В плену у орбиты - Мартин Кейдин

Премьер вернулся к своим гостям, зная, какое любопытство обуревает всех тех, кто заметил его короткую отлучку или услышал о ней.

В течение целого часа он оставался только радушным хозяином. Еще раз подошел секретарь и доложил, что параметры орбиты полностью подтверждены. «Очень хорошо! Если так дело пойдет и дальше, мы вырвем космонавта из самой пасти смерти. А какой прием мы окажем нашему американскому другу, когда так неожиданно доставим его на Землю? Может быть… может быть… лучше всего будет предоставить ему возможность совершить почетную поездку в центр подготовки космонавтов? Да, да, это было бы превосходно! Приставим к нему гидами Николаева и Валентину Терешкову, и у него голова пойдет кругом от всего, что он увидит, когда…»

— …А что вы думаете об этом несчастном… об американце? Какая ужасная смерть! И такой молодой! Погибнуть в плену космоса… какой трагичный конец…

Советский премьер дружелюбно взглянул на собеседника. «Кто это? Ах да, из итальянского газетного концерна. И еще — превосходно — французские журналисты, а тот, маленький, — из японского информационного агентства. Отлично!»

— Но вы настроены слишком пессимистично! Вы говорите так, будто молодой американец уже погиб. По-моему, писать некролог об этом молодом человеке рановато.

Он отпил из бокала. Итальянец заинтересовался.

— А вы считаете, что есть возможность спасти его?

Но ведь ему же ничем нельзя помочь!

Премьер засмеялся:

— Вы в этом уверены?

— Нет… но, господин премьер, — тут итальянец развел руками и пожал плечами, — без воздуха не подышишь. А воздух у него кончится — это только вопрос времени. И тогда — фу!.. его жизнь погаснет как свеча.

Русский лидер склонил голову набок.

— Однако есть способы доставить космонавту воздух. Никогда нельзя терять надежды. По — моему, вы слишком рано хороните этого американца.

Только тут итальянец понял, о чем идет речь. Он пристально посмотрел на премьера.

— Вы думаете, что есть возможность спасти его? — спросил он.

Премьер улыбнулся ему.

— Все возможно. Вы же знаете, что наши корабли типа «Восток» очень большие. Так что, кто знает… Придется подождать последних известий. Возможно, нам скоро расскажут о чем-нибудь интересном. Впрочем, хватит об этом! Вот конструктор нашего замечательного нового самолета. Наверно, он расскажет нам о своих планах на будущее…

Через двадцать минут журналисты уже сидели в своих кабинетах и спешно строчили телеграммы в редакции.

ГЛАВА XVI

Засечка времени — согласование временных устройств, выполняемое персоналом одной или нескольких наземных станций связи и управления, иногда совместно с экипажами самолетов или космических кораблей; проводится обычно с целью обеспечения точнейшей синхронизации отдельных событий, совершение которых намечено на один и тот же момент времени.

Космонавт полковник Андрей Яковлев уже летел над Китаем. «Восток-9» стремительно несся сквозь космос. Еще четыре минуты, еще полторы тысячи километров, и советский космонавт увидел на севере от себя извилистую линию, ползущую змейкой по поверхности планеты, — Великую китайскую стену.

Шестнадцать минут… Орбита «Востока-9» прошла точно над северным побережьем Тайваня.

Двадцать шесть минут… Яковлев впервые пересек экватор. Массивный космический корабль пролетел севернее Новой Гвинеи, а затем севернее Новой Зеландии.

Шестьдесят одна минута… Устремляясь в северо-восточном направлении, «Восток-9» пересек наискось западное побережье Южной Америки и промчался над Чили, Аргентиной и Бразилией. Яковлев разглядывал громадные пространства зеленых зарослей, заметил грозовой фронт и подивился на крохотную белую «галочку» — на поверхности Атлантического океана — это далеко внизу плыл океанский корабль.

Семьдесят пять минут… На Канарских островах, в рубках радиолокационных установок персонал станции слежения за полетом «Меркурия» был занят будничными делами — одни отмечали что-то на схемах, другие меняли кассеты магнитофонной ленты, третьи регулировали радиолокационные приборы и средства связи. Сверхчувствительная антенна радиолокатора «Верлорт» не повернулась вслед за двенадцатитонным кораблем, бесшумно проскользнувшим над станцией: расчеты станций слежения системы «Меркурий» ничего не знали о «Востоке-9» и Андрее Яковлеве.

В тысячах километров от Канарских островов, глубоко под землей, в ярко освещенных казематах, выдолбленных в недрах твердых скальных массивов Колорадских гор, американские и канадские офицеры Штаба командования ПВО Северной Америки изучали срочные донесения радиолокационных станций. Система обнаружения и сопровождения целей в космосе доложила, что радары засекли несколько прохождений неизвестного аппарата, по предварительным данным летевшего по траектории орбитальной конфигурации.

Специалисты были озадачены. Орбита, по всем данным, проходила под углом сорок семь и три десятых градуса к экватору. Что это могло быть, черт побери? Еще ни один аппарат ни в СССР, ни в США не запускался на такую орбиту.

И чья бы ни была эта штука — она огромна. Крупнее любого из объектов, засекавшихся прежде.

Канадский офицер повернулся к американскому полковнику:

— Может быть, нужно известить НАСА? Там, наверно, заинтересуются этим.

— Гм, не думаю. Во всяком случае, пока не стоит.

У нас слишком мало данных, чтобы составить какое-либо осмысленное представление, заслуживающее внимания НАСА.

Полковник взглянул на канадского офицера:

— И, кроме того, у них и так хлопот полон рот.

Канадец пожал плечами и снова пробежал глазами донесения.

— Вы, пожалуй, правы. Лучше их сейчас не беспокоить. Не хотел бы я очутиться в этой проклятой консервной банке…

Он даже содрогнулся при одной мысли о подобной участи.

Семьдесят семь минут… «Восток» пролетел над испанскими владениями в пустыне Сахаре.

Восемьдесят две минуты… Внизу Алжир. Яковлев подробно описал в бортовом журнале колоссальную песчаную бурю, которая застлала огромные пространства земной поверхности и достигла глубоких синих вод Средиземного моря.

Восемьдесят шесть минут… «Восток-9» пронесся над юго-восточной Европой, огибая Землю в восточном направлении.

Там, внизу, в больших и малых городах люди слушали дикторов, которые на разных языках сообщали, сколько часов и минут оставалось жить американскому космонавту, оказавшемуся пленником своего космического корабля.