Скорбь Гвиннеда - Кэтрин Куртц

Но убить человека в бою - это одно дело. Лаже отдать приказ о казни после справедливого суда было бы оправдано - хотя бы для того, чтобы виновный не совершал больше преступлений.., хотя никакая смерть не могла бы искупить уже содеянного и вернуть к жизни невинно убиенных.

Но вот прикончить человека во сне, каким бы негодяем тот ни был, это уже совсем другое, и его убийца тем самым стал бы на одну доску с жертвой.

И кроме того.., после смерти Хьюберта, кто станет новым архиепископом и регентом? Манфред, брат Хьюберта, и без того уже довольно давно практически исполнял обязанности шестого регента. А вот архиепископом, скорее всего, сделался бы Полин Рамосский - теперь, когда за спиной у него была мощная поддержка нового ордена. Почему-то Джаван был уверен, что Полин не откажется принять митру.

А сколь бы ни был плох Хьюберт, но Полин куда хуже. От Хьюберта Джаван, по крайней мере, знал, чего ожидать.

Впрочем... Возможно, Джаван мог что-нибудь придумать, чтобы сделать архиепископа еще более предсказуемым?

Этому искушению, в отличие от убийства, было почти невозможно противостоять. Джаван знал, что не решится воздействовать на сознание Хьюберта слишком резко, ведь другие могут заподозрить неладное, даже если сам он ничего не заметит. Принц не знал, способны ли Ориэль или другие Дерини опознать следы вмешательства - но рисковать ему не хотелось. А это значит, что та мысль, что он вложит в сознание архиепископа, должна угнездиться там совсем незаметно.., ничего такого, что изменило бы личность Хьюберта, разве что сделало бы его чуть помягче.

Внезапно Джаван понял, что знает, как поступить. Собственно говоря, он уже заложил основу для этого. Хотя и успех замысла таил свои опасности...

Он намекнул сегодня Хьюберту, будто ощущает в себе религиозное призвание. Это сыграло ему на руку, поскольку помогло объяснить, что принц делает в архиепископском дворце - без чего у него не было бы шанса добраться до Портала.

Со своей стороны, Хьюберта это тоже устраивало, как нельзя лучше, поскольку если бы Джаван принес религиозные обеты, ему пришлось бы уступить свое место в престолонаследии Райсу-Майклу - который куда более удобен для регентов. Опасность крылась в том, что если Джаван разыграет свою партию слишком хорошо, то Хьюберт может вознамериться слегка подтолкнуть его, и принца попросту запрут в каком-нибудь монастыре до конца дней его, независимо от того, истинно его призвание, или нет.

Вне всяких сомнений, Полин Рамосский сумеет подыскать для него крохотную обитель, где-нибудь в самой глуши, вполне подходящую для неудобного принца.., если только тот же Хьюберт прежде не подстроит ему несчастный случай со смертельным исходом.

Значит, необходимо было балансировать на тонкой грани: не говорить ни да, ни нет матери-Церкви, не закрывать никакие двери; делать вид, что мечется в нерешительности и не предпринимать никаких решительных шагов, которые могли бы помешать ему рано или поздно взойти на трон - и при этом не дать себя запереть в монастырь или убить.

Пока что самым разумным будет говорить Хьюберту именно то, что он жаждет услышать. К тому же, в этом случае архиепископ будет настроен к нему более миролюбиво.

Добиться хоть каких-то поблажек.., чуть больше свободы, и чтобы не следили за каждым его словом и жестом.., одно это уже стало бы огромной победой - и лишь так он мог надеяться, что удастся вновь наладить связь с друзьями-Дерини. Конечно, переезд в Ремут - дело скверное, но теперь они хотя бы не станут искать его в Валорете. А он тем временем постарается, насколько возможно, обработать Хьюберта.

Вот и все, на что Джаван решил осмелиться - по крайней мере, в этот раз. Склонить Хьюберта к чуть большей снисходительности, посеять зерна - и посмотреть, как они прорастут. Позже, если все пройдет благополучно, он попытается продолжить. Ну, а если дело обернется совсем плохо, тогда он расправится с Хьюбертом и не побоится прикончить его.

Джаван вновь коснулся лба архиепископа, делая краткое внушение, затем стирая все воспоминания о событиях этой ночи. Затем прокрался в гостиную, оттуда в прихожую; несколько мгновений выжидал, и наконец оказался в коридоре и поспешил обратно в часовню. Он никого не встретил по пути. Затем взял у пажа свой плащ и проводил его на место, уверенный, что ни единая душа во дворце не заподозрила неладного.

...Казалось, усталость навалилась на него, едва он накинул плащ и опустился на молитвенную скамеечку - и немудрено, учитывая все, что ему пришлось пережить этой ночью. Последнее, что он сделал, это замутил в собственном сознании все воспоминания, чтобы никто из дворцовых Дерини случайно не про-. знал о его приключениях.., а затем распростерся ничком перед алтарем. Это наверняка произведет впечатление на любого соглядатая, кому вздумается зайти в часовню.

А если Хьюберту донесут о таком благочестии принца, тем лучше. Что же касается Джавана, то в такой позе ему было куда приятнее скоротать остаток ночи, раз уж невозможно вернуться в постель. Он думал о Сильвене О'Салливане, устраиваясь поудобнее на жестких каменных плитах пола, и о том, что скажут Тавис и все остальные, когда узнают последние новости о Джаване...

***

Джорем и Ивейн узнали через час, но Тавису с Квероном пришлось бы ждать пару дней, а к тому времени Джаван будет уже на пути в Ремут. Сильвен отыскал обоих Мак-Рори в зале Совета, где они корпели над манускриптами. С ними был и юный Джесс Мак-Грегор; внешне казалось, будто он дремлет в кресле, но Сильвен знал, что на самом деле молодой человек поддерживает пассивный контакт с Квероном, действовавший лишь в то время, когда Целитель спит. Судя по всему, прошлую ночь Кверон провел без сна, или по крайней мере, сон его был недостаточно глубок, чтобы установить контакт; вот и теперь Джесс был в глубинном трансе в ожидании готовности Кверона, но тот, похоже, вновь трудился допоздна.

- Извините, если помешал, - произнес Сильвен, подвигая пакет Джавана поближе к Джорему и Ивейн. - Я только что столкнулся с нашим принцем.

Никто меня не предупреждал, что он способен пользоваться Порталом.

Джорем раскрыл рот от изумления, зато у Ивейн был очень довольный вид.

- Он научился наконец? - Но улыбка ее угасла, как только Ивейн осознала, что это могло означать. - Но каким Порталом? Господи Иисусе, он что, прошел Порталом Хьюберта?

- Именно так, - кивнул Сильвен. - И не только это. Он подчинил свое воле нашего драгоценного архиепископа - усыпил его. Вы ничего не хотите мне рассказать об этом юном Халдейне? Я внезапно осознал, что он - отнюдь не обычный тринадцатилетний подросток.., и это ничего общего не имеет с королевским происхождением.