Прибавление семейства - Мария Владимировна Воронова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так это все не более чем сплетня?
– Именно. Мы проверили, Чернова и правда ничего такого не писала.
– Кстати, а вы же квартиру обыскивали?
– Естественно. За кого ты нас принимаешь вообще?
– Ничего там подозрительного не нашли?
– Типа кружевных трусов и зацелованных мужских сорочек?
– Да нет, другого плана, – Ирина поставила кастрюльку с яйцами под холодную воду, – необычные бумаги, например.
– Да-да, старинную карту, клад отмечен крестиком.
– Сань, я серьезно спрашиваю. Не попадались вам машинописные тексты в большом количестве или запрещенка?
Он задумался:
– Да вроде не было ничего похожего. Но, сама понимаешь, до обыска у Чернова была куча времени избавиться от любого компромата.
– Если только он знал о его существовании.
Саня помолчал немного, а потом решительно покачал головой:
– Нет, Ир, вообще ничего необычного. Нормальное такое жилье потомственных номенклатурщиков, шик пятидесятых. Какие-то сувениры с Севера присутствовали типа резного моржового хрена, да, пожалуй, книг действительно много было, побольше, чем в других домах, но это пока еще не преступление.
Аккуратно завернув яйца в салфетку, чтобы не разбились, Ирина положила их в пакет, присовокупив соли, которую насыпала в пустой спичечный коробок.
– Спасибо, Ир, ты человечище, – воскликнул Саня, – буду есть яйца и воображать, будто я в поезде и еду в отпуск.
– А сам-то ты как думаешь?
– О чем?
– Что случилось с Авророй Витальевной.
Он пожал плечами:
– Да пес его знает. Наверное, приехала с работы, поставила машину, пошла домой, и на полпути вспомнила, что молока забыла купить. Побежала в магазин, а там встретила кого-нибудь. Мы, Ир, недавно взяли группу, так они людей фальшивыми корочками завлекали. Подходят к тебе на улице, здравствуйте, лейтенант такой-то, нужна ваша помощь, и ты, как честная гражданка, соглашаешься, он ведет тебя в темный подъезд, а там уж как повезет, в лучшем случае ограбит. С Черновой что-то наподобие вполне могло произойти, если у преступника было не только липовое удостоверение, но еще и машина. Заманил, завез, изнасиловал, а труп выкинул.
– Да, по отзывам свидетелей она была отзывчивая женщина, всегда готовая прийти на помощь.
– Ну и вот.
– То есть ты исключаешь, что муж виновен?
Саня поморщился:
– Не то чтобы прямо исключаю… Вообще, знаешь, такое двойственное впечатление. Сначала меня сильно насторожило его спокойствие. Думаю, мужик, у тебя жена пропала, а ты ведешь себя будто она за хлебом вышла. Ни руки у тебя не трясутся, ни за сердце ты не хватаешься, ничего такого близко не видно. Наверное, думаю, ты знаешь, где она закопана. Надавил в этом направлении, а он сидит как на партсобрании, разве что не засыпает. Тут я понял, что это у него такое самообладание просто железное. А потом по-человечески разговорились, и стало видно, как он ее любит.
– Каким это образом?
– Всегда заметно, когда человек говорит о том, кого любит. Может, в словах и не проявляется, но по голосу и мимике понятно.
– Ну, это лирика и вкусовщина.
– Согласен. Только мы как ни рыли, а мотива не нашли. Соседка жаловалась, что они якобы скандалили, а Хмельницкая показала, что это у них просто политические диспуты так бурно проходили. Чернов верил в победу коммунизма, а жена его не очень, но за это сейчас вроде бы не убивают. Вообще она сказала, что семья была дружная, даже «старосветскими помещиками» называла.
– Да уж, представить, что Афанасий Иванович прикончил Пульхерию Ивановну, и правда нелегко.
– Во-во.
– То есть ты зуб даешь, что Марина не была его любовницей?
– Даже два.
– Откуда такая уверенность?
– Или я не опер? – хмыкнул Саня. – Ладно, пусть Чернов конченая мразь, подкатил к дочке друга, но Марине-то этот дед на кой сдался? Она, между прочим, встречалась с мужиком из капстраны, и все у них на мази было. Сама подумай, станет нормальная девчонка рисковать перспективой такого брака ради шашней с какой-то древней мумией, да еще и женатой?
– И то правда, – усмехнулась Ирина.
– Не волнуйся, мы ее со всех сторон проверили, просто к делу подверстывать не стали, чтобы девке жизнь не ломать. Сама знаешь, то ли он украл, то ли у него украли…
– Да, могли бы за рубеж не выпустить.
Саня отмахнулся:
– За это не переживай. Я так понял, что там жених не просто иностранец, а какая-то шишка с коммунистическим уклоном. Решил бы вопрос, но мог бы и не захотеть хлопотать за какую-то сомнительную дамочку.
– Ну вы неплохо, кстати, поработали на защите ее репутации.
– На том стоим. – Саня тяжело вздохнул: – Хорошо бы, конечно, если б тело нашли, чтобы этот кошмар для семьи уже закончился. Сын-то ладно, он детей строгает как заведенный, некогда горевать, а муж в депрессии.
С этими словами Саня забрал пакет и ушел, забыв, ради чего приходил. Пришлось кричать на всю лестницу «Саня, вернись», чтобы отдать книги.
Пока мама беседовала с Саней, Володя был занят очень важным делом – разрисовывал обои в детской комнате, и сильно возмутился, когда она попыталась оторвать от этого процесса.
– Лавры Микеланджело не дают тебе покоя, – улыбнулась Ирина, садясь в кресло.
Пусть творит, не жалко, главное, чтобы следующему рисовальщику осталось немножко свободного места.
В сложных переплетениях линий можно было при желании уловить намек на собачку, а под другим углом казалось, что это бабочка, а может, репка. Притом что Володя рисовал наверняка машинку или автопортрет с гаечным ключом. Все зависит от точки зрения, предыдущего опыта и того, что ты хочешь увидеть.
Так и в ее работе, и, похоже, в любой другой профессии. Со стороны случай представляется простым и ясным, а подойди поближе, вглядись поглубже, отбрось мутные очки собственных предрассудков – и откроется совершенно иная картина.
Сластолюбивый муж убил старую надоевшую жену, чтобы жить с молоденькой и не делить наследство, – просто и понятно. Настолько логично, что иначе не может быть. А начинаешь выяснять подробности, и история разворачивается на сто восемьдесят градусов, и ты видишь горе человека, потерявшего спутницу жизни. Склочная жена, пытающаяся всеми средствами удержать при себе мужа, оказывается доброй и отважной женщиной, а может быть, даже талантливым писателем. «Ну эта хоть загадка разъяснилась, – пробормотала Ирина тихонько, – никак у меня не соединялись образ Ксении-Авроры и этот донос дурацкий. Вот не могла она его накатать, и точка!»
С другой стороны, потому что, черт возьми, всегда есть другая сторона, Чернов ведь съехал жить к какой-то бабе. Ну да, если он много лет дома не живет, куда еще мог он деться? Хорошо бы выяснить его нынешнее местонахождение и нагрянуть под благовидным предлогом. Посмотреть, чем живет, чем дышит,
