80 лет форы - Сергей Артюхин

– Не забывайте, что Совэтский Союз также получит почти достроенный «Граф Цеппелин» – и наша промышленность, я уверэн, с успехом сможет закончить этот авианосец, – Сталину ну очень хотелось достроить бронированного монстра проекта 23.

– Это да, но одного авианосца нам явно недостаточно. Кроме того, наличие авианесущих кораблей не означает отмену строительства всех остальных. Более того, я уверен, что именно сбалансированный состав – это то, что нужно Советскому флоту. И, как только в нашем распоряжении окажутся достаточно точные и надежные ракеты корабельного базирования, строительство сильных судов сможет быть продолжено – но уже на ином этапе развития!

– Ви, товарищ Кузнецов, во многом правы. Но товарищ Сталин все же считает необходимым рассмотреть этот вопрос с разных точек зрения. Вот ви, товарищ маршал, что думаете? – неожиданно обратился вождь к молчаливо сидящему за столом Ледникову.

Удивленно посмотрев на вождя, недавно повышенный в звании пришелец заметил:

– Я не специалист во флотских вопросах, товарищ Сталин. Конечно, у меня есть мнение, но оно не является экспертным и основано, скорее, на общих впечатлениях от чтения соответствующих статей аналитиков и встреч с морскими офицерами, – Ледников говорил медленно, тщательно обдумывая свои слова.

– Но все же мнэ было бы интэрэсно вас послушать.

– Конечно, товарищ Сталин. Стратегия строительства флота – это, несомненно, важная задача. Но нам надо все же определиться, для каких целей мы строим этот самый флот. Для защиты побережья, для крейсерских операций, для нападения на какого-либо противника, – после этих слов вождь довольно хмыкнул и принялся набивать трубку.

– Естественно, в случае выбора защиты побережья как основной и единственной цели существования флота, нам не понадобятся авианосцы, – после этих слов Ледникова Кузнецов недовольно поглядел на маршала. – В таковом случае нам вполне хватит береговой авиации, артиллерийских и, позже, ракетных батарей. Правда, в таковом варианте я также не вижу особых задач для тяжелых и сверхтяжелых артиллерийских кораблей, поскольку для решения задач защиты побережья они будут более чем избыточны, – пришла очередь недовольных взглядов вождя.

– В случае если основной задачей флота становятся крейсерские операции, то артиллерийские корабли могут иметь некоторый смысл. Однако, вполне очевидно, что в современной войне в открытом море они будут уязвимы для атаки с воздуха – что ярко доказала судьба «Бисмарка». Потому, как минимум, будут необходимы легкие авианосцы для воздушного прикрытия, – Кузнецов, уже было поникший, вскинул голову и с надеждой посмотрел в сторону Сталина. Тот задумчиво раскуривал трубку.

– И, наконец, последний вариант. Универсальный флот, способный решать любые задачи. Честно говоря, именно таким мне представляется наш путь. Просто потому, что война на море не выигрывается ни в крейсерстве, ни в обороне. Как, впрочем, и война на суше. Отмечу еще вот что. В будущем основным оружием на море были атомные подводные ракетоносцы и авианосные ударные группировки. Причем отмечу, что последние являли собою хорошо сбалансированные эскадры, фактически представляя собою целый флот в миниатюре.

Правда, сразу стоит заметить недостаток универсального флота – это его цена. Как мы все понимаем, она огромна. И именно поэтому мы не можем ошибиться сейчас в выборе стратегии.

– И что ви предлагаете, Лаврентий Георгиевич?

– Не торопиться. Очевидно, что нашим основным противником будут Штаты и Великобритания. И сейчас они заняты с японцами. Причем в ближайшее время они не закончат. Пусть пока наши конструкторы и проектировщики вдумчиво, с прицелом на будущее проектируют корабли всех необходимых классов. А немцы пускай построят нам еще некоторое количество кораблей – вроде «Цеппелина» и артиллерийских кораблей. В любом случае, наш флот будет в ближайшее время значительно усилен. Мы модернизируем систему ПВО на немецких и наших кораблях, несколько снизив угрозу с воздуха. А потом, когда товарищ Королев добьется, наконец, ожидаемых успехов, мы получим значительное преимущество хотя бы и качественного плана, имея спроектированные именно под ракетное оружие корабли.

– Ви что-то хотите добавить? – Сталин вновь обратил внимание на наркома ВМФ.

– Да. Внимательно изучив всю доступную информацию о послевоенном развитии флота, я вот что заметил.

Первое же боевое применение противокорабельных ракет – когда египетские ракетные катера утопили израильский эсминец – показало, что новое оружие радикально изменило тактику и стратегию морских сражений. Было фактически положено начало новому направлению тактической мысли: понятие боя потеряло традиционный смысл, присущий ему с зарождения войны на море.

Поскольку наступательный потенциал носителя ракет много выше оборонительного, выживание под ответным ударом крайне сомнительно. Морской бой -– огневое воздействие по противнику и оборона от его воздействия -– стал нерационален, и его начали стараться избегать. Основным способом боя стало использование оружия без входа в зону противодействия противника. Например, катера, утопившие все тот же «Эйлат», даже не покидали гавань.

Соответственно, столкновения примерно равных по возможностям противников стали тоже не характерны. В тех случаях, когда они происходили, преимущество имела сторона, первой установившая контакт и производившая залп.

В этом свете традиционные артиллерийские корабли теряют смысл – ракеты, даже те, что у нас уже есть, бьют гораздо дальше, чем артиллерия. И не только дальше, но и точнее.

– Ну, наши ракеты пока точностью не отличаются, – заметил вождь.

– Конечно, товарищ Сталин. Но это пока. Успехи в электронике позволяют определенно надеяться на быстрое улучшение этих характеристик. Плюс мы получим всю документацию по немецким разработкам, в частности, по ракете Хеншель ХС 293 – что является еще одним аргументом в пользу авианосного флота. Кроме того, построить множество ракетных катеров на порядки дешевле, чем один единственный линейный корабль. При этом по суммарной эффективности это оружие будет гораздо полезнее для флота.

– То есть ви предлагаете очень осторожный и взвешенный подход…разумно. Хорошо, Лаврентий Георгиевич, товарищ Кузнецов, ви мэня убэдили. Посмотрим, как будет развиваться ситуация на Тихом Океане и сдэлаем соответствующие выводы. «Граф Цеппелин» закончим, после чего будем использовать его как учебное судно для наших морских летчиков. Но и «Советский Союз» ми все-таки достроим, только с применением новых средств ПВО и возможностью установки ракет, – тон, каким это сказал Сталин, ясно показал, что здесь споры бессмысленны. Один свежепостроенный линкор у СССР будет.

2 сентября 1942 года.

Москва, здание ЦК.

С самого утра Константин Рокоссовский чувствовал себя неуютно. Неожиданное предложение вождя занять должность Генерального Секретаря едва созданного Центрального Военного Совета застало маршала врасплох. А последующая беседа с генералом Ледниковым и Берией в присутствии Сталина потрясла полководца до основания. Пришельцы из будущего – это было невероятно! А он еще удивлялся: что за таинственный Ледников? Откуда появилась эта фигура?

А потом он узнал про это самое будущее. Узнал про катастрофу девяностых и понял, что должен сделать все, чтобы этого не допустить.

И вот сегодня ему предстоит первое большое программное выступление.

Речь для сего события написали люди Ледникова – специалисты по так называемой «информационной войне», плюс что-то было добавлено лично Сталиным, а полководец лишь внес некоторые правки.

Маршал усмехнулся. Да уж, люди там, в будущем, удивительно точно называют вещи. «Пропаганда», ага, как же. «Война» определенно подходит больше.

Поднявшееся настроение несколько смягчило дискомфорт – все же публичные выступления подобной важности были Константину Константиновичу несколько в новинку.

Выступать же ему предстояло непосредственно после самого Сталина. Почему? Ответа на этот вопрос полководец не знал. Но собирался выступить перед собравшимися не хуже, чем перед офицерами своего штаба или солдатами его армий.

А находившиеся в зале люди представляли собою всю мыслимую мощь советского государства – ученые, военные, партийцы высоких рангов… Добавлял нервозности еще и тот факт, что все до единого выступления снимались на кинокамеры.

– Последняя война показала всему миру всю совокупную мощь нашего государства, – Сталин уже завершал свою речь, и Рокоссовский максимально сконцентрировался, последний раз пробегая в мыслях по тексту своего выступления.

– И Советский Союз также показал всю величину своего миролюбия, не отвергнув предложенного новым правительством Германии соглашения, и, в то же время, отказавшись принять любые ограничения своего суверенитета, фактически требуемых от нас странами так называемого Запада. В этих двух сверхдержавах, столь похожих на первый взгляд, бытует мнение, что они могут навязывать свое мнение всему миру, не считаясь ни с чем, – в зале оставалось очень-очень тихо даже после этих слов вождя.