Воины бури - Джек Чалкер

Решив, что прежде всего ей необходима информация, Урубу осторожно отвела в сторонку Марию Сантьяго. Мария была умна и вынослива, лучше всего было начинать с нее. Никто не осмелился спросить у хранительницы истины, что и зачем она делает. Только Мака могла бы возразить, но у Маки были другие дела. Так что вечером Урубу без труда уединилась с Мари и пустила в ход волшебное снадобье из своего мешка.

Урубу рассчитывала, что, раз гипнотическое снадобье оказалось достаточно сильным, чтобы сбить их с пути, оно вполне подойдет и для того, чтобы вернуть их обратно. В целях конспирации лучше было говорить на языке, который команда с "Грома" могла понимать, но не разговаривать на нем. В прошлых своих воплощениях Урубу познакомилась со многими языками, и ей не требовалась помощь ментопринтера. Она выбрала испанский: это был родной язык Сантьяго, и его легче всего было снова вызвать в ее памяти. Урубу усадила Марию под деревом и, когда снадобье подействовало, начала.

– Мари хорошо, – сказала она по-матрайхиански. – Мари хорошо и безопасно. Мари не видит, не слышит, не чувствует ничего, кроме хранительницы. Есть только Мари и хранительница. Больше никого. Нет племени. Нет Матери-Земли. Ничего нет.

Мари улыбнулась, не открывая глаз, ее тело обмякло. Урубу перешла на испанский. Мари, разумеется, отвечала по-матрайхиански.

– Кто ты? – спросила Урубу.

– Мари Мака, – еле слышно ответила женщина.

– Где родилась Мари Мака?

– Мать-Земля родила Мари Маку.

– Кто такая Мария Сантьяго?

Мари нахмурилась, смутилась, но глаз не открыла.

– Мари.., не знает, – ответила она, раздираемая внутренними противоречиями.

– КАПИТАН Мария Сантьяго, командир корабля "САН-КРИСТОБАЛЬ", вольный флибустьер, вернись! "Гром" призывает тебя!

Ее лицо исказилось. Этот приказ испугал ее.

– Все умерли… – прошептала она. – Мария-племя умерло. Теперь Мака-племя.

Урубу не была психиатром, она даже не была человеком, но воспоминания тех, кого она поглотила, память мужчин и женщин, профессионалов и простых людей, дали ей уникальное понимание человеческого разума. Внезапно она поняла, почему они так легко попались в ловушку.

Мария потеряла команду – не чувствовала ли она вины перед погибшими, даже если это была не ее ошибка? Не желала ли она понести наказание за то, что осталась в живых? Или все переплелось вместе? Быть может, культурные ценности Матрайха оказались сильнее, и она стала думать о потерянном корабле и экипаже исключительно с точки зрения Матрайха? Да и как могло быть иначе, если к этому ее призывала программа?

А остальные? Женщины с "Индруса" тоже потеряли все. Применительно к Матрайху это означало, что они одиноки – а теперь они принадлежат к племени. Биохимическая связь заставляла их хранить верность новому племени, а прежняя жизнь уходила в прошлое. Достаточно было слабого гипнотического толчка, чтобы они начали делать то, о чем уже давно твердил им внутренний голос. Этот толчок всего лишь удалил слабый налет цивилизованности, позволявший им бороться и сохранять контроль над собой.

Неужели они недооценили Главную Систему? Не является ли Матрайх гигантской ловушкой, где язык, жизненные ценности и биохимия заставляют любого пришельца стать подлинным членом этого общества насилия? Они все время шли по лезвию ножа, и один-единственный сеанс внушения разорвал последнюю ниточку, положив конец внутренней битве между местным и чужим. Сама этого не сознавая, Урубу руководствовалась именно таким побуждением, требуя больше людей. Какое коварство! Чужак неизбежно поднимет тревогу, а тот, кто придет в облике жительницы Матрайха, неизбежно станет подлинным жителем этой планеты.

Вурдаль? Она никогда особенно не верила в успех предприятия, просто ей нравилось калечить и убивать, она всегда была садисткой. Когда она стала вождем на Матрайхе, ее фантазии воплотились в жизнь. Миди и Таег? Им было плевать на перстни, они всего-навсего бежали с Халиначи вместе со своим хозяином. А он их бросил, отдав на откуп тем, кого они однажды предали. Учитывая это, на Матрайхе они были в большей безопасности, чем в любом другом месте.

Урубу почувствовала себя стоящей на краю пропасти. Удастся ли вернуть хоть кого-то? Насколько же легче было той хранительнице порвать все нити, дав людям то, чего они желали всей душой… И как трудно вновь их связать…

– Ты можешь получить новый корабль, Мария Сантьяго, – успокаивающим шепотом заговорила Урубу. – Ты можешь отомстить тем, кто отнял у тебя твой корабль. Ты сильная. Ты стойкая. Ты можешь сразиться с великим злом. Или можешь убежать от него и навсегда остаться Мари. Ты сражаешься или бежишь?

На лице Марии отразилась тяжелая борьба. Она изгнала прошлое и заперла за ним дверь, а теперь оно ломилось обратно. Она ответила как матрайхианка.

– Не Мари выбирает, сражаться или бежать. Вождь говорит – сражаться, Мари сражается. Вождь говорит – бежать, Мари бежит. Мари больше не вождь.

Урубу сплюнула, чувствуя нарастающий гнев.

– Посмотри вверх. Мари. Посмотри на небо. Посмотри ЗА небо. Посмотри на звезды, пространство, там множество солнц и миров. Там ты родилась. Когда-то ты любила их и готова была умереть ради того, чтобы быть свободной среди звезд, словно боги. Никаких пут, ничего, кроме звезд, любви и приключений. Вспомни, как трепетало твое сердце, когда ты впервые подумала об этом. Вспомни "Сан-Кристобаль", не потерянный, а обретенный. Даже если ты можешь забыть об этом, что-то же ты должна вспомнить? ВСПОМНИ СВОЮ ЛЮБОВЬ, МАРИЯ САНТЬЯГО! ВСПОМНИ СВОИ МЕЧТЫ!

Она взглянула на небо, ее глаза широко раскрылись… Она вспомнила! Если бы Урубу говорила по-матрайхиански, если бы Мария не могла понимать испанскую речь, ничего бы не вышло. Но родной язык и живые образы, пробужденные его мелодичными звуками, затронули что-то, спрятанное в самой глубине ее души. Сорок лет жизни не так-то легко отбросить. Она увидела и вспомнила. Вспомнила бедность и борьбу, свершения и победы, зов далеких звезд и то, за чем она пришла сюда. Но нужно ли это? Не важнее ли сберечь то, что она уже получила?

"Борись… Борись… Для чего ты трудилась? Чтобы стать вождем или чтобы стать рабыней? Борись…"

Она все еще была под действием снадобья, но Урубу вдруг услышала тихое:

– Что.., что случилось? Что делает Мари?..

– Я хранительница истины, и я Урубу. Урубу и истина едины. Теперь скажи, что с остальными?

– Таег.., два копья в грудь.., ушла. Мертвая. Эза.., не могла сражаться. Не могла убивать… Миди.., сначала не сражалась.., потом дралась как демон… Суни не сражалась.., увидела, Эза упала… Стала безумная, убивала, убивала, убивала… Сейчас безумная, как дикий зверь. Эуно.., первое копье задело живот.., стала как раненый кугу, убила многих, многих… Они побежали.., мы гнались…