и шепот Пламена "обичам те"... Рассказ Сиднея о кладе звучал фантастически, но это не имело значения. Арчи Гудвину, как оказалось, бывшему агенту разведслужб, не сиделось без дела, и он придумывал хитроумные способы разбогатеть. Ну, что ж, другие играют на бегах или в лото, лезут в различные телеконкурсы. Сидней, кажется, хорошо сознавал безнадежность своих розысков.Но он-то какраз остался в выигрыше наше девушку, которую не может забыть.

На темной воде плясали цветные блики от огней набережной, пахло водорослями и сладкими ночными цветами. Хорошее оформление, конечно, великое дело в лирических историях.Но как ужасна освещенная сцена, если на не нет актеров, способных сыграть хороший спектакль...

- Ненавижу пустыню... - неожиданно для себя сказала Лара. Раскаленный песок, от которого нет спасения... Наверняка, я не смогла почувствовать что-нибудь кроме отвращения среди бескрайнего мертвого, палящего жаром песка. Это я о фильме "Английский пациент". Желтое мертвое, перетекаюшее волнами пространство конечно, здорово выглядит на пленке, стильно и, вроде, не слащаво.Пустота и безжизненность окружения подчеркивают внутренний накал чувств. А вот если люди испытывают друг к другу те же чувства под пальмами у кромки лазурного прибоя - слащаво, банально. Я - заурядная бюргерша. Обожаю пальмы и кромку прибоя.

- Мне довелось видеть пустыню лишь с самолета, когда летел в Каир... Сид достал из петлицы смокинга красную розу и задумчиво покрутил её. Может, это и пошло, но этот цветок нравится мне больше. Больше всех песков в мире. Он похож на Софи... Думаю, что я нашел клад, Лара. Только, к несчастью, не для себя. Не может же Сидней Кларк стать родней графини и президента Фаруха?!

- Все возможно... Я уверена - все. Любовь - могучее оружие, я не сумела им воспользоваться. И не смогла исправить ошибку... Но мы пришли. Вон и мой домик - уютный и тихий. Лишь в холле горит свет.

Свернув на аллею, ведущую к отелю, Сид остановился.

- Завтра я уеду. Спасибо за чудесный вечер.

- Вы заказали шикарный ужин и не позволили мне оплатить свою долю в счете.Можно было бы ограничиться баром на пляже.Непозволительная расточительнось.

- Расточительность - не что иное, как умение доставлять себе удовольвствие. Так утверждает Арчи, оправдывая свое безденежье. Но я с ним согласен. Разве вы одели бы столь восхитительное платье в пляжный бар? А мой вечерний костюм? Не смейтесь - он взят на прокат. Тоже из опыта Арчи. И потом, когда ещё я смогу повести даму в такой ресторан? Возможно - никогда. Не вспоминать же мне, краснея от стыда, как я взял деньги у приглашенной на ужин очаровательной женщины?

- Спасибо, Сидней... Мне тоже почему-то кажется, что этот вечер я буду вспоминать довольно часто. Прощай. Будешь в Москве - непременно заходи в гости и передай привет мистеру Гудвину. - Вместо того, чтобы протянуть руку, Лара положила руки на плечи Сида и поцеловала его в щеку. - Завидую Софи.

В это мгновение некто огромный, хрустя ветками, выскочил из-за подстриженного кустарника и сбил Сида с ног. Лара тихо взвизгнула, отпрянув в сторону.Резко вскочив, Сид ударил в колени нападавшего, повалил его и двинул в челюсть. Тут же из темноты появились двое крепких парней в летних костюмах и предьявили жетоны:

- Охрана курорта. Нужна помощь, синьора?

- На нас напал какой-то человек... - Лара смотрела на поднимающегося с дорожки мужчину. А он на нее, так, словно увидел привидение.

- Здравствуй, Лара, - сказал Пламен по-русски.

- Ты?! - Она попятилась, качая головой. - Не может быть...

Секьюрити сориентировались:

- Выходит, мы здесь лишние?

- Да, да. Это мой друг...

Охранники исчезли. Трое молча стояли на освещенной голубоватыми фонарями дорожке.

- Сидней, это Пламен Бончев. Тот самый, - наконец сказала Лара и обратилась к Пламену. - Сидней - друг мистера Гудвина, того, что отдыхал тогда в Крыму.

- Черт! Дерешься ты здорово! - Пламен легонько толкнул парня.

- Простите... Я думал... Меня вы тоже не плохо приложили. И без всякого повода.

- Ты приставал к даме...

- Перестаньте... Поднимемся ко мне и выпьем кофе. Ведь нам надо поговорить, да? - Предложила Лара.

- Не думаю, что удобно ночью посещать номер одинокой леди двум столь драчливым кавалерам, - возразил Пламен. - Я знаю здесь маленькое ночное кафе. Абсолютно пустое.

- Согласна. - Лара посмотрела на Сида. - Идем?

- Думаю, вам надо побеседовать, а мы с вами, Лара, почти простились. Завтра я уезжаю. Если возникнут проблемы - комната 27, отель "Сирена". Приятно было познакомиться, синьор Бончев. Желаю удачи, господа. Откланявшись, Сид быстро зашагал вниз к озеру.

- Ну что... составишь мне компанию? - Пламен тревожно взглянул на Лару.

Она легко содрогнулась и вдруг стала опускаться, держась за живот... Да она хохотала! Согнувшись, прижав ладони к животу, Лара смеялась, содрогаясь всем телом. Потом села на каменный бордюр, поджала колени и спрятала в них лицо. Смех прекратился, она тихо всхлипывала.

В кафе она сразу же юркнула в туалетную комнату и долго плескала в лицо холодной водой, потом смочила носовой платок и приложила ко лбу. Мысли яснее не стали. Так бывает во сне: изо всех сил мучительно страшишься понять нечто - нечто очень простое, необходимое, важное. И не можешь.

- Извини, я напугал тебя. - Встревоженный Пламен ждал её за столиком. Перед ним матово запотели два высоких бокала с крюшоном и дымились чашечки "капуччино".

- Все в порядке. Не могу привыкнуть к чудесным случайностям. Хотя именно эту ждала всегда. Даже в московском метро заглядывала в лица кудрявых брюнетов.

- Это не случайность, Лара. Я узнал, что ты была в Милане, но опоздал. Некто Бонован предположил, что ты могла отправиться в эти места, и я рискнул.

- Случайность... Нет - куча случайностей! Я ведь и сама не понимала, зачем приехала сюда. Ты мог не найти меня.

- Должен был. Давно должен был. - Он опустил глаза и мучительно поморщился. - Не хочешь ударить меня? Ну, тогда обругай, прокляни.

- Поздно. У меня уже и зла нет. - И в самом деле,справившись с волнением неожиданной встречи, Лара смотрела на него холодно и отстраненно.

- Ты вправе ненавидеть меня, вправе презиратьвсе, но ты должна знать, почему я не разыскал тебя в то лето.

- Я и тогда знала. Увлекся другой - это вполне нормально.

- Пожалуйста, не перебивай меня... То, что произошло с нами в Крыму, оказалось серьезнее, чем я думал... Да, вокруг было полно прехорошеньких малышек. Но я тосковал о тебе. Не сильно, не до смерти, не так, чтобы бросить все к черту и рвануть в Москву правдами и неправдами... Думал: вот отработаю договор, получу деньги - и махну. Намечал встречу на осень... И тут... тут ты сказала, что беременна... И что у тебя трудности. Я понял медлить нельзя и с трудом оформил себе поездку в СССР. Можешь не верить, но на следующий день меня арестовали. Они уже давно следили за мной, и в Москву, конечно, не выпустили бы, но приглядывались, выявляя связи. Знаешь, в чем обвинили меня? - Пламен хмыкнул. - В шпионаже. Ведь у меня были контакты с иностранцами, а некий американец усиленно предлагал контракт в его рекламной фирме. Он оказался цэрэушником. И вроде, как они якобы установили, хотел завербовать меня. Но не успел. Все это раскручивали целых пять месяцев. Когда меня отпустили за недостаточностью улик, я сразу рванулся звонить тебе. Твоя мама сказала, чтобы я навсегда забыл этот телефон, что ты вышла замуж за знаменитого шахматиста и очень счастлива...До меня тогда дошло. Тот парень ещё в лагере увивался возле тебя.

- Господи...Мама ничего не сказала мне!

- Не вини её. Какой я был бы парой для дочери русского министра? Ведь меня все ещё держали под подозрением. Перекрыли выезды за рубеж... Это был тяжелый период... Я стал бороться, за меня вступились правозащитники, начался скандал в прессе... Когда я заявил, что вынужден эмигрировать, меня отпустили в Америку... Но было уже поздно. Нашему ребенку к тому времени исполнилось уже пять лет.

- Ребенка не было... - Лара перевернула на блюдце чашечку с кофейной гущей. - У меня был стресс... Я сильно тосковала. Замуж вышла, как во сне. В больницу попала прямо из ресторана, где устраивали банкет... Врачи засуетились - в фате, в кружевах, на носилках... Ребенка сохранить не удалось. Это была пятимесячная девочка... - Она с усилием взяла себя в руки, отгоняя подступившие слезы. - Потом было много всего. Сейчас у меня растет Маша - она уже окончила первый класс.

- Выходит, ты все же сумела устроить свою жизнь... - Пламен вздохнул. - Слава Богу, стало легче... Все эти годы я жил с ужасной тяжестью на душе... Но не хотел беспокоить тебя, ворошить прошлое... Ты очень красива, Лара. Ты превратилась в восхитительную женщину. Я рад, что у тебя хорошая семья.

Она усмехнулась:

- Помнишь, у Пушкина стихи, обращенные к няне: "Выпьем, дряхлая старушка..."? Так вот - Арине Родионовне было сорок два. Как мне... А ты все же стал знаменит?