Расследование. Рукопись, найденная в ванне. Насморк - Станислав Лем

— Я дам вам инструкцию, — начал он. Услышав басовитый звук зуммера, он замолчал, повернулся и посмотрел на меня.

— Извините… Видимо, что-то срочное. Может, вы подождете? Это займет самое большое пять минут.

Я кивнул головой. Офицер вышел, тихо притворив дверь. Я остался один напротив приоткрытой двери сейфа.

"Уж не собираются ли они подвергнуть меня испытанию? С помощью такой наивной, глупой уловки?" — подумал я не без возмущения. Целую минуту я сидел спокойно, но постепенно как-то сама собой голова моя повернулась в сторону шкафа. Я тут же стал смотреть в противоположную сторону, но там мой взгляд встретил зеркало, в котором опять-таки отражался шкаф с секретными бумагами. Я решил пересчитать дощечки паркета. К сожалению, пол был покрыт линолеумом. Я переплел пальцы рук и стал усиленно всматриваться в побелевшие костяшки пальцев, пока меня не охватил гнев. Почему это я не могу смотреть куда захочу? Папки были черные, золотые, розовые. С этих последних свешивались шнурки, снабженные тарелкообразными печатями. Одна папка, лежавшая наверху, была с большим бантом. "Мне нечего опасаться, — подумал я. — В конце концов, миссию мне доверил сам главнокомандующий, поэтому в случае необходимости я могу сослаться на него. Но о какой-такой необходимости я думаю?"

Я посмотрел на часы. С момента ухода офицера прошло уже десять минут. В комнату не проникал ни малейший шорох.

Стул, на котором я сидел, был жесткий — с каждой минутой, секундой я ощущал это все отчетливее. Я положил ногу на ногу, но так было еще хуже. Я встал, подправил брюки, чтобы не измялась складка, и поспешно уселся снова. Теперь на меня воздействовал и письменный стол, на который я оперся руками. Я пересчитал папки на полках по вертикали и по горизонтали, затем снова потянулся. Минуты шли. Все острее давал о себе знать голод. Я допил остатки чая и выцарапал сахар со дна стакана. Мне было уже просто невмоготу смотреть на открытый сейф с папками. Я был уже просто в бешенстве. Взглянув на часы, я убедился, что прошел уже целый час. Когда миновал второй, я стал терять надежду на возвращение офицера. Что-то, видимо, с ним приключилось. Но что?

Может, то же самое, из-за чего внезапно был отозван Бландердаш? Этот, как его там… Кашердаш, Бландеркларш, Дашдерблад, Блакдердаш? Я был совершенно не в состоянии вспомнить — вероятно, от голода и злости. Я встал и принялся нервно прохаживаться по комнате.

Почти три часа один на один с открытым сейфом, набитым секретными бумагами — даже подумать страшно, чем это пахло. Ну и свинью же мне подложил этот… как же его все-таки звали? Если бы меня вдруг кто-нибудь спросил, кого я жду…

Я решил выйти. Хорошо, но куда я пойду? Вернуться в ту комнату, через которую я сюда попал? А если меня станут спрашивать?

Моя история будет звучать неправдоподобно, я предчувствовал это. Я уже видел лица судей. "Офицер, имени которого вы не помните, оставил вас одного в комнате с открытым несгораемым шкафом? Замечательно, но старо. Может, вы придумаете что-нибудь более оригинальное?" Мне было жарко, по шее и спине текли капли пота, в горле пересохло.

Я выпил чай офицера, быстро посмотрел по сторонам и попытался закрыть сейф. Замок не желал защелкиваться. Я вращал цифровые барабанчики и так и эдак — дверь упрямо отскакивала и никак не хотела захлопываться. Мне показалось, что из коридора донеслись звуки шагов.

Я отскочил от шкафа, зацепив при этом рукавом папки, и целая кипа их вывалилась на пол. И тогда я сделал невероятную вещь — залез под стол. Я видел только ноги вошедшего — в форменных брюках, в черных остроносых ботинках. С минуту он стоял неподвижно, затем тихо закрыл дверь, на цыпочках подошел к сейфу и исчез из поля моего зрения. Я услышал шелест поднимаемых бумаг, к которому через некоторое время добавилось тихое пощелкивание. Я все понял. Он фотографировал секретные документы. Значит, это был не офицер, а…

Я на четвереньках вылез из-под стола и, пригибаясь к полу, направился к выходу. Затем вскочил, бросился к двери и одним прыжком очутился в коридоре. Когда я с размаху захлопывал дверь, на долю секунды передо мной мелькнуло бледное, искаженное страхом лицо того человека.

Фотоаппарат выпал из его рук, но прежде чем он долетел до пола, я был уже далеко. Расправив плечи и выпрямив спину, я шел размеренным, преувеличенно твердым шагом, минуя изгибы и повороты коридора, ряды белых дверей, из-за которых доносились приглушенные отголоски служебной возни вместе со стеклянным перезвоном, в котором не было уже ничего таинственного.

Что делать? Куда идти? Доложить обо всем? Но ведь того человека там наверняка уже нет, он убежал, ясное дело, сразу после меня. Там остался лишь шкаф, открытый несгораемый шкаф и разбросанные бумаги. Внезапно у меня мурашки побежали по телу. Ведь в соседней комнате я назвал свое имя, не говоря уже о том, что меня привел туда тот молодой офицер. Они должны уже обо мне знать. По всему Зданию, наверное, уже объявлена тайная тревога. Меня уже ищут, все лестницы, выходы, лифты взяты под наблюдение.

Я посмотрел по сторонам. В коридоре царила обычная суета. Офицеры проносили папки, похожие как две капли воды на те, которые лежали в том сейфе. Прошел курьер с кипящим чайником. Остановился лифт, из него вышли два адъютанта. Я прошел мимо них. Они даже не оглянулись. Почему ничего не происходит? Почему никто меня не разыскивает, никто не преследует? Неужели это все еще было лишь испытание?

В следующую минуту я принял решение.

Я подошел к ближайшей двери и посмотрел на ее номер: 76 911. Он мне не понравился. Я двинулся дальше. У номера 76 950 я остановился. Постучать? Глупо.

Я надавил на ручку и вошел. Две секретарши помешивали чай, третья раскладывала бутерброды на тарелке. На меня они не обратили никакого внимания.

Я прошел между их столами. Передо мной была другая дверь — следующей комнаты. Я переступил через порог.

— Это вы? Ну наконец! Прошу. Располагайтесь как дома.

Из-за письменного стола смотрел на меня, улыбаясь, крохотный старичок в очках с золотой оправой. Под редкими белыми, как молоко, волосами наивно розовела лысинка. Глаза у него были как орешки. Он радушно улыбался, делая приглашающие жесты.

— Со специальной миссией командующего Кашебладе… — начал я.

Он не дал мне договорить.

— Несомненно… Вы позволите?

Дрожащими пальцами он нажал на клавиши машинки.

— А вы… — проговорил я.

Он встал, выглядя при этом весьма солидным, хотя и с улыбкой на лице. Нижнее веко левого глаза у него слегка подрагивало.

— Подслушивающий Вассенкирк. Вы позволите пожать вашу руку?