Черепаха Тарази - Тимур Пулатов

- А мне разве не хочется этих маленьких радостей? Я как вдовец при живой жене и детях... вынужден скитаться... Вот вы - кем бы вы ни были человеком... черепахой... даже самое маленькое насекомое порхает, машет крылышками, чувствуя дуновения жизни... А я бродяга... отовсюду отторгнутый... Ладно! - махнул рукой Тарази, но, разволновавшись, стал расхаживать взад-вперед по комнате. - Пока у меня нет уверенности в вашем выздоровлении... Зачем же вы даете Хатун надежду? Мы всегда кого-то обманываем, я не говорю. - умышленно. Из слабости, из эгоизма, из ложных мечтаний. Но в итоге-то остаемся обманутыми сами... Вам хочется женщину, и вы стараетесь, не думая, что с ней будет потом. - Тарази остановился посреди комнаты и, скрестив руки на груди, мрачно уставился на Бессаза: Что будет с Хатун, если вы опять... Ведь она не в том уже возрасте и не из тех женщин, которые проглотят досаду и завтра повернутся к другому мужчине. Вы не подумали, что... - Тарази не договорил и вдруг обнял Бессаза за плечи, да с такой теплотой и сочувствием, что Бессаз невольно поежился, не ожидая такого прилива чувств от всегда замкнутого, холодного на вид человека. - И я потеряю все... Вся моя жизнь окажется одной большой ошибкой... хотя и ошибкой свободного человека. Ради этой свободы я потерял семью, друзей, родину... И если я проиграю самое главное - свою свободу, жизнь, тогда и мой орел прилетит... И со мной случится танасух... В этом смысле вам повезло больше - вы испытали это странное чувство раньше - и боль ваша притупилась... Мой же танасух впереди... хотя для вас это не утешение.

Столь искренне Тарази никогда не говорил с ним, и Бессаз не знал, что отвечать от растерянности. Думал Бессаз: все, что сейчас ответит, покажется банальным, неубедительным, ибо раскрылась перед ним такая душа - и увидел Бессаз, как велико ее страдание... не было в ней корысти, мелкого тщеславия... заблудшая душа.

"Он ведь как тот прикованный... Тоже посягнувший... чтобы сделать как лучше... но тоже наказанный", - вдруг подумал Бессаз и почему-то вспомнил пустырь, где они с Тарази впервые встретились.

Мучился ли Бессаз-черепаха вот так, как мучается сейчас Тарази? Все чувства пережил он тогда, на пустыре, когда пытались поймать его сетями, и страх, и изумление, если узнавал в толпе кого-нибудь из знакомых, соседей и старшего судью - своего начальника. Маленький толстяк, он стоял, покусывая кончик уса, и давал приказания, нелепые и бессмысленные, вроде: "Копайте рвы и окружайте чудовище водой, чтобы оно захлебнулось", "Соберите псов из окрестных деревень, и они отгрызут ему хвост", "Смотрите, чтобы чудовище не побежало по улицам, неся заразу. Не спастись нам тогда от чумы", "А вы, двое, что ковыряете в зубах, ступайте в город и узнайте, в каком доме произошло колдовство..." Все это говорил старший судья - человек нравственный, который, напутствуя Бессаза перед его первым делом, запрещал брать взятки, хотя и предупредил, что если вдруг мошенники сумели незаметно сунуть ему деньги под седло лошади или за пояс плаща, то, не возмутившись, надо привезти деньги в город, чтобы вместе решить, что с деньгами делать...

Потом, топая за лошадью Тарази в пустыне, черепаха стала привыкать к своему облику и смирилась с тем, что придется жить ей где-нибудь в норе и другие черепахи так и не узнают ее тайны...

- Но я могу все же- надеяться? - робко молвил Бессаз. И еще хотел что-то сказать, может оправдаться, но прибежал, запыхавшись, Абитай, чтобы пожаловаться Тарази на Фарруха. Перед грозным взглядом Тарази никто не устоит, думал он, все другие уже пробовали одернуть плута, бродившего возле дома.

- Я вышел, но мошенник появился неожиданно и выбил у меня из рук саблю. И бросил в сад, и стоит и корчит поганые рожи из-за дерева, взахлеб рассказывал Абитай. - Саблю я отнял, но он требует, чтобы его впустили в дом и накормили. Такого нахала, Тарази-хан, я вижу впервые.

- О ком это вы?

- Фаррух... тот, который принял вас в постоялом дворе, - грустно улыбнулся Бессаз. - Сейчас он бродит вокруг дома...

- С Майрой, - уточнил Абитай и для убедительности поднял вверх указательный палец.

- Что ж, впустите его, - заинтересовался Тарази.

Абитай бросился исполнять его приказ, а Тарази в нетерпении вошел в коридор. И пока спускался по лестнице, Абитай успел переговорить с Фар-рухом и уже возвращался назад в дом.

- Разбойник! - в сердцах выругался Абитай. - Он настаивал, чтобы его впустили в дом, теперь отказывается... Он издевается над нами! Я его стыдил: как можно пользоваться слабостью человека и заниматься вымогательством? Давайте, Тарази-хан, я заберу на недельки две Бессаза в деревню к отцу. Там он развеется, успокоится, не то, боюсь, с ним может снова приключиться что-нибудь гадкое. Фаррух не отстанет, пока не исполнит свой подлый замысел...

Тарази, стоя на лестнице, выслушал Абитая и пошел к воротам; Абитай поспешил открыть их.

Тарази, прищурившись, посмотрел по сторонам и успел заметить, как двое спрятались за валуном. Тарази усмехнулся: вспомнил, как он и Фаррух прятались друг от друга на постоялом дворе. Это взбудоражило его, настроило на игривый, юмористический лад, и он побежал вдруг, чтобы притаиться за другим валуном. Потом выглянул и увидел, что Фаррух с Майрой бегут направо к серому валуну, но не успели они залечь там, как Тарази уже встал из-за своего укрытия и бросился к валуну, откуда выбежали вымогатели. Так, то выглядывая, то снова прячась, перебегали они от левого обрыва холма к правому, а Абитай, с открытым ртом наблюдавший за этим, ничего не мог понять.

Только Бессазу, наблюдавшему за всей этой картиной сверху, было видно, как теснит Тарази, шаг за шагом, Фарруха и Майру к обрыву, по строго продуманному, как в шахматной игре, плану.

И вот, когда Фаррух был прижат к самому спуску, он перестал прятаться и, тяжело дыша, сел рядом с Майрой на камень, готовый в любую минуту продолжать бегство.

- А, господин слуга, - приветствовал его Тарази, - приятно снова видеть вас, да еще с такой женщиной. Чем могу быть теперь полезен? - И сделал шаг в их сторону.

Фаррух вскочил и, отступив ровно на шаг, снова сел, дыша ртом. Он грубо потянул к себе Майру, боясь, что она зазевается и будет поймана Тарази.

- Какие новости? По-прежнему ли сердятся ваши посетители, вспоминая, как я въехал в ваш двор с клеткой? А господин судья, он все еще осматривает дыру в комнате пропавшего Бессаза или удовлетворен вашими ложными показаниями? - спрашивал Тарази язвительным тоном, и видно было, что ему не так-то противно вспоминать тот далекий день.

Он сделал движение, будто желая шагнуть к нему, и Фаррух поспешно отодвинулся назад и с тоской глянул на крутой спуск, куда можно было свалиться, сделав неосторожное движение. Испугавшись, он встал и, признавая себя побежденным в хитроумных бегах - от валуна к валуну, - побрел вниз, часто оглядываясь.