Время собирать кости (СИ) - Белая Тигра

— Ах, сестрица, какая ты умная, что прямо пугаешь. Только не позволяй этому демону вертеть тобой, не забывай, теперь ты ангел. Юный, ничего не понимающий в потусторонних делах ангелочек. Почти младенец. Обменяемся нитями связи?

— Позвони мне по телефону или напиши сообщение, — улыбнулась Ракель и отвернулась от пустого места, где только что стоял Первый из разрушителей. За время диалога Секундус даже не пошевелился.

— Теперь ты меня боишься? — Ракель рассматривала застывшего демона. Ее новая суть позволяла считывать потоки силы, питаться мировой энергией. Стоящее перед ней существо было только похоже на человека. А на самом деле это была сила, прекрасная, совершенная, так необходимая миру для сохранения Равновесия.

— Я не знаю твоего языка, девочка, — Секундус сделал шаг вперед, снимая на ходу пиджак.

Ракель недоуменно захлопала ресницами. Зачем ее демон раздевается? Хочет наглядно продемонстрировать, что совершенно не боится? Она не ожидала, что ткань ляжет на ее плечи, окутывая теплом с запахом туалетной воды Карла Зиге. И только тогда осознала, что была абсолютно нага. Свою одежду она потеряла еще на вершине холма.

— Карл… — новопоявившийся ангел замерла. Демон касался ее так бережно, будто боялся повредить. И от этого осторожности у Ракель перехватило дыхание. — Я теперь вижу, какой ты. Раньше знала, но не понимала. Ты Равновесие, а я теперь Хаос. Мы не можем…

— Все мы можем, — заверил ее Секундус. Он до сих пор не понимал ни слова из ее речи, просто догадался, что Ракель начнет возражать. Ну отрастает у его любимой женщины иногда хвост с ядовитым жалом — какие мелочи! У всех свои недостатки.

Призрачный дракон Мираж вклинился мордой между демоном и ангелом, с преувеличенным усердием выполняя функции охранника, зыркнул на Секундуса черным глазом, а потом и крылом отодвинул. Попытался. Тонкая рука Ракель поймала дракона за шипастую холку и легко, играючи отпихнула. Мираж обиженно сел на задницу, с неудовольствием наблюдая за обнимающейся, а нет, уже целующейся парочкой. Призрачный дракон недовольно фыркнул и начал уменьшаться. Вскоре левое предплечье Ракель обвил диковинный браслет из прозрачно-белого камня, с выгравированными чешуйками. Секундуса он все-таки поцарапал, в процессе, взяв свою дань кровью, но увлеченный демон на него и внимания не обратил.

88. ОАЭ. Дубай. Несколько дней спустя

— А это что у нас такое? — Ракель, сидя на диване в шикарном номере отеля, перебирала пальцами по золотой нити, идущей от нее в пространство. Она уже давно заметила эту связку, но вот только сейчас дошли руки ей заняться. Намотав несколько золотых витков на свой кулак, Разрушительница Хаоса резко дернула. Перед ней тут же возник Бовем. Демон-бык, не устояв на ногах, упал на одно колено, но тут же вскочил. Он и не подозревал, что такое можно сотворить со связью «наблюдатель». Новая сила, пришедшая в мир, вносила свои коррективы, к которым Хранителям еще предстояло привыкнуть.

По растрепанной шевелюре и почти полному отсутствию одежды, Ракель поняла, что вытащила Бовема из постели. Этот факт ее абсолютно не смущал. Если демону так нравилось за ней подглядывать, пусть сам немножко ощутит каково это, когда в любой момент можешь оказаться под чужим взглядом.

Бык быстро оправился от удивления. Он расправил и так широкие плечи, чуть расставил ноги, обретая устойчивое положение. Нарочито медленно сделал несколько мотков золотой нити вокруг своего кулака. Натянувшаяся золотая струна завибрировала, издавая мелодичный звук.

— Привет, сладкая ягодка, — Бовем отклонился назад, как рыбак, тянущий добычу из пруда. Сидящая Ракель не шелохнулась, только крепче сжала пальцы, опутанные золотом.

— Я больше не Избранная.

— Знаю.

— Ты продолжаешь за мной следить.

— Возражаешь, ангелочек?

— Возражаю.

— И что ты мне сделаешь?

— Сам видишь, — Ракель демонстративно подергала нить, заставляя ее снова тоненько зазвенеть, еще больше натягиваясь.

— Дергай, я не против, — пожал Бовем могучими плечами, выражая полное равнодушие к тому, что бывшая Избранная будет вытягивать его к себе хоть по десять раз на дню. Бык сделал подсечку, резко дернув рукой в сторону. — А если я тоже так смогу?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не сможешь. — Ракель подняла руку вверх, демонстрируя, что витки золотой нити лежат еще на широком чешуйчатом браслете.

— Я не разорву связь, ягодка, — уперся демон-бык.

— Хорошо, вернемся к этому разговору через год, — легко согласилась Ракель, а потом произнесла фразу на неизвестном Бовему языке. Тонкая как паутинка серебряная ниточка проросла от Ракель к демону, оплетая натянутую между ними золотую.

— Что ты сделала? — подозрительно покосился Бык на белое кружево на связи.

— Усилила связь, Четвертый хранитель, — и она исчезла, не вдаваясь в объяснения. Очень скоро демон-бык поймет всю «прелесть» обновленной связи. Теперь он не сможет видеть или слышать происходящее с Ракель, Бовем будет ощущать. Ему придется жить с эмоциями и чувствами Второй Разрушительницы, постоянно, без возможности отстраниться. Он будет знать, когда она порежет палец бумагой или прищурит глаза от удовольствия, выпивая первую утреннюю чашку кофе.

Икинжи посчитала, что год вполне достаточный промежуток времени, чтобы с помощью эмоционального диссонанса вправить мозги Бовему. Но упрямства Быка она немного недооценила. Он пришел к ней через пятнадцать месяцев. Обжег одновременно злым и жадным взглядом, а потом демонстративно разорвал связующую нить.

89. Чехия. Прага. Пару месяцев спустя

— Когда ты собиралась мне рассказать? — Секундус подошел сзади к собирающийся на работу Ракель, приобняв, положил ладонь на живот.

— Что рассказать? — Коэн закончила застегивать пуговицы блузки и поймала взгляд своего мужа в отражении зеркала. Свадьба состоялась месяц назад на берегу моря. Милая церемония под белоснежной цветочной аркой на песке.

Икинджи, Вторая ангел-разрушительница не собиралась слишком менять свою жизнь. Она продолжила работать и вела себя как обычный человек. Поэтому и согласилась оформить брак с Карлом Зиге и официально усыновить его ребенка Меинхарда. Они жили все вместе в большом доме в предместьях Праги.

— Ты беременна уже пятнадцать недель!

— Почувствовал энергию? — деловито поинтересовалась Ракель, оборачиваясь к мужу и легко целуя его в уголок губ.

— Не я, Химера, — нехотя признался демон, немного раздосадованный тем, что не он первый заметил ее состояние. — Ты давно знаешь?

— С инициации Хаоса. Я стала ангелом в том числе из-за него. — Ракель накрыла ладонью мужскую руку, поглаживая себя по еще плоскому животу. — Илк объяснял, что полукровки демонов лучше всего подходят на роль Разрушителей.

— Ты уже знаешь, что будет мальчик?

— Хайлель…

— Да? — Секундус насторожился. Этим старым именем она называла его очень редко. Обычно, ругаясь.

— Я тогда тебе солгала, Хайлель. Ребенок был не от тебя, а от Карла Зиге. Сердишься?

Секундус рассмеялся от облегчения. Поэтому она не говорила? Думала, что он может лелеять давнюю обиду? А потом до него дошло.

— Подожди, так это получается у нас будет близнец Меинхорда?

— Похоже на то.

— Два мальчика… Надо будет их уравновесить девочками, — задумчиво произнес Секундус, продолжая поглаживать живот Ракель.

— Уравновесить?!

— Я же хранитель Равновесия, ангел мой, — улыбнулся демон.

90. Россия. Подмосковье. Настоящее время

— Кощей! — возмущенно воскликнула Эква, обнаружив бывшего высшего заклинателя костей в своей гостиной. С такой интонацией обычно спрашивают: «Какого хрена?!» Демоница мгновенно переместилась, всем телом впечатываясь в Кощея, крепко обхватывая его шею. То ли обнимая, то ли пытаясь придушить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я тоже соскучился, принцесса, — Илк, он же Стрелец, ангел, обретший силу Первого разрушителя Хаоса два месяца назад, осторожно отставил в сторону бокал с чудом не расплескавшейся водой и приобнял опрокинувшую его навзничь женщину. Это возмутило Экву еще больше. Ведет себя тут как ни в чем не бывало, пьет. Как он мог так поступить? Где он пропадал все это время?! Демоница не видела Кощея два месяца, с той памятной ночи на вершине холма.