Душеприказчик - Антон Краснов

— Посадочные комплекты дегравитаторов? Зачем?! — не понял я. — Разве мы на катере не сядем?

— Не успеем.

— То есть?! Что значит: не успеем?

— А вот так. — Он перекинул мне длинную плоскую ленту дегравитатора, похожую на поясной ремень и на талии же и крепящуюся. — Надевай! А я покамест люк открою.

— Да ты что… — начал было я, но тут в третий раз проклюнулся наш собеседник из диспетчерской и осведомился:

— Контрольный срок: десять секунд. У вас есть время покинуть объект или ввести искомый код борта. Рекомендуемый вариант — первый. Время до поражения цели — десять секунд. Запуск! Включаю отсчет. Десять, девять…

— Это чего он?.. — Я похолодел и сел задом прямо на пульт управления катером, осознав, что означают его слова. Мою догадку, но куда более экспансивно, тут же подтвердил Гендаль Эрккин, который заорал, багровея, раздирая рот и распуская по широкому лицу тяжелые кожные складки:

— Да что ты яйца мнешь, болван?! Они сейчас нас ракетой шарахнут, пока ты тут будешь рассусоливать! Надевай ДГ и марш в люк, дурень!

…семь… шесть…

Я подхватил на руки кота и шагнул к отверстию люка в полу, с которого только что откинул крышку Эрккин. Мощный воздушный поток ударил в лицо, заставил зажмурить глаза, я отпрянул и едва не попятился назад. Гендаль, не шевелясь, смотрел на меня.

…четыре… три…

У меня подогнулись ноги. Внутренний счетчик времени беспощадно и точно — как ни был я перепуган и взъерошен — отсчитывал мгновения, оставшиеся до…

— Да что ты стоишь, урод?! — заревел Эрккин, скалой отваливаясь со своего места и буквально падая на меня.

Он с силой толкнул меня в бок, и я, потеряв равновесие, провалился в люк. Меня тотчас же развернуло вверх ногами, кровь устремилась к голове, и на некоторое время я совершенно потерял соображение и ориентацию в пространстве. Нельзя так сразу понять, что ты вывалился из планетарного катера с выключенным дегравитатором и падаешь вниз головой к поверхности незнакомой планеты с огромной высоты. Тут докатился грохот взрыва, я приоткрыл один глаз и увидел, что надо мной разрастается шар пламени и словно в замедленном действии разлетаются в стороны какие-то черные предметы, оставляющие за собой серые дымные полосы…

То, что осталось от нашего планетарного катера.

Тут я пришел в себя. Кот вцепился в меня всеми лапами, и в его выпученных глазах отразился вселенский ужас перед этим миром. Рука моя поползла к ленте дегравитатора, плотно, до боли врезавшегося в талию, и нащупала панель управления. Движение пальцем — и свист в ушах как отрезало, восходящие воздушные струи перестали неистово давить на лицо и грудь, жадно рвать на мне одежду. Руки и ноги, беспомощно разбросанные в пространстве и словно бы утратившие между собой связь, снова ощутили себя частями единого организма. Тускло замерцало силовое поле, окутавшее меня и последовательно гасящее ускорение свободного падения, а потом и саму скорость. Привыкнув к ощущению защищенного, комфортного полета (уже не падения!), я стал получать удовольствие, которое, к сожалению, оказалось коротким. Едва я освоился в этом падении с небес, как совсем близко зашумели верхушки леса, надвинулась массивная зеленая шапка какого-то холма, ярко освещенного солнцем, и я осторо-о-ожно коснулся земли ногами.

Еще не успев прочувствовать, что подо мной — твердая поверхность, я задрал голову и глянул, чем же удивит меня небо.

Ничего нового, собственно, я там не увидел: небо почти такое же, как у нас на Аррантидо, чуть более насыщенных тонов, но, как ни странно, более яркое и головокружительное. Пушистое белое облачко задело золотистый диск светила, а на горизонте виднелась целая гряда облаков, уже отяжелевших, с темно-серыми прожилками. То же, что и у нас на Аррантидо. Наверно, недаром отец всегда так приязненно отзывался об этом мире…

Итак, повторюсь: ничего нового в зиймалльском небе я не увидел, так как почти свалившийся на меня Эрккин тоже не относился к приятной категории нового. Он был мрачен, жесткие щетинистые волосы стояли дыбом, по лбу текла кровь, и вообще выглядел он отнюдь не мирным семьянином на идиллической загородной прогулке. Гвелль пробежал по инерции несколько шагов, потом бухнулся на колени и перевел дух. На его спину был навьючен внушительный багаж с нашими пожитками и… вещами покойного Класуса. Я мотнул головой и отвернулся. Впрочем, почти сразу раздался голос Пса:

— Так. Нечего рисоваться тут, на самой вершине. Спускаемся вниз. Вниз, говорю! Если над нами пройдет патрульный «летун», засечет — не отмашемся. Установление личности, все такое… Патруль в любой момент может объявиться. Еще неизвестно, с чего нас подстрелили: с базы ли внизу, на земле, либо с воздуха. Пойдем отсюда.

— Привык ты к каторжным условиям, везде тебе патруль и слежка мнятся, — сквозь зубы сказал я, но дальше спорить не стал. — Куда идти-то предлагаешь?

— Спустимся, потом решим. А то мы тут на самом виду торчим. Ну, что ты на меня уставился?

Его грубость взвинтила меня. Я топнул ногой и почти скатился под уклон, быстро набирая скорость и едва сохраняя вертикальное положение…

Нас не обнаружили. Мы благополучно добрались до ближайшего населенного пункта и остановились в хлеву, лишь по недоразумению названному гостиницей. Я так думаю, тут даже моему коту жить возбранялось — не то, что людям. Тут было много таких вещей, которые не укладывались у меня в мозгу.

Из ржавых железных трубок в плохую металлическую раковину непрестанно текла вода, стояла вечная духота и — никакого намека на климат-контроль; в двух тесных комнатах — ни экрана, ни доступа к Инфосфере, ни даже той примитивной штуковины, которую аборигены называют компьютером. На ней еще можно играть в дурацкие игры, которые, впрочем, неплохо расслабляют — а мне сейчас очень нужно было расслабиться. Зато с чем тут не было проблем — так это с «росой», как называет зиймалльские напитки Гендаль Эрккин. Причем они тут оказались на редкость дешевы, хотя качество — ужасающее. Я пересчитал стоимость одной бутылки водки на инфоциклы, получилось — 0,3 инфо за штуку. Что ж, у меня на платежке 5000 инфо, и простой расчет показывает, что мы можем позволить себе около семнадцати тысяч бутылок этой гадости. Я пару раз выходил в местные торговые пункты (тьфу, убожество!), так там совсем не такой выбор, как на Аррантидо.

Языковой барьер особенно не мешал. Собственно, все, кого я видел, владели определенным минимумом общеупотребительных аррантских слов: сказывалась близость ОАЗИСа и, кроме того, имелся кодированный телеканал на аррантском языке. Кроме того, я через лейгумм закачал себе напрямую в мозг лексический минимум здешнего зиймалльского наречия. Получил, конечно, приступ дикой головной боли и полдня не мог толком ходить, но — знание требует терпения, как любил говорить один старый умник в Плывущем. Кстати, Гендаль Эрккин знал зачатки нескольких зиймалльских языков, в том числе и того, на котором говорили вокруг нас в данный момент: разные люди отбывали заключение на планете Керр, попадались среди них и уроженцы Зиймалля… Но хватит о Псе!