Я пас в СССР! – 2 - Alchy

— А куда нас сейчас⁈ — Позабытая было паранойя и опасения по поводу своей судьбы вдруг вспыхнули с новой силой. — Тааащь майор, куда мы едем, нах⁈

— На опыты. Ваня, на опыты! — Подтолкнул меня Судоплатов. — Не задерживаем движение!

— Павел Анатольевич! — Укоризненно глянул на него майор. — Хорош мальца кошмарить, на! Нормально все, Иван, в тихое место едем. И да, врачи там будут, на. Специалисты! И тебя для профилактики посмотрят, и жену твою на УЗИ проверят. Интересно ведь, кто у вас будет?

Знал бы, что так встретят — накатил по человечески!!! Не ограничиваясь полумерами…

Глава 23

Глава 23.

Всю недолгую дорогу, пока мы пробирались от перрона к привокзальной площади, с ожидающими нас припаркованными черными «Волгами» — я крутил головой по сторонам. Узнавая и в то же время не узнавая город, в котором в свое время прожил больше десяти лет. Эх, а я ведь и кучкующихся по вечерам шалав на Ленинградском шоссе застал…

Москва разительно отличалась от той, что я помнил. Пусть и немногое успел увидеть — из окна стремительно несущегося кортежа не очень то всё рассмотришь. Но пробок как в двадцать первом веке — нет, как и растяжек с баннерами, неоновых рекламных вывесок и огромных, подсвеченных изнутри витрин бутиков и всевозможных салонов. Да и проклятый Собянин ещё не дотянулся, со своей плиткой. И Лужков, даст бог — не появится здесь на посту мэра. А судя по происходящему — ни мэров, ни олигархов здесь в обозримом будущем и не появится, что не может не радовать.

Я покосился на свою жену, та в отличии от меня не всматривалась в окно авто, а пристально изучала меня. Словно в первый раз увидела. А в глазах застыл немой вопрос: «Жуков. Ты ничего мне рассказать не хочешь?» Чувствую, как останемся наедине, придется опять что-нибудь свистеть правдоподобное. Не рассказывать же всю правду своей любимой и матери нашего будущего ребёнка, ни к чему ей сейчас, да и потом — такие испытания для психики…

А вот и конечная точка нашего маршрута — типичный санаторный комплекс времен СССР, коих на просторах нашей Родины не счесть. Если закрыть глаза на КПП со шлагбаумом при входе, конечно. Подозреваю, что помимо увиденного — присутствуют и иные меры защиты от лишних глаз и ушей, не столь явные. Нас с Леной тут же определили в двухместный номер и не дав побыть вдвоем — тут же отправили на процедуры. Ну это так выразилась тетка на ресепшене, тьфу ты — за стойкой при входе, которая занималась нашим заселением. Жену повели на обещанное УЗИ, а я очутился в кабинете, где за столом восседал Судоплатов.

— Ну проходи, не стесняйся, попаданец… — Чувствовалось, что Павел Анатольевич после слова попаданец хотел добавить какой-то деепричастный оборот, но сдержадся.

— Павел Анатольевич! — Я нахально уселся в кресло у стены и решил сразу расставить все точки над «Ё». — Откуда столько личной неприязни во взгляде? Вы так-то кумир мой, можно сказать, Я и мемуары ваши читал, и вообще, очень рад вас в полном здравии видеть, а вы меня локтем сразу!

— Я твои опусы тоже читаю, — проворчал Павел Анатольевич, подобрев. — не к тебе неприязнь. Ты ведь у нас, получается, как вестник грядущего, Иван. И до чего же паскудное будущее у вас там, потомки! Как вы до такой жизни докатились⁈

— А вот так и докатились! — Обозлился я. — Какой задел нам оставили, от того и плясали. Не на пустом месте всё выросло, теперь маемо шо маемо, как говорится. Относительно нормально мы живем, особенно если сравнивать с другими постсоветскими республиками, там ваще дичь несусветная творится…

— Согласен, — неожиданно покладисто согласился Судоплатов. — блядство это давно началось и у вас просто расцвело махровым цветом, приняв самые извращенные формы. А насчет нормальности, вот ты же сам тут пишешь, что добиться справедливости зачастую у вас удается лишь благодаря общественному резонансу и тому, что дело под свой контроль берет непосредственно глава следственного комитета. Это ли не издевательство над здравым смыслом, скажи? У нас такие инциденты участковые на местах решают, а у вас требуется огласка и сам глава, как там его, Бастрыкин⁈ Что в этом нормального⁈

— Тоже согласен! Но и вы поймите, всю жизнь жил с ощущением гадским, что страну продали, живем под внешним управлением. В четырнадцатом только надежда появилась, когда Крым вернули. Но быстро угасла… А человеческая психика вещь такая, не может жить в ужасе без конца, поэтому даже в пиздеце глобальном выискивает приятные и положительные моменты…

— Это ты мне рассказываешь⁈ — Горько усмехнулся Павел Анатольевич. — Сам же говорил, что мою биографию хорошо изучал. С пятьдесят третьего года под сумасшедшего косил, потом Владимирский централ, десять лет, три инфаркта, инвалидность второй группы и минус один глаз. Так что давай тут из себя жертву обстоятельств не корчь! Двигайся к столу, вон электросамовар вскипел, будем чай с сушками пить и думать, как нам дальше жить. Зачем тебя сюда выдернули — догадываешься?

— Смутно, вроде всё, что знал — на бумаге передал. А сейчас, когда всё пошло по… По другому сценарию в общем, думал что вообще надобность во мне отпала…

— А вот тут ты заблуждаешься, друг мой ситный! — Судоплатов хлопнул в ладоши и потер руками. — Так что давай соберись, будешь вспоминать всё что знаешь, и что не знаешь! С большим количеством народа придется тебе с этого момента общаться, будем анализировать картину несостоявшегося будущего и как нам опять на граблях гопака не плясать!

— Мы так-то поступать приехали, товарищ Судоплатов! И домой. Там дел важных хватает!

— Поступите, не волнуйся! А ты бросай этот свой эскапизм: то коров пасти, то сельское хозяйство. Родине нужны твои знания, пусть куцые, обрывочные и во многом — дилетантские… И в работу включайся, помимо воспоминаний, надо твой потенциал по полной использовать!

В общем — обложили со всех сторон и взяли в оборот плотно, не вздохнуть, не сбежать. Теперь первый год, когда жаловался на писанину постоянную — вспоминал с умилением. Одна радость — с женой не пришлось объясняться, без меня обошлось. В первый же вечер она, глядя на меня круглыми глазами, выдала