Ангелмасса - Тимоти Зан

– А как же определение массы?

– Массу измеряют на стартовой тарелке и передают данные непосредственно на ускоритель. Если разобраться, главное здесь – точная синхронизация. Когда корабли прибывают с нарушением расписания, массовые данные перепутываются.

– Очень интересно. – Форсайт оглянулся на входной люк. – Чуть позже мы вернемся к разговору о навигации, господин Девис, но первым делом мне нужно отыскать Роньона.

– Вообще-то, я мог бы… ах да. – Ханан запнулся. – Он ведь не услышит вызов по интеркому?

– Нет, – ответил Форсайт. – У меня с собой жезл, но от него мало толку, если Роньон не знает, где я нахожусь.

– Когда мы расстались, он заправлял постель в каюте Орнины, – вмешалась Чандрис. – Привести его к вам?

Форсайт покачал головой.

– Спасибо, не нужно.

– Но меня не затруднит…

– Я сказал, не надо, – повторил Форсайт, и Коста уловил в его голосе металлические нотки. – Будет лучше, если я… – Панель Орнины издала звук, которого Косте еще не доводилось слышать, и Форсайт умолк на полуслове. – Что это было? – спросил он.

– Позывные СОЭ, – объяснила Орнина, поворачиваясь к пульту. – С нами пытается установить связь кто-то, обладающий высоким приоритетом… О, господи, – чуть слышно добавила она.

– Что? – спросил Коста.

– «Лучник», – все тем же тихим голосом ответила женщина. – Его буксируют на Сераф.

– Как, только сейчас? – Форсайт нахмурился и подался вперед, словно пытаясь что-то рассмотреть.

– Его было очень трудно достать, – объяснил Ханан. – Слишком близко к Ангелмассе. Пришлось отправить туда автоматический корабль, и тот доставил «Лучника» к месту, где его смог зацепить буксировщик, не подвергая опасности экипаж.

– Мы можем взглянуть на него? – спросил Коста.

– Попытаемся, – ответил Ханан. – Он слишком далеко и идет встречным курсом. Ну-ка…

Внезапно на всех дисплеях появился «Лучник».

Орнина судорожно вздохнула, а Коста, которого и без того мутило, почувствовал себя еще хуже. «Лучник» превратился в хлам; его обводы были заметно искажены, хваленый эмпиреанский корпус из многослойного металла почернел и покрылся вмятинами.

– Чтобы получить такие повреждения, корабль должен был очень далеко углубиться в зону радиации, – услышал Коста свой собственный голос.

– Да, – отозвался Ханан таким тоном, словно и ему было не по себе. – Намного глубже, чем можно себе представить. Сначала всплеск вывел из строя управление, а потом… – Он умолк.

«Погубил людей», – молча закончил фразу Коста. Он не без труда оторвал взгляд от погибшего корабля.

И увидел, что Форсайт наблюдает за ним.

Несколько секунд он смотрел Сенатору в глаза, потом отвернулся, гадая, какие мысли кроются за этим суровым лицом. Впрочем, в эту минуту его куда больше интересовали причины катастрофы «Лучника».

– Они выходят за пределы видимости, – вполголоса произнес Ханан.

Коста повернулся к дисплеям. Мертвый корабль и сверкающий буксир СЭО приблизились к границе действия оптической усилительной системы «Газели», и их очертания расплывались.

– Куда его? – спросил Коста. – В Институт?

– Сначала в центр демонтажа, – ответил Ханан. – Он буквально светится вторичным излучением – обрати внимание на длину буксировочного троса.

Форсайт шевельнулся в кресле.

– Господин Девис, вы сказали, что заторы на ускорителе, как правило, возникают в тех случаях, когда корабли прибывают не по расписанию, – заговорил он. – Бывают ли задержки стартов по иным причинам?

– Что вы имеете в виду?

– Выдвигая гипотезу самофокусировки, ученые исходили из того, что корабли-охотники сбрасывают в Ангелмассу различные предметы и вещества, – сказал Форсайт. – Однако это может происходить не только вблизи звезды, но и на других этапах полета.

– Что приводит к нарушению калибровки, – подхватил Ханан, кивая. – Хм… Я об этом не задумывался. Что скажешь, Джереко?

– По-моему, об этом вообще никто не задумывался, – ответил Коста, с возросшим уважением посмотрев на Форсайта. На своем недолгом веку он не встречал правительственных чиновников, блещущих плодотворными идеями. Либо Форсайт был исключением, либо привлечение на государственную службу умных людей было поставлено на Эмпирее намного эффективнее, чем у Пакса.

Или же все дело было в том, что эмпиреанские политики носили ангелов.

Внезапно Коста сообразил, что от него ждут ответа.

– Но и математика вряд ли что-либо прояснит, – добавил он, возвращаясь мыслями к заданному вопросу. – Утрата массы, способной вызвать эффект самофокусировки, может и не выходить за пределы допустимых отклонений. Впрочем, это нужно проверить.

– У меня записаны все случаи, когда нас задерживали на ускорителе в последние годы, – сказала Орнина.

– Как просмотреть этот список? – спросил Форсайт, держа пальцы над клавиатурой пульта напротив его кресла.

– Разрешите мне, – попросил Коста, отстегивая ремни и осторожно приближаясь к Сенатору. Он вывел на дисплей копию экрана Орнины и наскоро пролистал текст. – Не вижу ничего особенного.

– Я тоже, – согласился Ханан. – Но это может ничего не значить. Один корабль в год – слишком скудный материал для статистики.

– И все же попытаемся, – предложил Коста. – Если позволите, Верховный Сенатор…

– Да, пожалуйста. – Форсайт повернул панель таким образом, чтобы молодому человеку было удобнее с ней управляться.

В библиотеке «Газели» имелись две программы статистических расчетов. Коста навскидку оценил их возможности.

– По-моему, ни одна из них не способна обработать такой маленький набор данных, – заметил Ханан, следя за действиями Косты на своем экране.

– Да, вряд ли, – согласился тот. – Но я знаю одну программу, которая, возможно, справится. Попытаюсь вспомнить, как с ней работают.

Речь шла о весьма специализированной программе, с которой Коста имел дело на первом курсе университета, и он сумел запустить ее только с третьего раза. Однако в конце концов программа заработала. Введя в нее данные Орнины, Коста включил процесс вычислений.

– Интересная программа, – сказал Форсайт. – Долго она будет считать?

– Пару минут, – ответил Коста. – Она не отличается быстротой. – Он окинул рубку взглядом, давая глазам отдохнуть от напряженной работы с экраном.

Кресло Чандрис было пустым.

Коста еще раз исподтишка осмотрелся, чувствуя, как биение сердца начинает отдаваться в его ушах. Несколько последних минут на Чандрис никто не обращал внимания, и она незаметно скрылась из рубки.

Он открыл было рот, чтобы заявить об этом, но тут же прикусил язык. Быть может, Чандрис отправилась искать Роньона. Либо решила заняться другим, столь же заурядным делом.

Однако Форсайт совершенно ясно велел ей оставить Роньона в покое. Если у нее на уме что-то иное…

Послышался писк – программа сообщала о том, что расчеты завершены. Потянувшись к клавиатуре, Коста вывел на экран результат.

И понял, что напрасно потратил время.

– Вы были правы, – сказал он Ханану, гася экран. – Одного корабля в год явно недостаточно.

– Но на ускорителе ведут свои собственные записи, – заметила Орнина. – Вы могли бы попросить их выслать нам копию, Сенатор.

– Разумеется, – ответил Форсайт. – Но, как я уже говорил господину Девису, я нахожусь здесь неофициально. И предпочел бы, чтобы это положение сохранялось и впредь.

– Понимаю. – Орнина посмотрела на Ханана, и Коста понял, что она оставила намек Форсайта без внимания. – Прощу прощения. Однако…

– В Институте тоже должны быть эти данные, – быстро вмешался Коста. – По возвращении я попрошу Язона добыть их для меня.

– Однако могут найтись и другие способы быстро получить нужную информацию, – сказал Ханан, нажимая клавиши. Его голос показался Косте странным. – Если на ускорителе найдется пара-тройка стажеров…

Он откашлялся и заговорил в микрофон напыщенно-официальным тоном, а Коста тем временем улизнул из рубки.

Первым делом он отправился к каютам Ханан и Орнины, но не потому, что действительно надеялся застать там Чандрис, – просто ему показалось, что именно оттуда будет разумно начать поиски. Приближаясь к каютам, он, однако, к своему изумлению услышал негромкий звук льющейся воды. Суда по всему, кто-то мылся в душе Орнины.

Несколько мгновений он нерешительно медлил у люка, перебирая в уме десятки вариантов дальнейшего развития событий, многие из которых донельзя смущали и пугали его. Но, если Чандрис что-то затеяла, его долг – помешать ей. Собравшись с силами, он распахнул люк и вошел внутрь.

В жилом отсеке никого не было, но на койке аккуратной стопкой лежала одежда – Коста подумал, что это, наверное, вещи Роньона. Сквозь дверь ванной в дальней стене помещения он видел спину человека.

Дверь была почти непрозрачная, но и этого оказалось достаточно. По размерам и очертаниям силуэта Коста понял, что в душе находится Роньон и что он там один.