Записки рыжей эльфийки - Лиза Истомина

   Как-то раз, пребывая у своего папочки дома, Алекс услышал разговор его с какой-то женщиной. Это сейчас он догадался, что той неизвестной была Мгла, а тогда он просто подслушал: они говорили о моей проданной душе. Когда женщина ушла, Алекс решил уговорить отца отдать душу ему, мол, я найду её и не отпущу уже больше никогда. Кхашен, наивный, милостиво согласился, про себя решив, что сын пошёл в него. Он переписал договор на сына.

   Алекс добавил в конце, что это был единственно верный путь, в результате которого внучка богини Мглы осталась бы в живых. Я поверила ему, а потому и дала Нерушимую Клятву о лишении тела Алекса его "второй души" - Аннет-Тени. Полина, имевшая со своим братом эмпатическую и эмоциональную связь, потом по секрету рассказала мне, что Прошлая приносит невыносимую боль Тёмному, и она в буквальном смысле выжигает его, как и отвар из папоротника.

   Мне захотелось уничтожить Мглу ещё больше - теперь уже за Алекса.

   Как только мы появились дома, и Алекс рассказал обо всём, что с нами случилось, моя любимая мигом телепортившая к нам маман превратилась в Огненную Деву (что это такое - сама не знаю, её так тётя Неля назвала), вызвала младших братьев, нажаловалась на судьбу-судьбинушку. Те ополчились, попытались разыскать пропажу - Мглу, - но не преуспели в этом. Надеюсь, поискать на самом Олимпе они додумаются.

   Лееску не прислали под двумя предлогами: первый - ей нельзя ступать на Землю, второй - у неё экзамены. В общем, два брата-акробата в идеальном положении, мы с Полинкой - отдыхаем вдвоём, Алекс упёрся в Универ. Хрипела я всё так же сильно, правда после эльфийских зелий мне намного стало лучше. Как раз из-за них я разговаривала шёпотом и не молчала. Некоторое время меня кололи витаминами, заставляли глотать снотворное из лаванды и поили всякой-разной дрянью "для поддержания иммунитета и твоего скорейшего выздоровления". Под конец моего содержания все мои руки были покрыты синими точками, до боли напоминающие следы от шприцов с наркотическими веществами. Лаврентьева, почти не вспоминающая о своём брате, только отшучивалась и посылала меня далеко и надолго, приговаривая: "Не говори такого больше, у меня уже живот от смеха болит!".

   Наконец-таки, мы стоически вытерпели всю неделю домашнего ареста. Бегать, прыгать я пока не могла, так что на выпускном останусь без танца.

   Мне снится он. Только он. Ничего кроме него. Это странно.

   Мрачная я и вездесущая подружка спустились по ступеням, некогда знакомым нам до малейших трещинок. Умереть от ужаса - там, в реале я успела сделать ровным счётом ничего, а здесь мой курс заканчивает седьмой и идёт в аспирантуру. Остаться и мне, что ли - так недалеко и до интернатуры дотерпеть, заодно и подругу в беде не оставлю - она-то желает присмотреть за братиком.

   Отовсюду мне видны знакомые лица. Каждый из них улыбается, радуется, смеётся. Я же, уставшая от постоянных поисков и пытавшаяся найти способ покончить с Кхашеном раз и навсегда, только натягивала на лицо маску. Как там в песне поётся? "I`m not a man of too many faces / The mask I wear is one"? Ну, тогда я именно так и делаю. Иногда Поля на несколько секунд останавливается, дёргает меня за руку и спрашивает про очередного человека с моего факультета, интересующего её. Я, если его знаю, отвечала с максимальной честностью.

   Совершенно внезапно дорогу нам преградил смерч. Точнее, как смерч - человек-дракон, долгих две с половиной недели мучивший меня, и, не поверите, я была рада его видеть!

   "Мать, ты в порядке? - донеслись изнутри голоса Ирмы и Адел. - Может, всё-таки домой?"

   Рада так, что, совершенно не соображая, разрешила ему броситься мне на шею и крепко обнять. Тот Аттоне, которого я знала, поржал бы да ка-ак шандарахнул по башке каким-нибудь заклинанием повкуснее. Но сей Аттоне мне был неизвестен - сей, который вместо посыла в самый древний маршрут прижал к себе с твёрдым намерением не отпускать. Вот и как теперь его бить, спрошу я вас?

   Полинка за спиной ахнула.

   Чуть не плача и не замечая отвисших нижних челюстей адептов и студиозусов, я спрятала красное лицо на плече одногруппника. Какой-то маг-стихийник, напившийся ещё до выпускного, ляпнул:

   - Только не говорите, что они помирились, ик!

   Ирис Лион подошёл к нам, со всей своей силой молодецкой ударил по спинам. От громкого хлопка я вздрогнула всем телом.

   Шон, почувствовав неладное, покачал головой и телепортировал вместе со мной. Пять секунд. Да-а, слухов не оберёмся.

   Надеюсь, всё-таки бывший противник усадил вообще никакую меня в кресло, сам присел передо мной на корточки.

   - А теперь всё сначала и в хронологическом порядке, - приказал он.

   Я рассказала. Смущённо взглянула из-под русо-рыжих ресниц на прикрывшего глаза дракона и прокашлялась.

   - Кажется, это всё.

   - Всё? - В голосе ненавистного вновь проскользнули знакомые мне нотки самодовольства и ехидства.

   - Тебе мало? - вспыхнула я. Рядом со мной загорелись чистые свитки, а море, так близко находившиеся к нам, с силой ударило о каменные стены Университета. Кхм, может, ну её, профессию эльфийской ведьмы? Податься в простые отшельники?

   - Чего-чего, но мне совсем не мало. Договор как-то разрушить можно?

   - Мы пытаемся, - грустно хмыкнула я. - Однако ни ментальную, ни реальную связи разрушить не получается. Тем более мы знаем, кто он такой - этот теперь уже не совсем загадочный ветерок-жених. Ух, только попадись мне, полубожок Кхашенов, убью на месте! - прорычала я, но только для видимости - о Клятве я предусмотрительно промолчала.

   - Плохо пытаетесь, - внезапно улыбнулся он. - Любой договор, пусть он будет даже договором Кхашена, уничтожает, знаешь, что?

   - Нет.

   Парень подался вперёд и спокойно наклонился надо мной. Я сглотнула.

   - К-кажется, я п-поняла, - заикнулась я. Ой, не нра-а-авится мне всё это, ой, как не нра-а-авится...

   Шон улыбнулся одними глазами, а в следующую секунду... Как там в книжках пишут романтически настроенные писательницы? "Поцелованную героиню унесло в водоворот эмоции, где самой главной эмоцией была любовь к целующему её. На щеках ГГ-ини разливался румянец, подогреваемый ощущением полного счастья в солнечном сплетении. Мысли ГГ-ини унеслись куда-то далеко. Но вот только ГГ-й целовал её со своими намерениями..."

   - С какими такими намерениями? - недоумённо вопросил оторвавшийся от меня Шон. В карих глазах плескалось веселье. - Если только забрать себе и не отдавать никакому её жениху.

   - Ты... - Я задохнулась собственным возмущением. - Ты читал мои мысли?