Дворянин великого князя - Роберт Святополк-Мирский

— Скорей! — отчаянно крикнул Филипп и рванулся вперед.

Ах, какая это была скачка! Продираясь сквозь чащу, они выбрались на прямую дорогу и бешено помчались, безжалостно стегая и пришпоривая лошадей. Они уже не скрывались в лесу, не боялись быть замеченными, не опасались засады — да и кто мог бы сейчас остановить их?!

Наконец впереди замелькало пламя, послышался треск огня, шум голосов, истошные крики, визг, надрывное мычание коров, блеяние овец, и, выехав на опушку леса, они оказались перед большим селением. Оно лежало в овальной ложбине и со всех сторон было окружено высокими елями синего цвета, от чего, вероятно, и получило свое название.

Вокруг было светло, как днем.

Держась подальше в тени деревьев, они стали объезжать Синий Лог.

Из двенадцати изб мужиков Кожуха две догорали, а три все еще пылали яркими огромными кострами. Горела вся западная часть частокола, окружавшего двор Кроткого, горели какие-то постройки во дворе, но укреплённый дом в центре не пострадал.

В страхе и смятении бестолково метались полуодетые люди и что-то кричали охрипшими голосами, не слыша друг друга, бабы вытаскивали из горящих домов пожитки, мужики пытались остановить огонь, а сквозь огромный выгоревший пролом в частоколе видны были хорошо одетые и вооруженные всадники, которые разъезжали по центральному двору, не обращая на огонь никакого внимания, и длинными протазанами деловито стаскивали в одну кучу десятки неподвижных тел, повсюду валявшихся на земле — мертвых свидетелей недавней схватки, жестокой и беспощадной.

Спокойствие и самообладание вернулись к Медведеву.

— Кажется, все ясно, — произнес он, внимательно осматриваясь. — Судя по догорающим избам, на Кожуха напали час назад. Нападающие появились с запада и, надо думать, неожиданно, потому им сразу удалось подорвать частокол порохом — взгляните — больше всего трупов валяется с той стороны и пролом тоже на западе. Бой был коротким. Алеша говорил, что у Кожуха около пятидесяти воинов, — я насчитал чуть больше убитых и около сотни всадников. Надо полагать, Кожух потерпел полное поражение и потерял всех своих людей. Вряд ли он сам остался жив. Судя по всему, нападающие пленных не брали. Заметьте — победители не грабят, а напротив, приводят двор в порядок — значит, собираются остаться здесь надолго. Крестьяне их не боятся, стало быть, знают. Это не враги… Надо выяснить, что там произошло, и потом решить, как поступать дальше. Пусть Егор осторожно узнает у крестьян, что случилось.

— Егор! Ты слышал?! — резко спросил Филипп. — Поезжай!

— Нет, лучше пусть он пойдет пешком.

Егор спрыгнул с коня и, незаметно пробравшись к ближайшему дому, смешался с толпой.

Василий глянул на бледное лицо Картымазова и успокоительно сказал:

— По обычаю таких войн пленников должны освобождать с почетом. Враги врага — друзья.

— Дай Бог! — проговорил сквозь зубы Картымазов. — Только, боюсь, Кожух не тот человек, чтобы оставлять врагу своих пленников.

Филипп до крови закусил губу.

— Все произошло внезапно, — продолжал Медведев. — Думаю, Кожуху было не до пленников. Кроме того, не забывайте об Алеше. Если он жив — Настенька не погибла. Я велел ему сделать все, чтобы спасти ее жизнь… Даже если для этого понадобиться убить Кожуха или умереть самому.

Картымазов взглянул на Медведева и хотел что-то сказать, но тут вернулся Егор и доложил:

— Это дворянин князя Федора Бельского — Леваш Копыто. С ним сотня всадников, пищали, зажигательные снаряды. Все люди Кожуха побиты.

Леваш объявил мужикам, что отныне Синий Лог — собственный князя Федора навсегда.

— Скорее к нему! — воскликнул Картымазов, — Быть может, ей удалось спастись.

— Не стоит торопиться, — остановил его Медведев. — Неверный шаг может погубить все дело.

Должен поехать один из нас, встретиться с Левашом и разузнать о судьбе пленников. Возможно, Алеша с Настенькой уже ждут нас, но ведь может быть и так, что Леваш приберегает пленников Кожуха для своего князя. Нам нельзя выдавать своих намерений — Леваш может оказаться не лучше Кожуха. — Я поеду! — сказал Филипп твердо. — На правах соседа я могу поздравить Леваша с победой и осторожно разузнать о судьбе Кожуха и его пленников.

— Правильно! — одобрил Медведев. — Поезжай с Егором, а мы будем ждать. Если через час ты или Егор не вернетесь — поедем на выручку.

Филипп кивнул и вместе с Егором направился вскачь к тому месту, где еще недавно стояли крепкие ворота, а сейчас зиял широкий проход в обугленной дымящейся бревенчатой стене.

У въезда во двор их остановил какой-то вооруженный всадник.

— Эй вы! Стойте-ка! Кто такие?!

— Я — Филипп Бартенев — хозяин соседней земли. Хочу проведать Леваша Копыто.

— А ну, ребята, — окликнул всадник двух вооруженных пеших, — проводите эту парочку к Левашу да присмотрите за ними.

Пешие взяли лошадей Филиппа и Егора за поводья и повели во двор.

За большим домом, на лужайке, ярко освещенной пламенем горящих вокруг построек, стоял огромный стол, покрытый белоснежной скатертью.

Странно и жутко выглядел этот роскошно убранный стол, такой аккуратный и чистый, будто он стоял в горнице богатого терема и мирный свет факелов, а не зловещий огонь пожарища освещал пятерых крупных и тучных людей, чинно восседающих по одну его сторону.

Нет, это отнюдь не выглядело пьяным кутежом победителей — это был неторопливый, степенный ужин людей, которые любят хорошо поесть и славно выпить, не позволяя себе при этом никаких вольностей, а двое стольников прислуживали так церемонно и спокойно, как будто не стонали чуть поодаль раненые и не валялись вокруг окровавленные тела убитых.

Центральное место за столом принадлежало толстяку самого мирного и благодушного вида. Он был немыслимо разодет в шелк и бархат, а при каждом его движении множество скрепок, пряжек и запонок на одежде поблескивали, отражая в драгоценных камнях красное пламя пожара.

К нему с поклоном подъезжали всадники, и, не прерывая трапезы, толстяк отдавал приказания, размахивая огромной наполовину обглоданной костью.

Филиппа и Егора остановили в нескольких шагах от стола, один из сопровождавших приблизился к толстяку и сказал ему что-то, указывая в сторону прибывших.

— Да ну?! Быть не может! — удивленно воскликнул толстяк и встал, вглядываясь перед собой.

Филипп спешился и шагнул вперед.

— Мне нужен Леваш Копыто, — несколько высокомерно заявил он, чувствуя себя неловко под любопытными взглядами толстяков за столом, которые все как один уставились на него.