Союз обворованных - Андрей Хазарин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Роланд Хвэдорович, тут приехали!..
На шум вышел Цимбалюк в расстегнутом мундире, неспешно протопал по коридору, поинтересовался:
— Так кто ж приехали?
Казьмин жестяным голосом приказал:
— Товарищ капитан, привести в порядок форму одежды и представиться!
У Роланда Федоровича посерьезнело лицо, он торопливо застегнулся, дернул было руку к козырьку, спохватился, что вышел без шапки, а к пустой голове, как известно, руку не прикладывают, вытянулся и доложил:
— Дежурный по райотделу капитан милиции Цимбалюк!
— Почему на дежурстве без головного убора и повязки?! — рявкнул Казьмин, потом, чуть сбавив тон, назвался сам: — Майор милиции Казьмин, Областное Управление Внутренних Дел! — и четким движением протянул Цимбалюку засургученный конверт.
Роланд Федорович сломал печати, прочитал вслух, не слишком громко, но достаточно отчетливо, чтобы слышал младший сержант:
— «Приказываю передать моему представителю майору Казьмину И. Т. задержанных работников телевидения со всеми изъятыми материалами и имуществом. Первый заместитель начальника УВД полковник милиции Кучумов…»
— Ясен приказ? — резко спросил Казьмин. — Задержанных — с вещами сюда!
Цимбалюк засуетился, начал было командовать: «Горошко, давай…», но тут же махнул рукой, буркнул: «Чем тебе объяснять, самому быстрей…» и заторопился вдоль коридора к КПЗ. Минут через пять вернулся. За ним шли двое мужчин и женщина в гражданском, сзади — сержант со сдвинутой на пузо кобурой.
Казьмин нахмурился:
— Трое? Мне приказано забрать двоих.
Роланд Федорович растерянно задергался:
— Так в приказе ж…
— В приказе сказано: работников телевидения. Которые тут работники телевидения?
Один из задержанных, тот что повыше, сказал:
— Я и моя жена.
— А это кто? — Казьмин ткнул пальцем в третьего.
— А я — зритель телевидения, — сиплым голосом объявил тот.
— Так то ж Семка Дурной! — опомнился первым Горошко.
— Местный, что ли? С этими не связан? Заберите обратно, — Казьмин сделал рукой небрежный жест.
— Как других, так на волю, а Семку — обратно в кутузку? Шо, Семка дурней всех?
— На волю, на волю, — пробормотал Казьмин и вынул из кармана наручники. — Руки вперед, пожалуйста.
Женщина шарахнулась назад, сержант из КПЗ тут же подтолкнул её обратно.
— Прошу не оказывать сопротивления. Наручники — только на время пути, по инструкции. Ваше дело будет расследоваться в областном УВД.
— Спокойно, Ася, — сказал мужчина и первым протянул руки.
Казьмин защелкнул наручники, повернулся к женщине:
— Руки вперед, задержанная!
У женщины дернулось лицо, шевельнулись губы, но руки она все же вытянула.
Казьмин с сомнением глянул на наручники, на руки эти — тощие, кисть узкая — осторожно защелкнул один браслет, второй, покачал головой и буркнул:
— Руки перед собой держите и не опускайте, а то свалятся наручники, а мне потом начет сделают за потерю казенного имущества.
— Я это как-нибудь переживу! — нахально отозвалась женщина.
— Конечно, не вам же платить… — вздохнул майор. Впрочем, тут же его голос отвердел: — Задержанные, что у вас изъято при задержании?
— Документы, личные и служебные, деньги — точно не помню, сотни полторы, и ещё сто долларов, видеокамера «Панасоник», шестнадцать видеокассет, — перечислил мужчина. — И, само собой, автомобиль «джип-чероки», номер «ка 17–26 ЧУ».
— Семнадцать кассет, — поправила женщина. — Еще ведь кассета в камере была. И ключи — от дома и от офиса.
Казьмин повернулся к Цимбалюку, бросил резким тоном:
— Все сюда!
Роланд Федорович изобразил лицом и руками полнейшую растерянность:
— Так у меня ж ничего нет, оно все у Глущенко или у старшего лейтенанта Шило…
— Так вызывайте обоих сюда, не стойте столбом, товарищ капитан!
Сам, не раздеваясь, прошел за загородку к дежурному, бесцеремонно отодвинул младшего сержанта, пошарил в столе, нашел чистый лист, начал быстро писать, потом поднял голову:
— Капитан, вам же сказано — вызвать сюда начальника райотдела и офицера, проводившего изъятие материалов!
Цимбалюк кинулся было в кабинет, Казьмин вернул его железным голосом:
— Отставить! Звонить с этого аппарата!
Роланд Федорович почти незаметно покривился в сторону младшего сержанта (тот поджал губу) и принялся накручивать диск.
Приезжий майор тем временем повернулся к арестантам:
— Фамилия, имя, отчество, год рождения, адрес, где прописаны, телефон! Сперва вы! — ткнул пальцем в сторону мужчины.
— Колесников Вадим Андреевич, пятьдесят девятый, город Чураев, Тельмана, восемнадцать, квартира тридцать, сорок один двенадцать тринадцать.
— Да не тарахтите как пулемет, ещё раз номер квартиры…
Колесников повторил.
— Вы! — палец майора повернулся к женщине.
Та отвечала нахально-безразличным тоном, выговаривая каждое слово чуть ли не по буквам:
— Иващенко Анна Георгиевна, год рождения шестьдесят первый, улица Добролюбова, восемьдесят шесть, квартира сорок восемь, телефон четыреста шестнадцать семьсот пятнадцать.
— Вы давайте без этих штучек, — взъярился майор, — четыреста, пятьсот… Не можете, что ли, как все говорят?
— А вы б вон ефрейтора попросили, — огрызнулась задержанная Иващенко, — он понятливый, разъяснит!
— Не пререкаться! — рявкнул майор.
— Сорок один шестьдесят семь пятнадцать, — холодно проговорила женщина.
Илья Трофимович, нахмурясь, взглянул на запись:
— Так какие ж вы муж и жена, фамилии разные, адреса разные…
— В паспорте штамп стоит, — нахальным тоном отозвалась задержанная Иващенко.
Колесников объяснил более миролюбиво:
— Да мы только два месяца, как поженились, прописка пока старая осталась, а фамилию жене решили не менять, раз уж на неё все документы оформлены…
Цимбалюк тем временем дозвонился до родного начальства:
— Товарищ майор, тут прибыл из УВД майор Казьмин с приказом полковника Кучумова…
Казьмин отобрал трубку, заорал в микрофон:
— Немедленно прибыть в райотдел, товарищ майор!
Резко щелкнул пальцем по рычажку, ткнул трубку Цимбалюку:
— А теперь второго вызывайте!
Цимбалюк с Шилом любезничать не стал, заорал не хуже приезжего:
— Через пять минут шоб был в райотделе!.. Никаких тебе дежурных машин, можешь на своей кабриолете прокатиться, не обнищаешь!
Казьмин тем временем подмахнул расписку кучерявой подписью, ткнул Роланду Федоровичу в руки, а сам вытащил из кобуры пистолет, щелкнул затвором:
— Сержант! Оружие к бою! Выводим задержанных к машине, я впереди, вы в арьергарде!
Задержанная Иващенко побледнела, задержанный Колесников ухмыльнулся на одну сторону.
— Следовать за мной!
Казьмин с пистолетом в руках шагнул к дверям, арестанты — за ним, замыкал шествие пузатый сержант Гребенюк с осторожно выставленным вперед «макаровым». Младший сержант Горошко и Цимбалюк смотрели вслед, раскрыв рты, а Семка, даром что Дурной, пристроился в хвост процессии, как вроде так и положено. Впрочем, Роланд Федорович этого движения не прозевал, ухватил Семку за шиворот, несильно дал по шее, скомандовал сержанту Горошко:
— Сведи этого придурка обратно в камеру и запри покрепче! Ишь, и ему не терпится в область скатать за казенный счет!
Казьмин тем временем определил задержанных в «Волгу» и оставил под охраной водителя и сержанта из КПЗ (тот немедленно начал ежиться на морозце, выскочил-то из здания как был, без верхней одежды). Сам майор вернулся в предбанник райотдела и с неприступным видом остановился у окна, выходящего к подъезду. Местные терпеливо дожидались.
Глущенко и Шило подкатили почти одновременно — начальник райотдела на бело-синих «жигулях», а «кабриолета» старшего лейтенанта оказалась маленьким японским джипом с брезентовым верхом. И, что любопытно, Глущенко запарковал свою «пятерку» прямо перед носом у «Волги» с задержанными, а джип нахально пристроился у задка.
Казьмин оказался на крыльце в один момент, да ещё с пистолетом в руке.
— Отставить! — проорал он. — Вы что, инструкции не знаете?! Освободить выезд машине с задержанными!
Глущенко небрежно махнул рукой, ретивый Шило сдал назад, а Максим Крутько, четко отследив движение руки Ильи Трофимыча, быстро отвел «Волгу» на стратегически неприступное положение у самого края проезжей части.
— Вы кто такой и чего тут командуете, да ещё с обнаженным стволом?
— Майор Казьмин с поручением первого заместителя начальника областного управления!
— А вот мы это сейчас проверим, — пробормотал Глущенко без всякого почтения к высокому начальству. — Ну-ка, Горошко, накрути мне область!
Роланд Федорович подсуетился, сунул начальнику рассургученный конверт, пошептал в ухо:
