Корона пастуха - Терри Пратчетт

И она сама стояла нерушимо, врастая ногами в почву, и рокот древнего океана вливался в нее через подошвы. Земля. Волна.

Она подняла руки.

— Гром и Молния, я взываю к вам!

Огонь и воздух. Блеснула молния и раздался громовой раскат. Корона пастуха на ее груди засияла золотом — сердце всего, душа и центр бытия; золотое сияние разливалось вокруг нее, чтобы окружить, защитить, влить свою силу в ее собственную.

И небо раскололось пополам.

Такого шторма еще не видел мир. Он нес возмездие, и эльфы обратились в бегство или, вернее, попытались, потому что Фиглы заступили им дорогу. Тиффани не пыталась вмешаться в кровавое побоище: это гнев самого Мела рвался наружу сквозь нее.

Земля сотрясалась под ногами, словно раненое животное на привязи, пытающееся освободиться. Корона пастуха казалась живым существом.

Корона пастыря — не короля.

Корона для той, кто знает, из чего она произошла.

Корона для одинокого огонька, который зигзагами прочерчивает темное небо в поисках потерявшегося ягненка.

Корона пастуха, готового заслонить путь хищникам.

Корона пастуха, которому служили лучшие овчарки из всех, кого видел мир.

Венец пастыря.

И вновь она услышала этот голос: Тиффани болит первая из пастухов, потому что она позволяет другим быть впереди себя… Король пастухов.

Нет. Королева.

Ей захотелось извиниться перед короной, извиниться за то, что эльфам было позволено вторгнуться на эту землю, и она прошептала:

— Я Тиффани Болит, и кости мои в Мелу. Пусть Мел очистится!

И мир изменился.

Далеко в Анк-Морпорке Гекс выдал Думмингу Тупсу расчет, и тот увидел, что ответ подчеркнут… Молитвенное колесо монастыря Ои-Донг повернулось, и монахи склонились в знак благодарности… Маленький мальчик в далеком пути взял руку матери и сказал: «Мама, большие неприятности ушли…» В другой руке он сжимал деревянный паровозик, а на плече у него висел рюкзак с инструментами. Возможно, когда он вырастет, в этом новом мире он станет инженером, подумала мать.

А в Стране Фей раздался громкий протяжный звук, словно струна, соединявшая два миру, лопнула… Битва еще продолжалась — трудно остановить Фиглов, если сами они этого делать не намерены, — и Тиффани прошла сквозь сражение, словно во сне. Эльфы все еще пытались бежать, но, казалось, сама земля держит их. Тиффани прошептала:

— Я прошу Мел доставить сюда Короля Эльфов.

Земля заплясала в ином ритме.

Взвилось облако пыли, и перед ней возник Король Эльфов — во всяком случае, запах и рога точно принадлежали ему. Ох, этот запах! Он как будто жил собственной жизнью. Но, в каком-то смысле, это был мужской аромат жизни. Огромное тело нависло над ней.

— Подумать только, Тиффани Болит. Я не могу сказать, что очень рад новой встрече, — сказал Король, — но, должен сказать, я… удивлен. Впрочем, ты удивила меня еще раньше, оставив мне подарок. Этот… гараж. Что вы, люди, делаете с этой штукой? — в его голосе прозвучала заинтересованность.

— Это место для… увлечений. Там порой зарождается будущее, — ответила Тиффани. — А еще это место для того, чтобы те, кто живет уже очень долго, могли предаться воспоминаниям.

— У меня много воспоминаний, — сказал Король, — но я и не думал, что тебе по силам раскрыть мне новые интересы, показать новые удовольствия. Мало кто в мире на это способен.

Что ж, подумала Тиффани, теперь Король видит во мне нечто большее, чем просто юную девушку. Она заслужила его уважение. Впрочем, он тоже заслуживал уважения, и потому она поклонилась ему — не слишком низко.

— Я также хочу извиниться за сорвиголов из моего мира, — продолжил он, лениво растягивая слова; голос его звучал мягко и сладко. — Иногда они вызывают у меня досаду… Как и у тебя, наверное. — Он перевел взгляд на дрожащего Душистого Горошка, а затем — на тело Паслен. — Ты, эльф, убил мою королеву, мою леди Паслен, просто чтобы досадить.

Одним ударом руки он убил эльфа и отшвырнул его труп прочь. Небрежность и обыденность, с какими он сделал это, потрясли Тиффани до глубины души, хотя ей казалось, что она уже достаточно узнала эльфов.

— Жаль, что мне пришлось это сделать, но по-другому они не понимают, — молвил Король. — Вселенная движется, увы; она изменяется и нам тоже придется привыкнуть к новизне. Это хороший мир, госпожа. — Он пожал плечами. — Мир, оскверненный железом. Но, может быть, раз уж вселенная движется, госпожа Болит, то однажды мы встретимся снова, на новом витке и при более удачных обстоятельствах.

— Да, наверное, — ответила Тиффани. — А теперь — прочь с моей земли. — Ее голос прозвучал неожиданно сильно, и в тот же миг раздался пронзительный гудок паровоза, покинувшего станцию в Двурубахи. — Вслушайтесь, ваше величество, это песня ланкрского поезда в пять двадцать пять, и это голос вашего будущего, господин мой. А если останетесь, вас ждет жизнь, полная металла.

— Эти механизмы занятны. В моем сарае полно инструментов, и мне интересно, можно ли сделать такой… поезд без железа, — сказал Король. И добавил мечтательно:

— Я ведь магическое создание и могу получить все, что пожелаю.

— Вряд ли. Железную дорогу вам не освоить.

Ей показалось, что, когда Король уходил, он о чем-то размышлял.

Когда последние эльфы, хромая, ускользнули обратно в свой мир, Тиффани подошла к Рону Всякограбу.

— Роб, давай похороним леди Паслен здесь, где она и лежит, — тихо произнесла она. — Я отмечу это место пирамидкой из камней. Мы будем помнить этот день. Мы будем помнить ее.

И едва слышно, почти про себя, она добавила:

— Мы должны помнить…

ГЛАВА 20

Мир

Когда рассвело, Фиглы, не мешкая, затеяли праздник с неизменной выпивкой, едой, еще большим количеством выпивки и разговорами, многие из которых были намного больше, чем сами Фиглы.

— Ну что, госпожа, победа осталась за нами! — сказал Роб Всякограб, обращаясь к Тиффани. — Пойдем в курган. Дженни хочет на тебя посмотреть.

Тиффани проскользнула внутрь кургана, который показался ей сегодня больше, чем накануне. Зал был полон прыгающих фигур и взлетающих килтов — Фиглы плясали рил; они любили плясать рил, и топот их ботинок звучал так, словно они бросают вызов всей вселенной. И, конечно, каждому Фиглу хотелось, чтобы все остальные Фиглы признали его геройство перед лицом эльфов. Молодые Фиглы с нетерпением ожидали прихода Тиффани — карги холмов, — чтобы услышать от нее слова одобрения.

— Как тебя зовут, парень? — спросила Тиффани, когда они сгрудились вокруг нее.