Закон Единорога - Владимир Свержин

Я буквально одним движением впрыгнул в кожаные штаны.

– Сэнди, хватай остальное! Отдай меч! – я вырвал у него Катгабайл и побежал за Бельруном.

Во дворце царила страшная неразбериха, и наше появление отнюдь не внесло ясности в окружающую обстановку. Особенно если учесть, что в пяти шагах впереди нас неслась радостная леопардиха, а мой голый торс и блистающий меч наводили на мысль о нашествии варваров.

– Покои принцессы недалеко, – задыхаясь на бегу, объяснял Бельрун. – Вон та галерея, за ней лестница, направо дверь…

В боковых переходах мелькали спины убегающей челяди. Мы выскочили на лестницу. Леопардиха мчалась впереди, ощерив в радостной улыбке свои двухдюймовые клыки.

– Здесь! – ткнул пальцем Винсент в крепкую дверь с золоченой ручкой. Судя по окружающему нас великолепию, мы находились в королевских покоях. Но любоваться интерьером у нас не было времени. Я толкнул дверь плечом. Она оказалась запертой. Впрочем, ничего удивительного в этом на было.

– Сэнди! – крикнул я. – Держи кошку! Винсент, давай! Раз, два, три!

Мы одновременно по команде бросились в створ дверей. Те затрещали, но не поддались. Еще удар, еще… С четвертого раза замок беспомощно звякнул, освобождая нам путь, и мы с Бельруном по инерции ввалились в покои принцессы. Я поднялся с колен, озираясь. Комната была пуста.

– Что за черт? – начал я…

И тут стоявший сбоку от входа каминный экран, самопроизвольно издав дикий визг, свалился на стоявшего рядом Винсента.

– Вальдар!!! – Лаура, подобно чернохвостой комете, вылетела из своего убежища, бросилась мне на шею и повисла на ней, изо всех сил колотя в воздухе ногами. Не знаю, напоминало ли это сцену из рыцарских романов, но лично я был счастлив.

– Лаура! – пользуясь нашим стремительным перемирием, я запечатлел пылкий поделуй на ее устах и потянул за собой. – Нам надо торопиться!

Винсент, выбравшийся из-под экрана, с улыбкой наблюдал за нами.

– А это кто? – Лаура-Катарина огляделась, наконец обращая внимание на окружающую действительность. – А где Рейнар? Почему ты, собственно говоря, голый? – засыпала она меня вопросами.

– Это Бельрун. Рейнар нас ждет. Все остальное потом, – скороговоркой выпалил я, упорно таща наследницу арагонского престола за собой и включая средство связи.

– Лис! Мы ее вытащили! Как там у тебя? Рейнар, тяжело дыша после быстрого бега, навешивал мешочек с порохом на толстенные кованые прутья решетки, заграждавшей путь к реке.

– Нормально! Первой башне каюк, – отозвался он. – Слышал?

– Рви решетку, мы уже бежим!

– Ой, шо щас будет, шо щас будет… – приговаривал д'Орбиньяк, заправляя в мешочек пропитанный маслом лоскут. – Слабонервных просьба удалиться. – Понимая, что то, что сейчас будет, я услышу и без мыслесвязи, я отключил канал.

Мы скатились по лестнице и пулей вылетели в сад. Длинное платье из тяжелого вишневого бархата с черной оторочкой изрядно сковывало движения несчастной принцессы. Сэнди, каким-то невероятным образом ухитрившись приманить леопардиху, мчался сзади.

– Осторожно! – закричал Бельрун. – Справа! Стражник, отпиравший нам ворота, видимо, все же заподозрил что-то неладное и кинулся наперерез. Лезвие алебарды, суматошно выброшенной им впе ред, едва не задело плеча девушки. Лаура вскрикнула, отклоняясь назад, и едва не упала, запутавшись в длинном подоле. Я одним ударом отсек наконечник, оставляя обалдевшего стражника любоваться на палку, зажатую у него в руках.

– Куда мы бежим? – задала еще один своевременный вопрос принцесса.

– К водостоку! – ответил я.

– К водостоку?! Я туда не полезу! – она остановилась и капризно топнула ножкой.

– Нет, полезешь! – я дернул ее за руку.

– По какому праву ты мной командуешь? – возмутилась растрепанная красавица, сдувая упавшую на глаза прядь волос.

– По праву жениха, – рявкнул я. Девушка обалдело захлопала пушистыми ресницами. Я вздохнул и опустился на одно колено.

– Лаура, послушайте, будьте моей женой, – запинаясь, проговорил я, с трудом переводя дух.

Принцесса прерывисто вздохнула и, одарив меня восторженным взглядом, тихо прошептала:

– Ну конечно же, я согласна, Вальдар.

– Тогда бегом – я подхватил ее на плечо и бросился к башне, где ждал нас Лис.

ГЛАВА 22

Ничего на свете лучше нету, чем бродить друзьям по белу свету

И так, побег удался! Барка, своевременно подошедшая к берегу, подобрала нас, и теперь быстрое течение Роны несло ее вниз, к морю Подгоняемое мистралем, судно двигалось резво для такого грузового тихохода Вся наша теплая компания расположилась на обширном сеннике под матерчатым навесом, находившимся на корме Обессиленный превращениями и тревогами минувшего дня, я, кажется, рухнул в него, как только мы ступили на борт. И вот теперь, проснувшись в несусветную рань, что было мне глубоко чуждо и, более того, противно, я пытался сообразить, что же меня разбудило.

Над головой покачивалось едва светлеющее небо. Рядом завозилась сонная Лаура, блаженно посапывающая на моем плече, и что-то пробормотала. Я осторожно погладил ее по спутанным черным локонам, и она счастливо улыбнулась во сне.

– Эй, Виль – услышал я негромкий окрик, раздавшийся с бака – Клади руль налево, сейчас будем поворачивать.

Невидимый мне лодочник завозился у рулевого весла. Я с усмешкой вспомнил собственные опасения по поводу владельцев барки. Признаться, вначале мне думалось, что придется высадить этих двоих крепких светловолосых корабельщиков, похожих, словно братья, где – нибудь здесь же, на берегу, чтобы они не мешались и не спутали наши карты Однако их реакция на появление из водостока нашей великолепной семерки меня просто восхитила Их непробиваемого спокойствия не смогла смутить ни измазанная сажей рожа Лиса, ни огромный Ролло, только что вырвавший решетку из каменной стены, ни полуголый рыцарь с мечом в руке и богато одетой красавицей на плече. Они лишь опасливо покосились, как на что-то диковинное, на огромную пятнистую кошку, резвившуюся у ног отчаянно ругающегося Сэнди, и вежливо осведомились, входит ли данное животное в число пассажиров После того, как нам общими усилиями все же удалось отогнать леопардиху, мы дружно ответили, что это провожающие, и, оставив Ролло и зверюгу на суше, погрузились в барку. Оба моряка моментально вернулись в свою первозданную флегму я, деловито и неторопливо оттолкнувшись шестами от берега, вывели судно на середину реки.

– Нравятся мне эти горячие швейцарские парни, – промолвил Лис, с восхищением глядя на невозмутимых корабельщиков – Знаешь, по-моему, хлопот с ними не будет.

– Хочется верить, – пробормотал я, обрушиваясь в сенник. Это было последнее, что я помнил.

И вот теперь я лежал, как болван, с открытыми глазами и не мог заснуть Тихо поскрипывала рея, барка легко покачивалась на волнах Роны И тут я понял Понял, что меня разбудило Сбоку от меня раздавался тихий женский плач «О Господи, что еще могло случиться?» – мелькнула у меня суматошная мысль Я попытался незаметно приподняться, но побоялся разбудить Лауру.

– Ну почему, почему ты говоришь мне эти ужасные вещи? Я никуда от тебя не уйду! – раздался приглушенный голос Эжени.

– Пойми, моя родная, это неизбежно Мы должны расстаться Ты молода и красива, у тебя есть друзья, они о тебе позаботятся Ты обязана быть счастливой за нас двоих! Мне необходимо уйти Разве ты не видишь – я приношу несчастье всем – прозвучал в ответ хриплый голос Люка.

– Не вижу! – всхлипнула девушка. – Я без тебя счастлива быть не могу! Послушай, глупый ты человек, с чего ты решил, что тебе нужно уходить? Смотри, Вальдар нашел свою принцессу, мы плывем к ее отцу, королю. Наш друг не оставит нас, и мы сможем жить спокойно и тихо, никуда больше не ездить. . У нас будет свой дом!

– Да пойми же ты, – резко и гневно перебил ее Люка, – я не могу жить спокойно и тихо! Не должен. Не имею права! Моя душа отягощена убийством, а моя вера… – в голосе печального клоуна звучала боль.

– Ненавижу твою веру, – тихо и с угрозой проговорила Эжени.

– Молчи! – прикрикнул на нее Люка. – Ты ничего в этом не смыслишь. – Девушка вновь приглушенно зарыдала.

Я лежал с открытыми глазами и думал, пытаясь осознать услышанное. Признаться, я не мог понять, о чем шла речь у этой, казалось бы, счастливой пары. Одно было ясно совершенно точно что повседневная мрачность нашего клоуна, которую я приписывал его природной меланхоличности, имела под собой более глубокие корни Люка непрестанно страдал. Каждый час, каждую минуту Эжени можно было только посочувствовать, и мне было искренне жаль эту славную девушку, полюбившую такого странного человека "Боже мой, – пронеслось у меня в голове – У меня под боком все это время разыгрывалась драма двух, в общем-то, близких мне людей, а я ничего не видел . " Соображения внешней политики и мои личные про блемы вновь заслонили для меня все А впрочем, что бы я смог сделать, если бы знал? Переубедить фанатичного катара не переживать так глубоко смерть убитого им человека? Это поистине невозможно! Оживить его наверняка случайную жертву? И тут другая мысль, словно клин, вонзилась в мозг «Человек после совершенного им убийства считает себя недостойным счастья, любви, да что там – жизни А я?»