Белая гвардия Михаила Булгакова - Ярослав Тинченко

Еще один немаловажный момент из жизни графа Келлера. Весной 1916 года во время одной из атак он был ранен. Генерала сразу же доставили в Каменец-Подольский военный госпиталь, где оказали медицинскую помощь. Именно в это время в госпитале работал не кто иной, как Михаил Афанасьевич Булгаков. Генерал Келлер был настолько известной и выдающейся личностью, что у нас не остается сомнений в том, что будущий писатель мог его видеть или же даже с ним встречаться.

Роковой февраль 1917-го года неумолимо смял и растоптал Российскую империю, а так же всех тех, кто еще пытался поднять свой голос в ее защиту. Правда, таких храбрецов на всю российскую армию нашлось всего несколько. Телеграммам, сообщавшим об отречении Николая II, граф Келлер, как убежденный монархист, не верил. В любую минуту он был готов пойти на Петроград, и разогнать Временное правительство, восстановив на престоле государя. Генерал отправил Николаю II телеграфное сообщение: "3-й конный корпус не верит, что Ты, Государь, добровольно отрекся от Престола. Прикажи Царь, придем и защитим тебя". Рядом с Келлером на защиту гибнущей империи согласились стать всего лишь три генерала — командующий Гвардейским конным корпусом Хан Нахичеваньский, бывший командующий Юго- Западным фронтом Н.И. Иванов (тот самый, которого арестовал Карум), известный украинский общественный деятель, командующий 31-м армейским корпусом генерал Матюшенко — и все…

Николай II не отказался от своего решения об отречении. Этим шагом он предал тех, кто в отчаянную минуту был готов последовать за ним. "Сдал империю, как эскадрон", — злословили об уже бывшем императоре в "свободной России". Хана Нахичеваньского и его корпус Николай II поблагодарил за "усердие", но от его услуг "любезно" отказался. Генерал Иванов, которой с горсткой храбрецов намеревался идти на Петроград, также получил "отбой". Граф Келлер ответа не дождался.

На таких, как Келлер, Хан Нахичеваньский, Иванов и Матюшенко смотрели, как на людей, мягко говоря, старомодных. В своем желании не изменить раз данной присяге они остались одни. Хан Нахичеваньский вынужден был оставить армию и эмигрировать. Начальник штаба Гвардейского конного корпуса, генерал барон Винникен покончил жизнь самоубийством. Его примеру последовало еще несколько до конца преданных долгу гвардейских офицеров. Это были русские самураи 20-го века.

В своих действиях Федор Артурович Келлер остался один. Его не поддержал ни бывший император, ни 3-й конный корпус. Последовав общему течению событий, опасаясь последствий, офицеры, солдаты и казаки не решились в отчаянную минуту остаться со своим генералом. Так для графа Келлера корпус умер, точно так же, как для Най-Турса — 2-й эскадрон. Корпус остался там, на Виленском и Ковенском направлениях, под Ярославицей, Ржавендами и Топороуцем.

Граф Келлер, уже отстраненный от командования корпусом, остался в своем бывшем штабе, в городе Оргееве. 3-й конный корпус должен был быть приведен к присяге Временному правительству. Присутствие в корпусе бывшего его командира очень смущало новоявленных комиссаров воцарившейся власти. Они боялись, что одним своим присутствием граф Келлер может сорвать приведение частей корпуса к присяге. К генералу выехала целая делегация военных с уговорами "пожертвовать личными политическими убеждениями для блага армии". Но Федор Артурович оставался непоколебим. "Я христианин. И думаю, что грешно менять присягу", — ответил он на все доводы. В общем, он был прав: единожды дав слово, нельзя его нарушать и быть клятвоотступником. Один из офицеров, присутствовавших при "уговорах" графа в последующем писал о нем: "Он был больше, чем христианин — христианский рыцарь". Михаил Булгаков наверняка не знал этих слов, но проникся идейностью графа, отправив в раю Най-Турса в бригаду крестоносцев — христианских рыцарей.

Поступок графа Келлера всколыхнул многих людей, остававшихся честными перед своей совестью. О "монархисте, контрреволюционере и черносотенце" генерале Келлере писали в то время многие газеты. О поступке Федора Артуровича должен был знать и Михаил Булгаков, родственник которого, капитан Карум, арестовал Н.И. Иванова и находился в эпицентре борьбы с теми, кто еще пытался защитить если не честь гибнувшей империи, то, во всяком случае, свою честь.

В марте 1917 года, не желая мириться с "новыми веяниями времени", граф Келлер оставил армию и отправился домой — в Харьков. Именно из этого города он выходил на фронт Первой мировой войны, а потому здесь и осталось его жилище. В Харькове графу Келлеру суждено было прожить более полутора лет, увидеть крах Временного правительства, Центральной Рады, Центрального исполнительного комитета большевиков Украины.

В апреле 1918 года на улицах Харькова появились шлемы германских военных, а на всей Украине воцарилась власть Ясновельможного пана гетмана Павла Скоропадского — бывшего флигель-адъютанта Его Императорского Величества, генерал-лейтенанта российской армии. Сочувствовал ли генерал Келлер властям, которые с калейдоскопической быстротой менялись перед его глазами на Украине? Вряд ли. Не поддерживал он даже Добровольческой белогвардейской армии генерала Деникина. Ее основателей, генералов Алексеева и Корнилова, граф Келлер справедливо считал революционными генералами. Ведь, как известно, генерал Алексеев, будучи начальником Ставки Верховного Главнокомандующего, советовал Николаю II отречься от престола, а генерал Корнилов в свое время руководил арестом императрицы. Впрочем, борьбе армии Деникина Келлер сочувствовал. Но стать в ее ряды он не мог, поскольку оставался человеком убеждений, а Добровольческая армия в то время большей частью была демократической.

Но старый генерал не был одиноким в своих помыслах. В конце октября к нему явилась целая делегация разномастных политиков, гордо именующих себя "Советом обороны Северо-западной области", которая предложила графу Келлеру возглавить формирующуюся под Псковом так называемую Северную армию. В то время Псков, как Украина, Прибалтика и Белоруссия, был оккупирован немецкими войсками. Именно поэтому в районе Риги, Вильны, Двинска, Гродно, Гомеля и других городов шло активное формирование добровольческих отрядов из офицеров и интеллигенции. Эти отряды и должны были стать костяком Северной армии, основной задачей которой провозглашалось восстановление монархии. Лучшей, нежели граф Келлер, кандидатуры на должность командующего Северной армией найти было сложно. И Федор Артурович принял это предложение. Уже в конце октября он стал формировать кадры армии в Харькове, а 13 ноября 1918 года, перед началом круговорота Антигетманского восстания, прибыл со своим штабом в Киев.