Холодный ветер, строптивая вода - Нина Линдт

Мне необходимо было с кем-то поговорить, но я не знала, с кем. Громкое мурлыканье за спиной заставило обернуться. Крылатый лев сидел за моей спиной, смешно откинув копытца в сторону. Поняв, что я его увидела, он радостно заколотил хвостом-змеей по полу. Даже стало слегка жалко змеюгу: она явно была не в восторге от этого.

- Крылолев, левозмей, ослоухий и рогатый. А еще крылатый, - я перечислила все его характеристики, нерешительно приближаясь. Все-таки, эта тварь очень пугала внешне.

Но едва я коснулась его ушей, как он замурчал еще сильнее, чем окончательно меня покорил. Крепко обняв его за шею, я села рядом с ним на пол. Вот и есть кому все рассказать. Химера не могла ответить на вопрос, что же мне делать, но могла дать понимание и участие, которые были так необходимы. Она не судила, не осуждала, а просто была рядом.

Ко мне весь день пытались прорваться то Витторино, то Дик, то леди Сандра, но я взяла паузу. Мне необходимо было принять решение. И больше, чем принять решение, смириться со всеми его последствиями. Если я решалась на убийство, то следовало принять возможные муки совести, опасность, если вдруг нас с Диком раскроют, и мы не сможем сбежать. Если же я отказывалась от убийства, то тут нужно было смириться с тем, что я, возможно, потеряю Мишу, что возвращение откладывается на неопределенный срок и вообще, может быть, никогда и не наступит. Если я вернусь через год, моя фирма уже прекратит свое существование, а может, оставшиеся акционеры спасут ее, но кто знает, как и когда меня объявят без вести пропавшей, чтобы все решения могли принимать другие люди. Останется только Катюха, но у нее тоже своя жизнь и свое дело. Смириться и принять все эти риски было очень сложно.

Ближе к вечеру я поняла, что больше сил нет сидеть взаперти, и вышла из своих покоев. Теперь я знала замок достаточно хорошо, и мне вспомнилось, что в соседнем крыле есть смотровая квадратная башня, на которую я давно хотела попасть. Там я смогу побыть одна, но зато вокруг будет пространство и свежий воздух, которого так не хватало в комнатах.

На мое счастье в замке было довольно тихо и спокойно. Привычная дневная суета схлынула, оставив после себя тишину и безмятежность. Я добралась до лестницы на башню, поднялась, вышла наружу и принялась рассматривать окрестности, подставляя лицо легкому вечернему ветру.

Солнце низко висело над горизонтом, сумерки постепенно опускались на изумрудные холмы и долины, на озеро и реку вдали. Даже флаги на стенах города, на замке и на шатрах палаточного городка шевелились как-то спокойно и медитативно.

Вдохнув и выдохнув сладкий вечерний воздух, я уже понимала, что знаю, какое решение приму. И от этого слезы навернулись на глаза, ведь, что бы я ни выбрала, теряла я всегда больше, чем находила. Именно поэтому выбор представлялся таким сложным: в принятии решения тоже была безысходность и отчаяние, а вовсе не облегчение.

Я плакала, подставляя лицо ветру. Он охлаждал горячие от слез щеки и скрадывал мое горе, высушивая их.

- Я не думал, что здесь кто-то есть.

Я резко обернулась. На площадке стоял Генрих в развевающемся от ветерка плаще. Именно сейчас, когда решение было принято, его появление стало очень болезненным и неприятным.

- Здесь уже никого нет, - покачала я головой. И хотела выскочить вон, но он остановил меня, крепко взяв за локоть. Потом развернул к себе.

- Вы плачете.

Я кивнула и опустила голову. Король все равно бесил меня равнодушным тоном и пустым взглядом. Почему в его голосе никогда не было сочувствия, теплоты? Когда он снова заговорил, я напряглась, готовая защищаться от нападок или критики.

- Я люблю эту смотровую площадку. Отсюда можно увидеть округу по всем направлениям. И можно рассказать семи ветрам свое горе. Так что вас так расстроило?

- Это глупые переживания. Не стоит беспокоиться… - я не была готова открывать сердце равнодушию. Попыталась вырваться из его рук, но он удержал.

- Глупые… ну что ж… пусть даже это из-за разбитого карманного зеркальца. Расскажите ветру.

- Ветру все равно… - покачала я головой. – Он сейчас здесь, а в следующую секунду в другом месте.

- Но я здесь, с вами.

«А толку?» - хотела насмешливо ответить я. Но потом вспомнила про свою дурацкую привычку предвзято к нему относиться. Откуда я знаю, может, у него паралич лица и поэтому не получается с эмоциями? Но он пытается, насколько может, помочь мне, даже несмотря на то, что мы друг другу никто. Он, конечно, никогда не приоткроет свою душу, но мне действительно нужно сейчас доверить хотя бы один свой страх кому-то кроме бессловесной химеры.

- Это просто страх. Вдруг… вдруг он меня не дождется? – призналась я и разрыдалась по полной. На самом деле, это был мой самый огромный страх, то, что мучило меня днем и ночью, грызло изнутри. То, что толкало принимать неверные решения, психовать, нервничать, срываться. Ледяной ужас, что я потеряю Мишу. Что, может, уже потеряла.

Король понял, о ком я. Он приподнял мое лицо за подбородок и в золотистых лучах вечернего солнца вгляделся в мои глаза.

- Тот, кто любит, умеет ждать, леди Эллен. Не бойтесь. Он наверняка достойный человек, раз вы любите его и стремитесь к нему.

- Но вокруг так много искушения… - я пыталась отыскать в его глазах хоть капельку чувства, эмоции, но там ничего не было. Равнодушно он говорил мне то, что мне необходимо было услышать. Говорил верные, правильные вещи, но мне все больше хотелось схватить его за ворот камзола и потрясти, заставить проявить хоть что-то из того, что он так надежно прятал.

- Мужчина верен по своему собственному выбору, а не по обязательствам. Если он выбрал быть верным, ждать вас, он так и сделает. Вы же выбрали верность ему.

Я промолчала. Что-то похожее говорил Михаил однажды, поэтому спокойствие постепенно возвращалось ко мне, я успокаивалась.

- Спасибо, ваше величество, - я думала, что он меня, наконец, отпустит, но Генрих снова удержал меня, когда я попыталась уйти.

- Раз уж вы здесь, я хотел бы поблагодарить вас за то, как вы вели себя на празднике. Это важно для всех нас, - он жестом опередил мои встречные фразы вежливости, - но я бы хотел вам кое-что