Время рокировок - Андрей Васильев

Ну их нафиг, пусть хоть поубивают друг друга. Тут даже тщеславие не потешишь. Одна и вправду сама не знает, чего хочет, вторая в себе уверена так, что аж скулы сводит. Блин, может и вправду Галку с собой поселить? Мозгов там нет, зато и проблем никаких не будет.

Я почти уже заснул, когда в дом кто-то вошел. Это была Настя.

— Алиция, конечно, заносчивая сука, — сказала мне она, проведя ладонью по моей щеке. — Но в одном она права — я и вправду ничего не делала, хотя и надо бы. Сам ты все равно ничего не заметишь, то ли потому, что слепой, то ли потому, что тебя все время отвлекает что-то.

Наверное, ей надо было что-то ответить, но я этого делать не стал. А зачем? Тут не говорить нужно, а действовать, раз уж все так обернулось. Так меня учил капрал Ёшка на первом курсе Академии, а уж он-то в этих вопросах разбирался!

Я люблю раннее-раннее утро. Точнее — я полюбил это время суток здесь, в Ковчеге. В том, умершем мире, что утро, что день, что ранний вечер были одинаковы — солнце в дымке, смог и неумолчный гул цивилизации.

Здесь же все по-другому. Тишина, бирюза неба, неяркое солнце, которое только-только появилось на нем — и звуки просыпающейся природы. Я не романтик, да и не был им никогда — но это зачаровывает.

Добавьте сюда росный воздух, наполненный ароматами степи — и попробуйте меня понять.

Ну, правда, степь можно осязать, только находясь в ней, в крепости с этим уже сложнее, человек все умудряется загадить.

Но мы в полной мере ощутили полноту бытия, когда свежеумытое солнце выползло на небо, мы уже спешили туда, где меня ждет Салех.

«Мы» — это я, Джебе, Азиз и Настя. Да, вот взял её с собой, она меня об этом попросила. Нет, если бы я захотел, то осталась бы она в крепости, никакого особого отношения к ней не будет, это однозначно, и те часы, что мы провели вместе этой ночью, ничего не меняют. Но в данном случае — почему бы и нет? Мне — не сложно, ей — полезно. Стрелять она уже научилась, а вот решать вопросы без оружия — пока нет. Хотя — кто бы говорил? Мне самому эту науку еще постигать и постигать. Не хватает мне и знаний, и умения видеть всю картину целиком. Так, выезжаю кое-как на инстинктах и интуиции, но надолго ли меня хватит? Людей под моей рукой все больше, лицо мира стремительно меняется, общины крепнут и перестают быть общинами, становясь группировками, городами и сообществами.

Хорошо хоть люди вокруг меня собрались разумные и самодостаточные, хоть и не без тараканов в головах. С другой стороны — с теми, которые без тараканов, жить неинтересно, у них полета фантазии нет. А без этого тоже никак. Ну да, оружие — двигатель прогресса, но зато любопытство — его проводник. Потому и рвется в экспедицию к верховьям Великой реки столько народа — интересно же. Даже флегматичный Тор нынче ночью объяснял мне у костра, что он, при необходимости, может даже нашим «Васильком» управлять, если Одессита подменить надо, мол дома, во фьордах, он на разных судах хаживал с отцом. Давал, стало быть, понять, что ему очень охота войти в состав экспедиции.

И я его возьму с нами. Тор вообще правильный боец — думающий и добросовестный.

Вот вернусь в Сватбург, сформирую группу — и вверх по реке рвану. Причем — не наблюдателем пойду, как сначала хотел, а главным. Почему нет? И чего тянуть? Одессит как раз за это время успеет туда-сюда по реке сгонять и привезти в крепость женщин из леса. Не скажу за всех, но толковые там есть, я Дарье про их угодья рассказал, так она задала мне пару вопросов, поугукала и сказала, что сама завтра, то есть уже сегодня, Одессита, отправит в поход за людьми. Как видно — усмотрела в моих рассказах что-то важное.

Но Алиция какова, а? Умеет брать жизнь за рога. Надо ее будет в лес отправить, на поляну, от греха, пусть там лешему местному глазки строит. А то она мне здесь хвостом накрутит, знаю я таких.

А вообще я ей благодарен. Одному, оно конечно, проще, но я рад, что с Настей все так вышло. Правда, теперь надо приглядывать за Марикой. Не думаю, что я ей прямо вот так уж нужен, но собственница она страшная, привыкшая, что Вселенная вертится вокруг нее. И мы с Жекой часть ее собственности и обитатели ее Вселенной, не предназначенные для использования другими людьми. Так что Настя, ложась в мою постель, ступила на очень скользкий и опасный путь.

Что же до Фрэн… Ну, получилось так, как получилось. Наверное, могло у нас что-то выйти, могло. Вот только для этого «чего-то» надо было ей цветы подарить, стихи почитать, вечером на небо с ней поглядеть, а у меня на это времени нет совершенно. Ну вот — совсем. Так что — не вышло, и не вышло. Не беда.

Ходьба стала для нас привычным делом, километры мы отмахивали незаметно для самих себя, знай только фиксировали уже привычные для нас путевые знаки степного фарватера — приметные валуны, маленькие рощицы и все такое прочее.

Впрочем, Джебе, как всегда, был при деле — неугомонная Фира каким-то образом узнала о том, что мы уходим на рассвете, встала даже раньше нас и устроилась в засаде у пролома в стене.

Дождавшись нас, она сначала попробовала напроситься в группу, так, ради приличия, а после, убедившись, что шансов на это нет, впихнула в руки Джебе всё то же самое массивное переговорное устройство, что нам бонусом в городе азиаты дали.

— В лесу оно ни фига не работает. Так, километр-полтора, — махая руками, объясняла неугомонная рыжая бестия послушно ей внимающему Джебе. — Посмотрим, что в степи, на сколько его хватит. Аккумулятор заряжен, так что я на тебя надеюсь. Смотри, что надо делать…

Подвести Фиру исполнительный Джебе не хотел, а потому время от времени включал устройство и о чем-то с ней переговаривался.

Как и предполагалось, в степи оно работало куда лучше — мы отошли от крепости уже на приличное расстояние, а голос Фиры был все еще различим, правда, звучал уже совсем не так чисто и громко, как до этого, забиваясь шумами, свистом и каким-то улюлюканьем.

Окончательно связь пропала только тогда, когда мы достигли оазиса с родником, того самого, в котором некогда наша совсем малочисленная на тот момент группа, состоявшая из меня, Павлика, Трифона и Насти встретила Профа, и бывшего с того времени непременным местом привала для любого жителя Сватбурга, выбравшегося за пределы крепости. Это действо перешло из насущной необходимости в разряд «традиции». Не передохнул в оазисе с родником — не будет тебе дороги, хоть на пять минут — да остановись. И непременно наполни флягу водой из родника, она приносит удачу.

Люди любят выдумывать традиции, а потом их культивировать.

Хотя, ради правды, оазис стоял ровно на таком удалении от крепости, что не передохнуть в нем было бы как минимум глупо. Да и вода в роднике на самом деле была вкусная.

— А все равно — нормально, — сказал нам Джебе, выключая переговорник и убирая его в один из карманов на штанах. — Легкий он, хоть и здоровый, опять же — вон как далеко взял, не то что тогда, в лесу.

— Пустое пространство, помех нет, — я присел под дерево и прислонился к нему спиной. — Уф, хорошо. Так вот — степь, она же ровная как стол, чего им далеко не брать? Воздушное пространство пустое, магнитных аномалий тут вроде тоже нет, а значит, и помехам взяться неоткуда.

Ко мне подошла Настя, вытирая лицо — она умылась холодной водой, села рядом и прислонилась своей спиной к моему плечу. Такое случалось и раньше, но сейчас это выглядело немного по-другому, была в этом какая-то извечная женская гибкость, которая четко давала понять любому зрителю, что теперь я её собственность.

Вот и Джебе это уловил, глянул на нас и перевел взгляд на Азиза. Тот раздвинул толстые губы в улыбке, подмигнул моему ординарцу и сделал пальцами руки некий знак, потерев большим пальцем об указательный.

— Да ладно? — немного расстроенно удивился ординарец. — Не ожидал.

Он достал из кармана перочинный нож, который невесть где раздобыл, и протянул его зимбабвийцу. Тот довольно цыкнул зубом.

— Вот жуки, — равнодушно сказал я, сразу поняв смысл этого действа, надвинул кепи на глаза и откинул голову назад.

Насте понадобилось для осознания произошедшего чуть больше времени, и возмутилась она куда сильнее.

— Сволочи, — сообщила она ухмыляющимся соратникам. — Спорили? А от тебя, Джебе, я такого вообще не ожидала! Поставить не на меня?

— Да ладно, — отмахнулся тот. — Ну, не на тебя, что теперь?

— А на кого? — потребовала у него ответа Настя. — На Фрэн? На Марику? Или вообще на эту корову Алицию?

Сам факт того, что кто-то делал ставки на то, с кем я пересплю, ее не волновал. Главное — не на нее ставили. Женщина, одно слово.

— Алиция красивая, — Азиз причмокнул. — Ляжки толстые, грудь большая!

— А ну — тихо! — встрепенулся я, привставая. — Тихо, я сказал!

Степь никогда не молчит. Птицы, мелкая живность, ветер, качающий траву — это все создает неумолчный фон. Но она все равно не лес, который надежно гасит звуки, а потому человеческая речь, даже негромкая, слышна издалека, даже днем. А особенно, если говорят несколько человек.