Удерживая маску - Николай Александрович Метельский

— Кояма-сама, — поприветствовал я ее.

А в ответ только косой взгляд.

— Госпожа сказала «фи», — прокомментировала ее поведение Мизуки.

— Передай госпоже, — заговорила ее мать, — что «фи» надо выражать более тонко.

— Кагами-сан… — произнес я укоряюще.

— Извини, Синдзи, — улыбнулась Кагами. — Но это женская солидарность.

— Тогда я… — начал Акено.

— Будешь есть молча. Ведь так, дорогой?

Ответом ей, как вы понимаете, было молчание. Акено всем своим видом показывал, что выбирает, что бы съесть первым.

— Вы предатель, Акено-сан, — вздохнул я. — Ну хоть ты, Мизуки, на моей стороне?

— Конечно! — показала она энтузиазм. И тут же добавила: — Когда мама не смотрит.

— Война против всех, — пробурчал я. — Что может быть лучше на этом свете?

— Давайте уже есть, — покачала головой Кагами. — И заканчивали бы со своей детской войнушкой.

Скажите это моим треснувшим ребрам.

В дальнейшем разговор не касался этой темы, пока плавно не перешел к школьному турниру. Как выяснилось, Акено выигрывал в своем ранге два года из трех и один раз стал чемпионом в стрелковом туре. Стал бы и второй, но на последнем году учебы он красиво, как я понял, слил финал, отдав победу какой-то девчонке по имени Саюми. Самое интересное, что Кагами даже и не пыталась изобразить ревность, они на пару с Акено резко загрустили. Видимо, эта Саюми была их подругой и погибла в прошедшей войне с Докья. Вот я и решил влезть, дабы их отвлечь.

— Кто-нибудь в курсе, Кояма-сама вообще участвует в турнире?

— Я подала заявку на ранг Воина и стрелковый тур, — важно ответила Мизуки.

Ох уж эта рыжая.

— Оу, то есть мы встретимся с тобой аж дважды?

— В смысле? — не поняла Мизуки. Остальные тоже удивленно на меня посмотрели.

— Я тоже на Воинов записался, — пожал я плечами, оглядев всех. — Гулять так гулять.

— Ну что за непруха! — нарушила молчание рыжая.

— А я думал, ты от турнира всеми руками и ногами будешь отбиваться, — произнес все еще удивленно Акено.

— Хочу заявить о себе на этом турнире, — вздохнул я. — Кояма-сама… та, что постарше, — покосился я на Мизуки, — нехило мне репутацию подпортила еще в начале года. Приходится выкручиваться. Да и в целом… — запнулся я, глядя, как все семейство посмотрело на Шину. Не удивленно, нет, уверен, они обо всем в курсе, просто посмотрели. Но когда это делают три человека, да практически одновременно… — Кхм, да и в целом, как мне сказали, участие в турнире только на пользу пойдет.

— Надо будет на тебя поставить, — вернулся к еде глава семейства.

— Стоп, там еще и тотализатор есть? — не донес я до рта кусочек говядины в соусе.

— Если не можешь запретить — возглавь, — кивнул Акено. — Мы устраиваем два тотализатора, малый — для самих школьников и кого победнее, и большой — для всех остальных. Если хочешь, можешь поставить на себя, — пощелкал он палочками, выбирая, что взять. — Стоп, — обернулся он ко мне резко, — ты же… так, — положил он палочки на стол. — Мизуки, он победит в турнире Воинов?

— Да куда ему… — начала Шина.

— Сто процентов, — ответила тоскливо Мизуки. — Накрылось мое эпическое превозмогание, — вздохнула она и, схватив шарик из осьминога, отправила его в рот. — Бли-ин.

— Прожуй, — нахмурилась Кагами.

— Ты несешь бред, — опять встряла Шина. — Да, с Подмастерьями я согласна, но…

— Слышь, — перешла на гоп-сленг Мизуки, — ты хоть раз видела, как он дерется всерьез?

— Миз-зуки, — прошипела ее мать.

— Вот и я не видела, — все-таки закончила рыжая.

Тут уже все посмотрели на меня.

— Что?

— Ты можешь победить любого Воина? — спросила Кагами.

— Это только всеглазастая и всепроницательная Мизуки знает.

— А то ж! — вздернула та нос.

— Син, — пожевал губами Акено, — на тотализаторе турнира будут миллиарды крутиться. Ты уж это… не подставляй, а?

— Все настолько серьезно? — хмыкнул я.

— Скажем так, если ты выиграешь в ранге Воина, клан в моем лице будет тебе благодарен.

— О как… — уже я положил палочки на специальную подставку. Кстати, личные палочки. На них даже серебром мое имя выгравировано. — И сколько я могу поставить на себя?

— На себя — сколько угодно, — ответил Акено. — Но, между нами, больше миллиарда не надо.

— Пф, да где ж я вам столько возьму? — усмехнулся я.

— Ну на убыточную верфь у тебя где-то деньги нашлись? — пожал плечами Акено.

— Верфь? — удивилась вслух Шина.

— Убыточную, — подтвердил ее отец.

— И при чем здесь миллиард? И нехорошо подглядывать за маленькими.

— Да как бы… — развел руками мужчина. — Там многие за ней следили.

— Может, вы свои дела после ужина обговорите? — вклинилась Кагами.

Акено на нее только взгляд бросил, после чего женщина фыркнула и переключилась на служанок, тихо говоря, что убрать, а что принести.

— У меня в любом случае нет таких денег, — подавил я вздох. — А какая в прошлом году была рекордная ставка?

— Мм… — задумался на секунду мужчина. — Там было три ставки по шестьдесят пять миллионов, различия в тысячах. По рекорду не скажу.

Ну такую сумму я найду, учитывая, что она быстро вернется.

— Понятно.

— Но вообще рекорд турнира — ставка в триста пятнадцать миллионов, — заметил Акено. — Четыре или пять лет назад такое было.

— Рейтинг у меня будет так себе, — пробормотал я.

— Мягко сказано, — согласился наследник клана. — Ты будешь в самом конце.

Ну да. При местном поклонении рангам я буду котироваться меньше чем дно. Вон, даже Шина, зная меня как облупленного, ни фига в меня не верит. Хотя тут еще и отношение сказывается.

— Вы сами-то не прогорите? — задал я вопрос.

— Да не должны вроде, — ответил отец семейства. — Смотря сколько поставишь. Хотя нет, все равно не должны. Там же любой уважающий себя аристократ будет ставки делать. А отец в этом году хочет еще и Германию во все это вовлечь. И кстати, из всего клана Кояма ставки может делать только наследник. Точнее, глава и наследник, но глава у нас директор, а ему запрещено.

Очень важное уточнение.

— Давайте все-таки закончим ужин, — взялся я за палочки.

— Син, насколько ты уверен в победе? — не сдавался мужчина.

— Когда надо, и подводные лодки летают, а я просто разбомблю там все в пух и прах.

На следующий день в школе до обеда не произошло ровным счетом ничего. Если не считать за событие большой экзамен до и после обеда. А вот сам обед стоит отметить. Прежде всего, за столом нас было не шестеро, а семеро. Мизуки вновь доказала свою миниатюрность, пристроившись на углу стола и никого не потеснив. Ну и нельзя не отметить, что практика моего кормления домашними бенто вновь вернулась. Как