Грязные войны: Поле битвы — Земля - Джереми Скейхилл

Солдаты врывались в дома обычно после наступления темноты, грубо будили жителей, выкрикивали приказы, собирали всех членов семьи в одну комнату под военную охрану. В остальной части дома производился обыск, сопровождавшийся выбиванием дверей, поломкой мебели и других предметов собственности. Они арестовывали подозреваемых, связывали им руки за спиной с помощью пластиковых наручников, надевали им на голову мешки и уводили. Иногда арестовывались все находившиеся в доме взрослые мужчины, включая пожилых, инвалидов и больных. Людей часто толкали, оскорбляли, брали на мушку, тыкали и били их винтовками. Арестованных часто уводили прямо в той одежде, в которой они находились в момент ареста — иногда в пижамах или нижнем белье. Им запрещалось брать с собой самое необходимое: одежду, предметы личной гигиены, лекарства или очки.

Доклад ссылался на «сотрудников военной разведки», сообщивших представителям Красного Креста о том, что, по их оценкам, «от 70 до 90 % лиц, лишенных в Ираке свободы, были арестованы по ошибке». Данные Красного Креста перекликаются с выводами секретного военного отчета, подготовленного в конце 2003 г. В нем утверждалось, что издевательства, допускаемые в отношении заключенных со стороны военнослужащих тактической группы, в сочетании с массовыми арестами среди иракцев, создавали впечатление, что Соединенные Штаты и их союзники вели себя по отношению к местному населению как «враги по собственной вине».

Когда военные, наконец, получили возможность заняться расследованием деятельности ΝΑΜΑ, их представителям пришлось столкнуться с угрозами со стороны размещенных в лагере военнослужащих. У дознавателей из РУМО отняли ключи от их машины и «приказали» ни с кем не обсуждать то, что они увидели. 25 июня 2004 г. вице-адмирал Ловелл Джекоби, возглавлявший тогда РУМО, направил Стивену Кэмбону двухстраничный меморандум со списком претензий, составленный сотрудниками РУМО, работавшими в Camp ΝΑΜΑ[923]. У одного из дознавателей изъяли сделанные им фотографии раненых заключенных. Другой сообщал, что коммандос тактической группы запретили им покидать территорию лагеря без специального разрешения, даже если речь шла только о стрижке. Дознавателям было запрещено общаться с посторонними, им угрожали, а электронную почту просматривали. Несмотря на подобные усилия по сокрытию информации, сведения об обхождении с заключенными в ΝΑΜΑ дошли до военных руководителей, а затем и до законодателей.

В 2004 г. под давлением небольшой группы законодателей Стивен Кэмбон, чей SSB фактически позволял производить в ΝΑΜΑ «жесткие допросы», написал рукописную записку своему заместителю генерал-лейтенанту Бойкину[924]. Она была датирована 26 июня 2004 г. и гласила: «Немедленно разберитесь. Это неприемлемо. В особенности мне хотелось бы знать, является ли подобный образ действий обычным для TF-6-26». Как вспоминал один из помощников Бойкина, «тогда [Бойкин] доложил господину Кэмбону, что не нашел в оперативно-тактической группе никаких признаков ненадлежащего поведения»[925].

Несмотря на все сообщения информаторов, официальный отчет американских военных о якобы имевших место в ΝΑΜΑ и на других объектах случаях пыток над заключенными пришел к выводу, что все описания подобного являются ложью. Обвинения в нарушениях и ненадлежащем поведении военнослужащих оперативно-тактической группы рассматривались внутри самой группы, а не в соответствии с традиционными дисциплинарными процедурами, принятыми в армии. В одном случае, когда сотрудник управления по расследованию уголовных дел армии США (CID) попытался провести расследование в отношении военнослужащего оперативно-тактической группы, подозревавшегося в издевательствах над задержанным, оно было отменено, поскольку, по словам CID, «субъектом настоящего расследования является член TF-6-26 и дело находится в компетенции офицера безопасности указанного подразделения»[926].

В итоге «дисциплинарные наказания» за ненадлежащее поведение получат тридцать четыре военнослужащих оперативно-тактической группы. По крайней мере, одиннадцать человек будут выведены из ее состава[927]. В 2006 г. организация Human Rights Watch сообщала: «Незначительное число военнослужащих группы подвергли административным взысканиям, однако никто не был отдан под трибунал. Как утверждается, пять рейнджеров, имевших отношение к указанной группе, были подвергнуты военно-полевому суду за жестокости, допущенные ими в обращении с пленными. Им были вынесены приговоры, предусматривавшие тюремное заключение сроком на шесть месяцев или менее того. Не существует никаких указаний на то, что командовавшие ими офицеры были привлечены к ответственности, несмотря на наличие в отношении них серьезных вопросов о возможных уголовно наказуемых деяниях».

Один из дознавателей, представлявших ВВС, работал в оперативно-тактической группе JSOC, охотившейся за аз-Заркави, рассказал мне, что ему «не приходилось сталкиваться с какими-либо формами контроля за кампанией похищений и убийств»[928]. Он утверждал, что был свидетелем нескольких случаев издевательств над пленными и ему приходилось вмешиваться, чтобы остановить происходившее. Об инцидентах им было доложено по команде. «В тех случаях, о которых я докладывал, никто ответственности не понес. В одном из них дознавателя просто отозвали с отдаленного объекта и перевели на службу в центральную тюрьму. В сложившейся ситуации на первое место выступали вопросы обеспечения секретности, — рассказал он. — У меня сложилось впечатление, что случавшиеся время от времени нарушения закона никого не беспокоили до тех пор, пока это не просачивалось в прессу».

Издевательства и пытки в Camp ΝΑΜΑ были не аномалией, а, скорее, частью системы. Когда американское правительство начало расследование того, каким образом могли произойти чудовищные случаи издевательств над заключенными в тюрьме Абу Грейб, было выяснено, что руководившие тюрьмой лица просто брали пример с Camp ΝΑΜΑ, Гуантанамо и Ваграма в Афганистане. Когда тюрьма Абу Грейб была занята силами США и превращена из саддамов-ского центра пыток в гулаг американского образца, ее руководство просто взяло применявшиеся в оперативно-тактической группе регламенты и приступило к их применению на практике, в очередной раз сменив бланк[929].

Скандал о пытках в Абу Грейб разразился в полную силу в апреле 2004 г., когда крупнейшие новостные агентства распространили фотографии, запечатлевшие систематические издевательства, унижения и пытки пленных, содержавшихся в тюрьме американскими военными. Публике становились доступными все новые фотографии, и мир увидел пирамиды из обнаженных заключенных, разъяренных собак, рычащих на дрожащих пленных, инсценировки казней. В ходе проводившегося генерал-майором Антонио Тагуба расследования[930] были найдены документальные свидетельства еще большей жестокости, чем те, что стали известны широкой общественности, однако Белый дом списал пытки и злоупотребления на несколько «паршивых овец». Люди так и не узнали истинный размах зверств, совершавшихся в Абу Грейб.

Возможно, мы никогда не узнаем всей правды об ужасах, происходивших в американских тюрьмах в Ираке, однако ясно одно: тактика, которая непосредственно после 11 сентября считалась исключительной привилегией наиболее отвратительных «темных сил», находившихся в распоряжении США, и требовавшая для каждого своего применения одобрения высших эшелонов власти страны, теперь стала обычной практикой обращения с массами задержанных на огромном поле боя, где действовали американские вооруженные силы.

Капитан Иэн Фишбек был выпущен из Вест-Пойнта в 2001 г. В составе 82-й воздушно-десантной дивизии он принимал участие в боевых действиях в Афганистане с августа 2002 г. по февраль 2003 г. В конце 2003 г. его перебросили в Ирак. Там он находился на передовой оперативной базе Mercury. Как в Афганистане, так и в Ираке он стал свидетелем переноса тактики работы с пленными, применявшейся в «черных местах», в обычные военные тюрьмы и фильтрационные пункты. 7 мая 2004 г. Фишбек услышал показания Рамсфелда, дававшиеся в сенате[931]. Министр обороны заявил, что в Ираке США придерживаются положений Женевских конвенций и «духа» соглашений по Афганистану. Заявления Рамсфелда не соответствовали тому, что лично видел Фишбек, поэтому он начал допытываться ответов от своих начальников. «В течение 17 месяцев я пытался через своих командиров найти конкретные стандарты, в соответствии с которыми должна была строиться работа с задержанными. Я обращался к командиру батальона, многочисленным юристам JAG, конгрессменам от республиканцев и демократов и их помощникам, в аппарат генерального инспектора в Форт-Брэгг, в правительственные органы, к министру армии США и многочисленным высокопоставленным военным, к профессиональному дознавателю из Гуантанамо, заместителю начальника кафедры в Вест-Пойнте, занимавшемуся преподаванием теории справедливой войны и законами ведения боевых действий на суше, к своим многочисленным сослуживцам, которых я считаю достойными и умными людьми, — вспоминал Фишбек. — Мне так и не удалось получить от своего руководства четких и последовательных ответов о том, что же является законным и гуманным обращением с удерживаемыми в заключении. Уверен, что подобная неразбериха способствовала совершению целого ряда злоупотреблений, включая угрозы убийства, избиения, переломы костей, убийства, воздействие внешней среды, экстремальное физическое напряжение, взятие заложников, лишение одежды и сна, унижения. Я и находившиеся у меня в подчинении военнослужащие были свидетелями этому как в Афганистане, так и в Ираке»[932].