Ключевая фигура - Михаил Нестеров

— Но денег-то у тебя нет, — заметил Овчинников.

— Они у моего партнера. Мы договаривались залечь на дно, подождать, пока поиски немного поутихнут, пока с тебя слезут — хотя бы Шестаков со своей бандой.

— Не говори при мне его имени, — попросил Овчинников. И его глаза, способные, казалось, менять цвет, снова сузились.

Марк очень точно выразился — Шестаков со своей бандой. Такое определение не подходило к преступной группе Марковцева, но, как трафарет, точно накладывалось на сотрудников «проблемного» отдела во главе с начальником. Марк выглядел человечнее, что ли. Урод он или калека, говоря его словами, но все же человек.

— У Кости два пути, — продолжил Сергей, — обратиться за помощью к своему приятелю в банк, с которым он планировал ограбить его, или к тебе от моего имени, следуя намеченному плану.

— Сколько вы собирались выжидать?

— Минимум месяц, — ответил Сергей. — Костя остался один. Он хорош, когда ему отдают четкие распоряжения. То, как он управился со мной и Валей Мезенцевым, по большому счету требовало от него лишь отваги, от сообразительности ничего не зависело. Сейчас же он попал в трудное положение, когда нужно принять взвешенное решение. Инструкции живут в нем крепко, он автоматически выдержит срок в тридцать дней, да еще прихватит недельку, перестраховываясь: Я знаю людей такого типа, они не самостоятельные, ими нужно руководить. Короче, Андрей, кроме процентов, о которых я говорил, за Костю я отдам тебе половину всей суммы.

— Тебе можно поступить проще — подежурить у дверей «Мегаполиса» или СИБМира самому или передоверить это дело… — Овчинников глянул на Скворцову, — офицеру ФСБ.

Марк покачал головой:

— Я не могу разорваться. Я в розыске, а у Кати работа в управлении.

— Он может обратиться в другой банк?

— Теоретически — да. Практически — нет. У него есть два канала, зачем ему искать еще? Девять из десяти, что он напорется на крупные неприятности. Искать канал — долгая и трудная работа, требующая проверок и перепроверок по линии МВД, ФСБ. Везде нужно давать деньги, но главное — иметь связи в правоохранительных органах. Нет, — ухмыльнулся Сергей, — Косте ничего не светит. «Деньги достаются тем, кому они нужнее всего». А мне без них в Дагестане делать нечего.

— В Дагестане? — переспросил Овчинников.

— Ага. Неподалеку от того места, где ты проходил службу. Катя, расскажи, чем пестрят сегодня заголовки оперативных сводок.

Катя отвечала намеренно монотонно, нехотя, решив для себя: эта услуга Марковцеву — последняя по многим причинам, включая и то, что контакт с Овчинниковым походил на боевую операцию. Вряд ли она засветила своего агента, который находился за рулем «Ауди», — он не задает лишних вопросов, просто выполняет распоряжения и получает за это деньги.

— В Дагестане был убит Шамиль Науров, пропали два его племянника.

— Там ничего не сказано о Султане Амирове, — продолжил Марк, — я мог бы дополнить сводку. Если бы не приличная должность, которую ты занимаешь в банке, я бы предложил тебе прогуляться по местам боевой славы. Не скучают руки по штурвалу?

— Не скучают, — солгал Андрей.

— Так мы договорились насчет денег?

— Пока не знаю.

— Но список купюр в банк поступил, так?

— Естественно.

— Если договоримся, сумеешь наладить контакт с коллегой из СИБМира?

— Да. Я найду для него нужные слова.

Овчинников не стал спрашивать, почему Марковцев доверился ему. Ответ прозвучал месяцем раньше по телефону: «Мы оба профессионалы, Андрей. Давайте в этом деле обойдемся без официальных лиц». Дело затянулось, хотя и разделилось на две разные части — в том числе и качественно.

Андрей мог сдать Марка так же технично, как и сам Сергей часом раньше, предвидя в общем-то стандартную ситуацию, освободил его от опеки телохранителей. Он пошел на этот шаг для того, во-первых, чтобы еще раз доказать свою незаурядность, во-вторых, перестраховался. Ведь под надежной охраной разговор мог пойти в ином ключе: Сергей мог занервничать, а Андрей, имея инициативу, наоборот, остался бы спокойным. Во всяком случае, они могли не понять друг друга, а телефон, рация и оружие под рукой. Сейчас же беседа проходила в относительно равных условиях. Марк добился того, чего хотел, и мог рассчитывать на положительный результат переговоров.

Уважать его — в прямом смысле этого слова — не за что. Завидовать?.. Да, себе Андрей мог сказать, что немного завидует бывшему подполковнику спецназа. Его решительности, доли безумства, неустрашимости. Он казался ему викингом, бросившим вызов целой империи.

— Что ты решил, Андрей? — вывел Овчинникова из раздумья голос «викинга». — Скажи себе: «Да будет так, как должно быть, даже если все будет наоборот».

— Это твоя любимая поговорка?

— Одна из любимых. — Сергей неожиданно рассмеялся. — Я вспомнил одну вещь. Как только люди Наурова перенесли вооружение с базы в яхт-клуб, я по каналам военно-морской разведки передал сообщение Шестакову — и только после этого исчез из поля зрения ГРУ.

— И что было в том послании?

— А в том послании всего четыре слова: «Прощай! Уехала гражданка Иванова». А если серьезно, то дословно:

«Прочтите второй стих псалма номер три и восьмой стих псалма номер сто». Капитан третьего ранга, фамилии его не запомнил, посмотрел на меня как на суперагента с пятью нолями.

— Уже в то время ты начал замаливать грехи? — сострил Овчинников.

— Нет. Когда-то я монашествовал и нашел много удивительных вещей, читая Библию. Не знаю, прочел псалмы Шестаков или отнесся к моей шифровке атеистически.

А послание, показавшееся начальнику отдела зловещим, уже само по себе говорило о скорых неприятностях. Шестаков, находясь в своем офисе, в раздумье побарабанил пальцами по столу, потом подошел к шкафу и взял с полки подарок немецких коллег: миниатюрную книжицу размером со спичечный коробок. «Новый Завет и псалтирь» стараниями немецких умельцев уместился на тонких, едва ли не прозрачных страницах.

Вооружившись лупой, Шестаков, предчувствуя крупные неприятности, все же пошелестел страницами, отыскивая нужные, и прочел то, что получилось.

И как идти с этим «на ковер» к Прохоренко? — подумал он, еще раз перечитав «стихотворную» депешу от Марковцева:

Стих первый: «Господи! Как умножились враги мои!..» Стих второй: «С раннего утра буду истреблять всех нечестивцев земли, делающих беззаконие».

52. Москва, 24 сентября, понедельник

Марковцев, Мезенцев… и «Мегаполис». За последние дни Горохов перегрузил свои мозги, которые не хотели выполнять одну из главных функций — избирательность по отношению к получаемой информации. Голова, как хорошая мясорубка на мясокомбинате, перерабатывала все, что в нее попадало, выходило соответственно. Три «М» — часть готового продукта.

Вышло то, что вышло: Костя благоразумно не явился на «стрелку» с Дугушевым. Задаром сдал дагестанца. Вряд ли они тронут Наурова — старик поступил по закону гор. А если Амиров еще жив? Нет, он скорее мертв, чем жив, нервничал Костя, не замечая новой привычки сцеплять пальцы рук и щелкать суставами.

Больше в таком состоянии он находиться не мог — еще немного, и он сойдет с ума.

Совсем недавно, сдавая Шамиля Наурова, Костя вспомнил мудрую истину: «Не ошибается тот, кто ничего не делает». Но его беда заключалась в том, что он не знал другого изречения на эту же тему: «Умный может совершить ошибку, но он не повторит ее никогда».

До «Мегаполиса» Костя добрался на метро. Трехэтажный, возведенный из облицовочного кирпича банк тем не менее не бросался в глаза, отличаясь от соседних строений утонченностью стиля, молодостью.

Такими же качествами обладали охранники, одетые с иголочки.

Посетитель, оставив справа от себя зал обмена валюты, подошел к застекленной конторке. Бросив взгляд на портативный металлоискатель, обратился к старшему смены:

— Мне нужно поговорить с вашим начальником службы безопасности. Позвоните ему.

— Позвоните вы, — придержался правил охранник, указав на телефон в фойе, стоящий на столике в окружении кожаных кресел. — Там вы найдете список телефонов и фамилии служащих.

Костя кивнул и прошел к столику. Взяв в руки лист бумаги, пробежался глазами по длинному списку. Главу службы безопасности звали Андреем Николаевичем, рабочий телефон — 219. Не мешкая, Горохов набрал номер.

— Да, Овчинников слушает, — раздался в трубке густой баритон.

— Здравствуйте, из фойе вас беспокоят, — как всегда неуклюже начал разговор Костя. — Посетитель. Хотел бы поговорить с вами с глазу на глаз.

После непродолжительной паузы Овчинников посоветовал:

— Подойдите к дежурному, предъявите паспорт, вам выпишут пропуск. За вами сейчас спустятся.